Момент сближения

– К каким ребятам? Ночью? Один в двенадцать часов?

– Мам, а в одиннадцать приходить можно?

Кира растерялась.

– А кто там будет из взрослых?

– Мам, мне скоро семнадцать. Я каждый день там бываю. Что случится за одну ночь?

– Но ведь Новый год, наверняка выпьете шампанского, – пыталась найти новые аргументы Кира.

– Мамуль, – усмехнулся Алеша, – мы уже давно не пьем шампанское.

– А что же вы пьете? – Кира присела, зажав в руке скомканное полотенце.

– Ну, ты что, маленькая что ли?

– И ты тоже? – она пыталась заглянуть в его глаза, надеясь увидеть в них отрицательный ответ на свой вопрос.

– Пробовал. Мне не понравилось.

– Не понравилось, – механически повторила Кира, – а что понравилось?

– Пивка немножко можно.

– Немножко, это сколько? – не унималась Кира, словно в данный момент вопрос количества был главным.

– Ну, бутылочку или две. Ладно, мам, спасибо, я пойду.

Дверь его комнаты привычно захлопнулась.

Кира подошла к окну. Она ничего не понимала. Когда же это началось? И как она не заметила? Или не хотела замечать? Не могла даже предположить, что такое может произойти с ее сыном. Нет, неправда. Она об этом просто не думала. Даже мысли не приходило, что ее сын может оказаться в такой компании. И вот, как снег на голову. «Какой крупный снег», – вдруг подумала Кира, глядя, как огромные узорчатые снежинки кружатся в свете окна. Ей вдруг захотелось подставить руку под этот мерцающий снегопад, ощутить приятный холодок на дрожащих пальцах, и чтобы все было, как раньше. Ведь она его так любит, и кроме него у нее никого нет. Совершенно никого.

– Алеша, – Кира постучала в закрытую дверь. – Можно?

– Конечно, мама, – отозвался тот.

– А, может быть, тебе никуда не ходить? Пригласи ребят к нам. – Ей казалось, что она нашла достойный выход из положения.

– А ты?

– Я?.. Я пойду к тете Вале, они давно меня приглашали, – сказала Кира и быстро вышла из комнаты.

– Спасибо, мамуль, – услышала она голос сына.

«Зато хоть будет дома», – успокаивала она себя, возвращаясь на кухню.

После Нового года дела пошли еще хуже. Алеша начал пропускать занятия. Учителя замучили ее телефонными звонками и упреками, что она не может повлиять на сына. А что она могла? Разве она его этому учила? Кира ощущала полную свою беспомощность. И разве можно было ее упрекнуть в том, что она не знает, как нужно строить жизнь. И разве не она сама построила свою? Кто ей в этом помогал? Никто. Свою жизнь она спроектировала, слепила, сделала сама. И никто не может ее ни в чем упрекнуть. И она знает, как построить жизнь своему сыну. Знает, но ничего не может сделать. Ничего…

Наступила весна. Кира очень любила это время года. Но сейчас ей было не до откровений природы. Алеша стал часто оставаться у друзей на ночь. Он не давал ей адреса и телефона, но всегда предупреждал ее об этом, звонил вечером и утром, говорил, что у него все в порядке. Но слово «порядок», к сожалению, они понимали по-разному.

Ее жизнь превратилась в сплошное ожидание чего-то неожиданного и страшного, она покорно подчинилась этому непроходящему страху за сына, который словно сжирал ее изнутри, постепенно подтачивая ум, сердце, нервы. За несколько месяцев она потеряла то, что с таким упорством и любовью создавала всю жизнь. Она оставалась одна.

* * *

Был прохладный апрельский вечер. Кира возвращалась с работы, привычно перебирая в уме места, где сейчас мог быть ее Алеша. Снег почти везде уже стаял. Кира присела на скамейку и взяла в руку веточку небольшого кустика, росшего рядом, поглаживая пальцами набухшую глянцевую почку. «Гладенькая такая. Скоро листочек появится. Маленький. Да, жизнь продолжается…»

– Это вы мне? – голос рядом заставил ее отвлечься от своих мыслей.

– Ой, извините, задумалась, – смутилась Кира.

– Да ну что вы, с кем не бывает. А действительно, как чудесно вокруг!

На скамейке рядом с ней сидела женщина лет шестидесяти пяти, ничем особенно не выделявшаяся. Но что-то в ней все-таки было необычное… Кира немного развернулась и посмотрела на собеседницу. Ну да, конечно. Глаза. Глаза были необычные. Темно-темно коричневые, почти черные и очень живые. Словно два уголька, светившиеся ярким светом откуда-то изнутри. Кире даже показалось, что глаза этой женщины живут отдельно от соответствующих ее возрасту морщинок вокруг них. Молодые, жизнеутверждающие огоньки. Вот именно, жизнеутверждающие! Женщина смотрела на нее улыбаясь, и Кире вдруг захотелось рассказать ей все. Она почему-то была уверена, что эти глаза должны ее понять и помочь ей разобраться прежде всего в ней самой. И она начала рассказывать. Все подряд. Она даже не поинтересовалась, есть ли время у этой незнакомой женщины, но Кира смотрела в эти глаза, и ей казалось, что она разговаривает только с ними. И они ее понимают. А для нее сейчас, наверное, это было самым главным.

– И теперь я просто не знаю, что делать, – закончила она свой рассказ, пытливо заглядывая в эти необыкновенные глаза.

Женщина немного помолчала, словно что-то вспоминая, и потом тихо сказала:

– Моя бабушка много лет назад, когда я была еще совсем юной, сказала мне такую фразу: «Чужого не возьму, своего не отдам». Я тогда пыталась с ней спорить, что-то доказывать. Поняла я потом, много лет спустя, и поверьте, мне стало намного легче жить. И не только мне, но и тем, кто был рядом со мной.

– Я тоже не понимаю, – удивилась Кира. – «Чужого не возьму» – это ясно, но я готова отдать ему все, даже свою жизнь.

– А вы уверены, что ему нужна ваша жизнь? Ведь у него есть своя, и, сколько бы вы ни старались, только ему решать, какой она будет.

– Но ведь я хочу ему помочь! – не унималась Кира.

– Помогать надо тем, кто просит этой помощи, а иначе – бесполезно.

«Что она говорит?» – думала Кира. «О чем должен попросить ее Алешка? Чтобы она не пускала его к друзьям, или не давала пива? Чушь какая-то. Какой-то пустой разговор», – и она снова взглянула на женщину. Какие удивительные все-таки глаза. Нет, она не могла им не верить. Этот искрящийся свет проникал внутрь ее, подпитывая и прибавляя сил.

– Извините меня, – женщина встала. – Мне пора.

– Ой, это вы меня, пожалуйста, извините, – вдруг спохватилась Кира. – Простите, ради Бога.

– Ну, что вы, что вы, не извиняйтесь, пожалуйста. Мне было очень приятно провести с вами время. Буду очень рада, если хоть чем-то смогла вам помочь. Всего доброго. Удачи вам и будьте здоровы, – и она пошла ровной уверенной походкой к автобусной остановке.

«Как неудобно получилось», – подумала Кира. «Совершенно незнакомая женщина, а я – со своими проблемами. Но какие же все-таки необыкновенные глаза», – и она неторопливо поднялась со скамейки.

Вечер она провела в привычном одиночестве. Из головы не выходила фраза, сказанная незнакомой женщиной. Кира прокручивала ее в голове уже сотый раз и никак не могла понять, как же все-таки она должна себя вести с сыном. Как-то по-другому, но как? И ничего не могла придумать.

Позвонил Алеша. «Слава Богу, живой, здоровый», – с облегчением подумала Кира и начала разбирать постель.

* * *

Телефонный звонок прозвенел резко и вызывающе громко. Кира рывком схватила трубку, которую всегда клала рядом с подушкой.

– Тетя Кира, – она узнала Вовку из соседнего дома, – вы только не волнуйтесь.