Кошмар на Полынной улице

– Что развела? – тупо спросила я.

– Ну, эту… Истерику.

Я хотела сказать что-то в свою защиту, но губы задрожали и из глаз снова потекли ручьи слез.

– Ты… дурак… что ли… совсем, – бормотала я сквозь рыдания.

Вадик вскочил на ноги:

– Слушай, это уже ни в какие ворота! Я тут к ней, значит, еду через пол-Москвы, покупаю этот дурацкий веник, пытаюсь насмешить, развеселить, а она… Я понимаю, что для жарких благодарностей ты сейчас не в духе. Но спасибо хотя бы сказать можно? А?

– За что спасибо? – проревела я. – За то, что ты меня своими глупыми розыгрышами чуть до инфаркта не довел?

– Если ты не понимаешь шуток, то это только твоя проблема, – холодно ответил Вадик и вышел в коридор. – Позвони, когда откопаешь чувство юмора. Я смотрю, ты его где-то потеряла. А вот ЧСВ выкинь. Оно тебе не идет.

В коридоре хлопнула дверь.

Ко мне, ласково мурлыча, подошла Дуська. Я схватила кошку в охапку и прижала к себе. Рыдания продолжали разрывать горло. Всхлипывая, я залезла под одеяло, не выпустив из рук кошку – она впервые не стала сопротивляться новому спальному месту. Прижав к себе теплое тельце Дуськи, я заснула.

Когда я проснулась, на экране телефона подмигивали два оповещения: в первом сообщении Вадик извинялся за плохой розыгрыш, а во втором говорил, что очень хочет увидеться, но сегодня не получится – начальство организовало очередной корпоратив, пропустить который никак невозможно.

Я ответила односложно: «Хорошо», – и ушла на работу. День прошел спокойно. Снова пришел курьер, но на этот раз принес не цветы, а коробку с белковыми фитнес-пирожными. Стоили такие, как я недавно увидела, в три раза дороже обычных шоколадных. На сердце потеплело. И все же приятно, когда твоему мужчине для тебя ничего не жалко…

Вечером я приступила к уборке и разобрала последнюю коробку. Ничего необычного не происходило. И все же я никак не могла избавиться от фоновой тревоги, которая, видимо, вместе со мной подписала договор аренды в этой квартире. Меня мучили неопределенность и страх. Ну неужели все то, что мешало мне жить в последние дни, – всего лишь моя выдумка? Я мягко коснулась носа Дуськи – царапина быстро заживала.

Лечь спать решила пораньше.

Из тревожных объятий сна меня выдернул скрежет, переходящий в ритмичный стук. Словно кто-то куда-то карабкался, цепляясь когтями. Я натянула одеяло на голову.

«Ну вот что я за бред несу? Нет, похоже на то, что кто-то из соседей занимается какими-то строительными работами. Да, в середине ночи».

Было темно. Луна укрылась облаками, а свет уличных фонарей почти не доставал до моих окон – прелести первого этажа, забаррикадированного деревьями. Краем глаза я проверила местоположение Дуськи – она меховой шапкой дремала на комоде.

Громкий шорох раздался совсем близко. Прямо подо мной. Я выдохнула, сжала зубы, чтобы не закричать, и перегнулась вниз. Шорох повторился, а из-под кровати на миг вылезла мутная тень и тут же исчезла.

Что это было? Обман зрения? Или отблеск уличной жизни? Например, игра фар проезжающего автомобиля.

Скрежет повторился. Он звучал оглушающе громко и глухо одновременно. Словно был очень далеко, точно не в нашей реальности, и безумно близко – только руку протяни. От этого потустороннего скрежета болезненно скручивало живот.

Я устала бояться. Страх высасывал из меня силы, словно большой промышленный пылесос. Все мои мысли в последние дни сводились к прямоугольнику тени под кроватью и тому, кто в ней живет, будь то монстр или моя больная фантазия.

Я поняла, что снова плачу, и набрала номер Вадика.

Он сбросил звонок. Я повторила попытку.

Вадик взял трубку с четвертого раза:

– Ну что тебе надо? Я же писал, что сейчас на корпоративе.

На фоне опять гремела музыка, слышался звон бокалов.

– Вадь, я больше не могу, правда. Мне надо отсюда уехать. Помоги мне с вещами, пожалуйста. Не к тебе, не беспокойся. Я к Нине поеду. Просто помоги мне с сумкой… – я уткнулась лбом в колени. – Я больше не могу, – шепотом повторила я.

Вадик молчал минуту.

– Я скоро приеду. Все будет хорошо, зай.

Я не знала, как скоро раздался звонок в дверь. Все это время я неподвижно лежала в постели, мокрое пятно на подушке росло, а я смотрела в одну точку на паркете – туда, где мелькнула та самая тень.

Пришлось встать с кровати и открыть дверь Вадику.

– Опять ревешь, – сухо констатировал он. – Ну давай заканчивай уже. Не очень сексуально вообще-то.

Я вытерла слезы кулаком:

– Вызови такси… А я сумку соберу.

– Такси подождет, – Вадик схватил меня за талию. – Первым делом, как говорится, самолеты.

Он прижался губами к моей шее, а потом впился в губы. Я почувствовала сладкий вкус виски и колы.

– Что ты делаешь? – я оттолкнула Вадика. – Не смешно. Помоги мне убраться из этого чертова места. Никогда тут больше не появлюсь…

– Конечно, не смешно! – внезапно разозлился Вадик. – Потому что я не смеюсь. – Он снова поцеловал меня, жадно и грубо. – Ты думала, для чего я сюда приехал? Прибежал к тебе по первому зову, как собачка, зачем? Такси вызвать? Я тебе в секретари нанимался?

Я шагнула назад. Вадик последовал за мной. В его пьяных глазах словно взрывались и гасли фейерверки.

– А для чего тогда?

– Привести тебя в чувство! Помочь тебе хочу, глупенькая. – Он обнял меня и принялся снимать ночную рубашку. – Знаешь, как в старину лечили бешенство матки? Занимались любовью, о как! И мы сейчас будем тебя лечить.

– Вадим, я не хочу, – твердо сказала я, натянув рубашку обратно.

Тот будто бы и не услышал: он продолжал покрывать мою шею и плечи липкими поцелуями, оставляя на коже запах виски с колой.

– Ты поэтому и нервная такая! Поэтому и дергаешься вечно по мелочам! У тебя просто это… давно не было. Ну вот, мы сейчас это исправим.

Вадик расстегнул брюки. Получилось далеко не сразу – руки дрожали и плохо слушались.

– Я не хочу сейчас, Вадим, – я старалась говорить спокойно и поймать блуждающий взгляд Вадика, чтобы установить зрительный контакт.

Резко обострились все чувства, которые я испытала за эту неделю. От предчувствия чего-то очень опасного и непредсказуемого обжигающий холод волной пробежался по позвоночнику. Во рту пересохло, зубы заныли.

Тело подавало первобытные сигналы: тут опасность. Беги!

Вадик посмотрел мне прямо в глаза, усмехнулся и толкнул в грудь. Не ожидав нападения, я не удержалась на ногах и упала, приложившись затылком о край кровати.

– Ну вот, может быть, теперь мои шутки станут тебе более доступными, – он улыбнулся.