Резидент

Я решил, что сейчас моя задача помочь той девушке на дороге.

– Вы отправили людей за пострадавшей?

– Вас было трое?

– Нет, девушка была на переходе. Я… – на мгновение я осекся, вспомнив, что не могу это говорить. – Ее сбили на машине, прямо здесь, на проспекте, – врач молчал, ожидая команды от агента.

– Я уверен, обо всех инцидентах позаботятся оперативные службы, – наконец ответил он. Его слова меня не устроили, и я сел в машину, чтобы поехать обратно к пешеходному переходу.

Но агент меня остановил:

– Оставьте машину Сентидо. Вы могли ей воспользоваться, только когда помогали ему. Сейчас он в вашей помощи больше не нуждается.

– Подавитесь! – огрызнулся я и вышел на улицу.

Я побежал в сторону дороги, хромая, но не жалея сил. Полминуты на машине оказались половиной километра, которые забрали последние силы. Я осмотрелся, но девушки нигде не было видно. Тогда я встал напротив места, где, как мне казалось, я ее сбил. В памяти вспыхивали картинки. Вот пешеходный переход, я был сейчас рядом с ним. Вот светофор. Значит, я должен сделать несколько шагов вправо. В этом нет смысла, я в любом случае увидел бы тело. Той девушке, наверное, помогли дойти тротуара. А если она умерла… Меня стало трясти, на глазах проступили слезы. Я представил семью, которая сегодня не дождется родного человека домой. Но если она умерла, то где она сейчас вообще? Даже если скорая приехала только десять минут назад, то они в любом случае должны были дождаться полиции. Однако сейчас я вижу проспект, по которому проносятся машины, и ничего больше. Может, я ошибся местом, здесь каждые двести метров пешеходные переходы. Не успел я рвануть по дороге, как сразу, на втором шаге, что-то пнул. Я посмотрел под ноги, в метре от меня лежал прозрачный кусок пластика размером с ладонь. По характерному цвету и изгибу сразу узнал в нем осколок моей фары. Взял его в руку: край был острым, а сам пластик показался даже теплым. Я еще раз осмотрелся по сторонам: из всех следов преступления – только лежащая на моей ладони улика. В этот момент, кажется, все мысли покинули меня.

Следующий час я не помню. Не зафиксировав течение времени, я оказался в пяти километрах от госпиталя. Дождь к тому моменту уже закончился. Я чувствовал себя уставшим. Аварию не вспоминал. Сев на автобусную остановку, я пытался сообразить, что сделать прямо сейчас. Уличные часы показывали уже половину шестого утра, поэтому было достаточно светло. Меня клонило в сон, и я то и дело норовил уронить голову. Сознание ясно давало понять, что мне требуется отдых, потому что мысли сами по себе стали тревожными и одновременно, как смола, тягучими. Не сразу я обратил внимание на то, что стучу зубами. Сейчас я хотел только надеть сухую одежду и согреться. Я собрался с силами и перешел дорогу, с другой стороны было круглосуточное кафе. Там я хотел выпить горячий чай перед тем, как окончательно поеду отсыпаться домой. Внутри заведения было тепло, тихо и сухо. Я подошел к кассиру и, не заглянув в меню, попросил большую чашку чая. Кассир назвал цену, и я полез в карман за своим гаджетом. Но, с удивлением, достал телефон Сентидо. Я вспомнил, как еще в машине положил его в куртку. Мыслями я вернулся в салон машины и попытался еще раз поискать свой мобильный: на сиденье, на полу, в двери. Когда я не нашел его даже в своих воспоминаниях, мне уже налили чай и ждали, пока я за него заплачу. В другом кармане наличных денег тоже не оказалось, отчего я вошел в ступор.

– Вы можете оплачивать, – кассир решил помочь мне сориентироваться, думая, что я нетрезвый.

– Я банковскую карту где-то оставил.

– Давайте телефоном, – согласился я и приложил его к терминалу. На экране появилась карта бледно-золотого цвета. Я ввел пароль Сентидо, и оплата прошла. Я получил свой чай и сел за одиночный стол.– А телефоном оплатить можете? – кассир смотрел на мою ладонь, в которой лежал смартфон Сентидо. Объяснить работнику кафе, что это не моя вещь, было несложно. А вот, как отказаться от налитого чая, я не понимал.

Я никогда не терял свой телефон и тем более никогда не забирал чужой. Поэтому мне сначала стало тоскливо из-за разлуки со своим черным зеркалом, и уже потом голова заболела от непонимания, что делать с мобильным Сентидо. По-хорошему, нужно отнести его в госпиталь, пусть его положат к остальным вещам Сентидо. Может, мне лучше оставить его у себя, потому что я его нашел и могу ответственно сберечь. Или вернуться и отдать телефон прибывшим телохранителям, на что у меня уже нет сил. Допив чай, я вышел к той же остановке и сел в подъехавший автобус. Через двадцать минут я уже был дома и зашторивал окна квартиры от яркого утреннего солнца. Перед сном на меня нахлынули воспоминания о том, как Вита и Сентидо появились в моей жизни…

Вита и Сентидо

– Я не хочу никуда идти. Я устал.

– Да брось!

Я стоял у поста медсестры и пытался разобраться с результатами анализов своих пациентов. Мой хороший друг Оквабел стоял надо мной и не давал сосредоточиться:

– Ты постоянно устаешь. Когда ты последний раз выбирался в клуб.

– На твой день рождения, кажется, – моментально ответил я.

– Ага, полгода назад.

– Нет, снега уже не было, – отрицал я нападки.

– Снега еще не было! – поправил меня Оквабел.

– Мы можем сходить в клуб в выходной. Почему обязательно посреди недели?

– Во-первых, у нас нет выходных. Мы работаем сменами и завтра начинаем с вечера, – начал перечислять причины мой друг. – Во-вторых, ближе к человеческим выходным ты найдешь сто причин не пойти. В-третьих, в этот клуб ты больше никогда не попадешь. Бронь есть только на сегодня.

– Аргумент… И это аргумент, – я загибал пальцы. – А вот фантазии по поводу уникальности меня не убедили. Ты пытаешься продать ощущение элитарности одного из таких мест, в какие я и так не хожу.

Оквабел настойчиво молчал, не отпуская мое внимание.

– Почему тебе не пойти с Марлин? – спросил я.

– Так-то я собирался…. Но ее под вечер стало мутить, и теперь она без сил спит дома.

– А перенести бронь нельзя?

– Нет. Она, вообще, досталась мне нелегальным путем, – признался мой товарищ. – Со мной связался молодой человек и попросил мимо кассы сделать ему компьютерную томографию.

– Оквабел! Ты же знаешь, что тебя могут поймать.

– Пока ведь не поймали. К тому же я аккуратно дела веду. Не рекламирую направо и налево. Новые клиенты приходят только от знакомых. Так вот, пациент оказался барменом этого клуба и предложил сделать туда пропуск. Стоимость такая же.

– А второй билет ты как получил? – поинтересовался я.

– Так я стал торговаться, и он уступил еще один. Все равно для него это бесплатно, – Оквабел рассказывал о своём «подвиге» с гордостью. Я стал разминать пальцами брови. В ожидании ответа Оквабел отвлекся и вступил в разговор с другими врачами, поэтому у меня было время придумать железобетонную причину, чтобы отказаться. С другой стороны, может быть, я действительно последнее время замкнулся в себе, ушел с головой в работу. Пожертвовать одним вечером и посмотреть что-то новое, хоть того и не планировал, – хороший задел для успешного человека.

Клуб располагался в центре города в старом здании бывшего завода. Его полностью отреставрировали и сделали самым модным местом. Снаружи все здание было выкрашено в белый цвет. Так что стена выглядела как чистый холст с яркими разноцветными пятнами от светомузыки в витражных высоких и широких окнах. Внутри стены, наоборот, были темными. Вдоль них и по перилам второго яруса тянулась неоновая подсветка, которая переливалась под оглушительную музыку и окрашивала все вокруг в разные оттенки. Меня изумляло, насколько неожиданными могут быть назначения, в которых используют большие помещения, такие как этот цех. Мы продвигались вглубь, медленно протискиваясь сквозь плотные ряды танцующих людей. Антураж зала, костюмы и лица отдыхающих – все разило пошлым, но уместным богатством. Именно чувство дороговизны происходящего заставляло меня лишний раз не смотреть им в глаза.

Пройдя через танцпол, мы вышли к барным столам и заняли один из них. Оквабел предложил мне остаться здесь, пока он сходит и купит нам напитки. Очередь была длинная, поэтому я приготовился коротать время, рассматривая все вокруг. Взгляд остановился на рыжей копне длинных кудрявых волос. Они были заправлены за уши и еле касались голых плеч. Девушка, проведя рукой по локонам, поправила их. От движения в ее ухе блеснула штанга золотистого цвета, которая контрастировала с матовым темно-красным платьем. Я перевел взгляд на ее лицо и случайно установил зрительный контакт. Быстро сделал вид, что смотрю в ту сторону, но только не на нее. В студенческие годы общение с незнакомками мне давалось легче. Этому способствовали молодежные секции и вечеринки. Но потом лабильность коммуникации пропала. И во взрослую самоокупаемую жизнь я вошел достаточно замкнутом человеком. Хотя я мог с экспрессией дискутировать на профессиональные темы, в отвлеченном разговоре я становился застенчивым молчуном.

– Привет, – раздался мне на ухо женский звонкий голос. Я сфокусировал взгляд вблизи себя и увидел ту самую девушку. Видимо, из-за громкой музыки и своих мыслей я не заметил, как она подошла ко мне.

– Привет, – это все, что я смог сказать. Мне приходилось почти кричать ей в ухо.

– Ты смотрел на меня? – спросила девушка.

– Нет, я ищу своего друга. Он ходит где-то здесь.

– Жаль, – ответила она и продолжила смотреть мне прямо в глаза.

– Ты здесь одна? – я решил проявить инициативу, чтобы не выглядеть жалко.

– Нет.

– А с кем?

– Тоже с другом.

– И где он?

– Не знаю, – ответила она и замолчала. Девушка явно чего-то от меня ждала, но я больше не знал о чем спрашивать, что говорить и что делать.

– Извини, мне нужно его найти, – я решил избежать неловкости и придумал причину, чтобы скрыться.

Я пошел к барной стойке, где видел его последний раз. Навстречу шел озадаченный Оквабел с пустыми руками.