Обрученные судьбой. Книга первая. Великий развал

– Разве так можно? – парень недоверчиво хмыкнул.

– Nat?rlich…

Помогая себе пальчиками, Кэт пояснила, что любовь у Рэма к ним разная. Два чувства дополняют друг друга. Если свою Дину он любит до безрассудства, всем своим сердцем, весь растворяясь в своем чувстве к жене, то с Маринкой все происходило совсем по-другому.

Рэм нежно и бережно заботился о ней. В отношениях с Риной он ощущал свое превосходство. С ней Рэм испытывал силу и уверенность. Он помогал женщине, покинутой и потерявшейся в их жизни…

– Рэм есть ответственность ее судьба чувствовать. В его душе есть трещина, щель, и ростки нового чувства быстро-быстро проникать…

Катя говорила столь вдохновенно, что Саша невольно отступил на шаг и залюбовался ее видом. Стоящая перед ним девушка – чудо, и ему необычайно повезло, что она любит именно его. Какая же она у него!

– Катенька, насколько ты ловко все разложила по полочкам. Что же мне, бедному, делать? – парень картинно схватился за голову.

– Саша, ты есть что? – Катю напугал столь его резкий переход от состояния вечного счастья к перманентной попытке посетовать на свою судьбу. – Ты есть болеть? У тебя есть что-то случиться?

– Случилось, Катя, – он потерянно развел руками, – случилось. В семье у меня одни дипломированные психологи. Деваться мне от вас некуда. Ты – психолог. К дяде пойдешь, и там одна философия. Один я среди вас всех неуч и ни к чему не способный бездарь. У меня ширится комплекс депрессивной неполноценности…

Прояснив причину охватившего его недуга, девушка фыркнула:

– Сашенька, кто есть об этом говорить…

И ласково добавила она, что у него все есть от природы. Напомнила Кэт про его деда Алексея, бабушку Марту. И про генерала Ершова.

– Есть его-то, кстати, что-то уже давненько видать нет.

– На него не похоже. Значит, надо его ждать. Со дня на день.

Подумал только он, и перед ним явственно замаячил гордый силуэт деда, словно его слова заклинанием вызвали призрак старого генерала.

– Да-да, Саша. У тебя есть наследственные гены, а ты есть скрипеть и плакаться. Ты есть себе друга выбрать. Под стать себе. Ты есть мне сказать, мой милый, кто есть твой друг, а я есть тебе сказать, кто ты есть сам такой быть, – она ткнула пальчиком в его грудь.

– Да, жалко. Жалко и тяжело будет с ними расставаться. Последние три года мы с Рэмом и с Диной тесно общались.

– Саша, – неуверенно протянула Катя, сделав еще несколько шагов по дорожке, – а ты есть видеть, как есть твой дядя Пауль расстроиться, когда есть он узнать, что есть они уезжать?

В самом деле, профессор был сам на себя не похож. Забросил все свои дела, маетно бегал, суетился, все хотел он что-то успеть.

– Заметил я. Я чувствую, что он сильно привязался к Дине. Они провели в совместной работе не один десяток часов. Узнав же Дину поближе, невозможно не восхищаться ею. Ты права. Он стал относиться к ней очень тепло. Я бы даже сказал, что по-отечески, а может, и еще теплее. К чему бы это? Уж не влюбился ли он?

– Есть, Саша, видеть, ты и сам есть выводы делать. Или есть на тебя водка действовать? – Катя подмигнула и озорно прищурилась.

– Что ты, Катенька! Да и выпили-то мы совсем ничего, – парень с непонимающим и невинным видом развел руками.

– Ничего себе, есть пили ничего, – иронично усмехнулась девушка и погрозила милому пальчиком. – По бутылочке есть на брата пить!

В ее понимании, это немыслимо много. К тому же, Катя до сих пор пребывала в благом неведении по поводу того самого, чем занимаются офицеры на учениях в перерывах между боевыми стрельбами.

– Но, Катенька, такая мировая закуска была, – Саша мечтательно закатил глазки. – Вот под нее-то тост за тостом и ушло.

Словно решившись, Катя посерьезнела, повернулась к парню всем телом и положила руки ему на плечи:

– Есть с тобой сегодня одну серьезную вещь говорить?

– Моя прекрасная Принцесса, ты полюбила другого?

– Ты есть болтун, – она постучала пальчиком по его виску. – Я есть серьезно. Саша я хотеть, чтобы у нас маленький быть, – ее ставшие выразительными глаза расширились от сильного напряжения.

В голове у нее пронеслась мысль про то, что зря она затеяла весь разговор. Ее милый дружок на серьезный лад явно был не настроен.

– Катенька, – Саша легкомысленно отмахнулся от самой мысли, – мы же решили подождать с этим вопросом до окончания твоей учебы.

– А есть нам этого не ждать?

– Не ждать? – Григорьев с недоумением уставился на девушку.

Если бы не две-три последние рюмки, то он, возможно, соображал в эту минуту чуточку быстрее и намного точнее.

– Ты есть не хотеть? – Кэт с подозрением заглянула к нему в глаза, ища в них правдивый ответ на свой вопрос. – Ты есть мне все сказать.

– Да как ты можешь такое говорить? – получив несправедливый упрек в свой адрес, он обиженно заморгал глазами. – Да я, да я…

– Есть я все понять, – она в знак примирения прижалась губками к его щеке. – Есть я тебе сказать, а ты есть падать нет.

– Ты… – его губы сами по себе растягивались в дурацкой улыбке.

Ее слова означали, что он может скоро стать отцом. Он и отцом?!

– У нас с тобой быть киндер, – потупив глазки, кивнула Катя.

– Ребенок! – восторженно повторил он. – И ты это… давно?

Ему уже хотелось, чтобы рождение их малыша случилось быстрее.

– Есть почти три месяца быть.

– По тебе не скажешь, – парень смотрел на нее и так и сяк, пытаясь найти хоть что-то говорящее, что у них скоро будет ребенок.

– Ты есть недотепа и ничего не понимать. Эх ты, папаша!

– И что мы теперь должны с тобой делать? – к Сашке вернулась способность мыслить реальными категориями. – Мы поженимся…

– Danke. Я есть в тебе не ошибаться. Дина приехать, Настеньку чудную привозить. Я есть прелестного ребенка видеть. В душе есть alles перевернуться. Я решить оставить. И есть тебе не решаться сказать…

– Я, Катенька, счастлив. Твои неожиданные слова перевернули все, что имеется в моей душе. И я рад этому. Я скажу так, что я безмерно счастлив. И это ощущение нарастает с каждой секундой…

– Ich bin auch gl?cklich. Я есть тоже счастлива…

Насквозь пронизанная внутренней одухотворенностью улыбка тихо засветилась на девичьем лице, а глаза ее засияли еще ярче.