Трехликая сторона. Последний Листопад

– Кажется, третий кубок был лишним.

– Хорошо, что ты пришел. Я как раз готова тебе все объяснить.

Лись перенес Ангел на кровать – ноги ее безвольно раскинулись на одеяле под прямым углом. Сел рядом с ней и выжидающе уставился на меня. Я осталась стоять, словно свалившийся на меня багаж знаний работал как пропеллер, заставляя снова и снова мерить комнату шагами. На этот раз я точно заперла дверь, прежде чем начать говорить.

Сочная Аганда цвела за окном. Ангел не преувеличивала, воспевая оды ее красоте, и мне было жаль, что я не могла взглянуть на крепость ее глазами – беззаботными и восторженными. Этой беззаботности очень не хватало мне в последнее время.

Лись внимательно слушал, а когда я закончила свое повествование, тяжело вздохнул.

– Кира, я очень старался понять… но только сильнее запутался. Давай опустим все, что касается твоего… прошлого. И вот это… про миры и про магов…

– То есть опустим все? – раздраженно уточнила я. – Ты хотел правды, а теперь отказываешься ее принимать?

От консервативного Лися и не следовало ожидать другой реакции, но мне все равно сделалось горько. Он неуверенно покачал головой.

– Нет, я не отказываюсь. Просто я вспомнил, как мы говорили с тобой после отъезда Светы, когда ты утаивала от меня, куда вы постоянно исчезаете… и тогда ты сказала, что это неважно. Ты ведь не вернешься туда?

– Не вернусь.

– Значит, это действительно неважно. Кира, я не собираюсь убегать от проблем, но давай будем решать проблемы настоящего? Проблемы нашей реальности.

– Ладно.

Собственное согласие заколотило последний гвоздь в бетонную стену моего одиночества. Лись был вправе избавить себя от излишка и без того непростой информации, но, с другой стороны, его право приравнивалось к отказу принять меня настоящую. Киру из Москвы, выпускницу математического ВУЗа, а не Киру из Низула, племянницу ассасина Кригора…

Я с ужасом подумала, что никогда и ни перед кем больше не раскроюсь, что наставник – мой единственный шанс не потерять двадцать лет жизни. Тем острее и назойливее в голову лезли незваные мысли про того, кто согласился увидеть в принцессе чужестранку. Стоило лишь на мгновение допустить их, как они заводили еще дальше, окунали меня в день, когда я приоткрыла обычно тяжелые, но очень податливые в тот момент двери тронного зала…

– Подытожим, – Лись даже не заподозрил, из какого глубокого колодца вытащил меня своим напряженным голосом, донесшимся точно через десятки дверей. – Есть проклятье, гласящее, что в ближайшем будущем два клана перетрут друг друга в порошок, и есть девчонка, гибель которой перетрет в этот самый порошок весь мир?

– А говорил, что ничего не понял.

– Проще простого, – вяло пошутил он, после чего быстро добавил. – По крайней мере, абсолютно ясно, что делать с Ангел.

– Да… надо отправить ее обратно в Фуби…

– В Фуби?! Ты меня поражаешь, Кира! Крепость вот-вот захватит Эзикий, а даже если нет, она расположена слишком близко к рыцарской границе.

– И что ты предлагаешь?

– Давай запрем ее в темнице. Поставим охрану, снабдим всем необходимым – никто не доберется.

– Ты с ума сошел! Под замком до конца жизни? Да она зачахнет там, причем это наверняка будет считаться насильственной смертью. Нет, пусть лучше едет в Фуби. Пусть будет подальше от меня и моего предназначения.

Мы с Лисем синхронно покосились на потрепанную Ангел, свернувшуюся на кровати калачиком и тихонько посапывающую в подушку. Она уже пришла в себя: вернулся привычный румянец, пропала неестественная одеревенелость, случающаяся с ней при всяком контакте с Энас. Лись потрогал ее руку, проверяя пульс. Потом бережно отодвинул пушистую прядку волос, ниспадающую на безмятежное сонное лицо.

– Ты права, я погорячился. Темница – лишнее, но отпускать ее далеко я бы не стал. Давай оставим все как есть? Обычная служанка королевы, – я вздрогнула, и ассасин кивнул, виском почувствовав мой вопросительный взгляд. – Послезавтра состоится церемония.

– Любой новый король подвергнется действию проклятья, как и Варго. Мне лучше не выходить замуж, Лись.

– Колдунья ведь сказала тебе, что это не поможет. Что все продлится до выполнения каких-то там условий, от нас совершенно не зависящих, так? – я неохотно кивнула. – Получается, остановить войну не в наших силах. Зато в наших – ее не проиграть. Ассасинам нужен король.

– Уговорил, – я вновь принялась за обход комнаты. – Но сперва ты должен мне кое-что рассказать.

– Что?

– Про фиктивный брак.

– Который? Их много было разных.

– Про твой.

Цветущая Аганда незаметно погрузилась в сумрачную дремоту. Лись поднялся с кровати и зажег две свечи тонкими липовыми палочками.

– Зачем тебе это?

– Чтобы принять правильное решение.

Лись задумчиво покачал головой, и я решила, что он откажется, даже приготовилась разочарованно пожать плечами, но он удивил меня. Теперь мы оба стояли на ногах напротив кровати, где невинно посапывала Ангел.

– Когда-то у меня была подруга, мещанка, как и я. Моя семья не из ассасинского рода, и детство я провел вне замка – жил во втором ряду торговой улицы в Танатре. Ее звали Дюна, дом ее находился по соседству. Лет с семи я водился с ее старшим братом, Янараном, и мы оба мечтали попасть в ученики к ассасинам, а Дюна всегда увязывалась за нами на прогулки и тренировки. Ближе нас у нее никого не было, и когда меня заметили на отборе, она радовалась, как если бы я был ей родным. Янарану же не удалось пробиться в замок, и он занялся ремеслом пекаря, но несмотря на то, что нас раскидало по разным углам Танатра, общаться мы не перестали, – Лись сделал паузу, и я поняла, что сейчас начнется главная часть. Часть, заставляющая его лишний раз не думать о прошлом, заставляющая обычно веселые карие глаза становиться печальными. – Потом выдался чумной год. Мне было около двадцати четырех, кажется, Дюне – двадцать два года. Моя семья погибла в числе первых, ее родители слегли следом, а еще через несколько дней заразился и Янаран. Она до последнего ухаживала за братом, потратила все деньги на шарлатанов и псевдолекарей, хотя Юну сразу сказал ей – он погибнет. Не через неделю, так через две. Мы развеяли его прах через три. Дюна осталась одна, без урута в кармане, и я решил, что обязан помочь ей, обязан сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась… в общем, я привел ее в замок в качестве своей невесты.

Я участливо кивнула, но не произнесла пресловутых слов соболезнования, потому что вспомнила, с каким отторжением воспринимала их сегодня сама. Лись неожиданно поежился.

– В то время у меня была любимая девушка, Нальда.

Голос его дрогнул, и я вмиг скукожилась от обрушившегося на меня смущения. Мы с Лисем говорили на многие темы, практически на все из существующих, но никогда раньше не касались его личного, поэтому сейчас со мной словно заговорил кто-то совсем незнакомый.

–Она знала, что я собираюсь помочь Дюне, и знала, каким образом. Нальда была очень… понимающая, она согласилась с моим решением. Дюна переживала за наши отношения, чувствовала себя виноватой в том, что причиняет нам неудобства, но мы убедили ее, что все будет в порядке, что это лишь временное притворство и мы справимся. Нальда тоже жила в замке, она была дочерью ассасина. Мы спокойно лгали при свете солнца, а в темное время суток становились правдивыми; Дюна благодарила меня за свое спасение каждый день и каждую ночь бегала к Райлону…

– К Райлону? – вырвалось у меня. – Он еще не был женат?

– Был, уже года три как был, и чего ему только не хватало, ведь Эльба считалась тогда самой желанной девушкой во всем Танатре. Я узнал о связи Дюны и Райлона слишком поздно. Однажды вечером Эльба пришла ко мне и объявила, что моей супруге не поздоровится, если она продолжит скакать по чужим мужьям. Я дождался Дюну и устроил ей грандиозную взбучку. Велел ей присматриваться к свободным ассасинам, ведь план в этом изначально и заключался: найти ей настоящую пару, а потом попросить Варго расторгнуть наш брак по обоюдному согласию. Тогда-то все и полетело… Дюна не послушалась меня. То ли сильно влюбилась в Райлона, то ли он сам ей проходу не давал – в общем, встречаться они не перестали. Со временем я махнул рукой на их беспечность: в конце концов, Дюна знала, кто такая Эльба, и какие серьезные неприятности от нее можно ожидать, – я невесело хмыкнула на этих словах. Потому что тоже знала. – Я решил больше не опекать ее. Пообещал Нальде – еще год, и все, дальше пусть сама крутится… но Эльба посетила королевский кабинет гораздо раньше меня.

– Надеюсь, Райлона отчитали?

– Теперь ясно, почему иногда ты говоришь такие глупости, – вздохнул Лись, намекая на мое чужеродное происхождение. – Кира, для ассасина вполне естественно иметь связь с несколькими девушками, нам это дозволительно. Мы обязаны хранить верность престолу и только ему. Для женщин же наоборот – они не дают присяги королю, зато они до конца жизни служат своему мужу. Райлон имел право крутить хоть с пятью одновременно – он и крутил, между прочим, не просто так Эльба ненавидела всех служанок в замке, – однако измена Дюны мне была непростительна в глазах других ассасинов. Когда ее судили, она плакала от страха, а я ничем не мог ей помочь: доводы, что я прощаю ее или что мне вообще безразлично, с кем она была, в подобном разбирательстве не могли иметь веса. Жена обязана была хранить верность при любых условиях. Смертный приговор вынесли почти сразу, но, прежде чем ее увели, она попыталась оправдаться по-другому. Не со злости, а от отчаяния, она сказала, что наш с ней брак с самого начала задумывался фиктивным, что я люблю совсем другую девушку и что в такой ситуации абсолютно несправедливо обвинять ее в измене. Конечно, ее слова ничего не значили для суда, зато много значили для свидетелей. Среди них был ассасин, который долгое время ухаживал за Нальдой. Она не отвечала ему взаимностью и не прогоняла, потому что он служил превосходным ответом на сплетни о ее затянувшемся одиночестве. Нальда прикрывалась им, как главным кандидатом в женихи, а сама покорно ждала меня. Когда Дюна на весь тронный зал объявила ее имя, тот ассасин понял, что его использовали, и в отместку… он подкараулил Нальду на лестнице следующим же вечером. Сделал несколько ударов ножом, целясь в основном ей в грудь, а затем уничтожил все улики.

Ангел уже не спала – широко распахнутые глаза влажно мерцали в свете почти догоревших свечей. Прикрываясь подушкой, она завороженно наблюдала за непроницаемым лицом Лися.

Интересно, сколько она успела услышать?

– Их не стало в один день. Дюну повесили через пару часов после того, как обнаружили Нальду, – Лись поиграл желваками на скулах и удовлетворенно кивнул моему разбитому смятению. – Вот тебе и результат притворства.

– Почему же тогда Варго… и вообще, Юну говорил мне, что браки королей всегда фиктивны…

– Да, правителям нельзя опираться на романтическую привязанность в таком сложном деле, как выбор будущей королевы, и их решения скорее расчетливы, чем эмоциональны, но они принимаются навсегда. Беря в жены рыцарскую принцессу Жюзи, Варго не думал о том, как бы ее сплавить через пару лет, – ты же собираешься выскочить замуж и распрощаться с названым королем сразу после окончания войны. Так не получится, Кира. Даже если вы договоритесь между собой, даже если все заранее обсудите – просчитать на сто шагов вперед невозможно. Вмешаются третьи лица, вмешаются чужие чувства и сторонняя выгода, вмешается, наконец, привычка.

– Спасибо, Лись. Спасибо, что поделился.