Спасение в любви

– Только сказал мимоходом, что, возможно, у нас найдется для нее работа.

– Ага. Только один вопрос. Она заметала следы по пути сюда?

– Никто не знает, что она здесь, Джек. И это совершенно не наше дело…

– Я не из любопытства спрашиваю, Причер. Я хочу знать, к чему готовиться.

– Хорошо, – ответил Причер. – Я рад это слышать. Я сообщу, если что-нибудь изменится.

В Вирджин-Ривер существовало нечто, дающее Пейдж душевное равновесие. Мелочи вроде ее машины, зажатой между двумя большими грузовиками, – машины, которую ей не было нужды выводить оттуда. Стук топора перед рассветом, который практически совпадал с появлением запаха свежего кофе. И работа – ей нравилась эта работа. Она начиналась с расстановки столов и готовки блюд, но меньше чем через пару часов Джон уже показывал ей, как он готовит суп, хлеб, пироги.

– Пользоваться тем, что мы имеем, – это настоящее искусство, – объяснял он. – Во многом бар процветает потому, что мы готовим то, что приносим с охоты или рыбалки, используем продукты, которыми платят пациенты доктору Маллинсу и Мел, и стараемся заботиться о наших посетителях. Джек говорит, если мы будем заботиться в первую очередь о горожанах, то у нас все будет прекрасно. Вот мы этим и руководствуемся.

– Как это – заботиться о горожанах? – спросила озадаченная Пейдж.

– Да просто, – ответил Причер. – Мы закладываем в бюджет три приема пищи – завтрак, обед и ужин, и люди знают, что у нас, бывает, что-то остается. Закупая продукты, мы объезжаем на грузовиках все магазины вдоль побережья и все супермаркеты и по дороге заходим к тем, кто не может сам к нам приехать, – к старикам, инвалидам, иногда к недавно родившим женщинам, – и приносим им еду. Им это нравится – раз или два поесть то, что подают в нашем баре. По особым случаям мы просто открываем дом и продаем только коктейли, а остальное приносят в кастрюлях женщины из города. Мы ставим кружку для пожертвований за место в баре, за содовую, за пиво – и мы собираем больше, чем тебе может показаться. Мы ставим хороший ликер в качестве приза для охотников и рыбаков с нахлыстовыми снастями[16 - Нахлыстовые снасти используются для ловли рыбы на удилище или спиннинг, исключают браконьерство.], но в счет не добавляем, и люди это приветствуют. – Причер увидел удивленное выражение ее лица и добавил: – Плата за выпивку, Пейдж. Они знают, сколько стоит «джонни уокер блэк». Им нравится, что мы стараемся им угодить, – и у них есть деньги. Они оставляют их на столиках и в баре. – Он усмехнулся.

– Изумительно! – воскликнула она.

– Да нет. Мы с Джеком и охотники, и рыбаки. Приятно заботиться о людях, которые к нам хорошо относятся. Наверное, самое важное – это запоминать каждого, кто приходит, и делать все, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. Джек в этом мастер. И еще еда. Мы небольшое заведение и не очень опытное, но наша еда имеет хорошую репутацию, – сказал Причер, выпятив грудь.

– Да, – согласилась Пейдж. – Еда у вас хорошая, хоть и калорийная.

В этом маленьком деревенском баре Пейдж чувствовала себя как в защитном коконе. Рик и Джек хорошо отнеслись к ее пребыванию здесь, и оба подкидывали ей занятия, чтобы не сидеть без дела. Эта была работа по мелочи, но они обращались к ней так, словно не понимали, как раньше справлялись без нее. И еще были клиенты – они приходили практически ежедневно, а иногда даже дважды в день. И они сразу же стали относиться к Пейдж так, словно она уже давно здесь работает.

– В последнее время мы явно не обделены печеньем, – заметила Конни. – Ради этого стоило взять на кухню женщину.

Пейдж не стала объяснять, что они обязаны этим Джону, который делал лакомство для Кристофера, а отнюдь не для посетителей в баре, которым нравится пить кофе с печеньем.

– Пейдж, что он готовит сегодня на ужин? – спросил доктор Маллинс.

– Марсельскую уху, – ответила та. – Пальчики оближешь.

– Фу, терпеть не могу эту хрень. – Доктор наклонился к Пейдж. – Он не припрятал там где-нибудь остатки вчерашней фаршированной форели?

– Сейчас посмотрю, – сказала она и улыбнулась, чувствуя себя при деле.

Мел бывала в баре по меньшей мере пару раз за день, а иногда и чаще. Когда выдавались тихие часы, а у нее самой не было пациентов, она с радостью болтала с Пейдж. Мел знала о ситуации больше, чем кто-либо, и именно она спросила у Пейдж, как идет ее выздоровление.

– Лучше, – ответила Пейдж. – Во всех смыслах. Выделений больше не было.

– Обосноваться здесь было хорошей идеей, – заметила Мел, обводя рукой бар.

– Это была не моя идея, – пояснила Пейдж. – Джон сказал, что я могу остаться и немного подработать. Если захочу.

– По-моему, тебе нравится здесь работать, – сказала Мел. – Ты часто улыбаешься.

– Да, – с огромным удивлением признала Пейдж. – Кто бы мог подумать? Такая хорошая… – Она запнулась и потом докончила: – Передышка. Думаю, какое-то время я здесь поработаю. Во всяком случае, пока не… – Она снова замолчала. – Пока не станет заметно, – закончила она, показав на живот.

– Джон знает? – спросила Мел.

Пейдж кивнула:

– Когда он предложил мне работу, было бы непорядочно утаить это от него.

– Ну, даже учитывая, что никто не знает о том, что именно привело тебя в город, я думаю, что все здесь понимают, что у тебя была раньше своя жизнь. До Вирджин-Ривер. Я имею в виду, что у тебя ведь есть сын.

– Наверное, понимают, – согласилась Пейдж.

– Кроме того, – Мел откинулась на спинку стула и провела руками по своей пока еще небольшой выпуклости, – у многих есть животик. Ты знаешь, что у меня уже четыре месяца беременности?

– По виду где-то так и есть, – улыбаясь, сказала Пейдж.

– Угу. При этом я в городе всего семь месяцев, и только пару недель назад вышла замуж за Джека. До него я уже была замужем и овдовела. А еще, согласно вердикту врачей, абсолютно не способна была зачать.

Глаза Пейдж стали похожи на два блюдца, а рот образовал аккуратную букву «O». Мел засмеялась:

– Как оказалось, мне нужны были врачи получше. Ох, думаешь, ты одна приехала в этот город, случайно свернув не туда?

– Вряд ли это вся история, – сказала Пейдж, поднимая бровь.

– Остальное, подруга, детали. У нас тьма времени, – ответила Мел и рассмеялась.

Пейдж жила в комнатке над кухней уже десять дней, первые четыре из которых она собиралась уехать. Причер сказал, что она работает очень прилично. У них была обычная приятная рутина. Сначала Крис завтракал, а Пейдж принимала душ и приводила себя в порядок, после чего она включалась в работу на кухне, убирая столы после завтрака. Потом Крис сидел с Джоном или занимал себя сам – раскрашивая картинки, играя в войну колодой карт, подметая или еще как-то помогая по дому, а Пейдж убирала комнату и делала свои обычные дела. Одежды она захватила с собой немного, поэтому стирать в прачечной Джона ей приходилось часто. И пока машины работали, она старалась немного помочь ему – убирала его ванную, вытирала пыль, застилала постель и подметала комнату.

– Можно я брошу в стиральную машину и твою одежду заодно? – спросила она у него.

– Я сам все сделаю. Пейдж, не надо за мной убирать.

Она засмеялась:

– Джон, я целыми днями только и делаю, что собираю твои горшки, кастрюли и блюда на кухне. Это уже становится привычкой. – Шок на его лице заставил ее улыбнуться. – Ты же целый день приглядываешь за моим ребенком – у тебя просто нет возможности этим заниматься, поскольку он от тебя не отлипает. Уборка – это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

– Я за ним не приглядываю, – возразил Джон. – Мы с ним приятели.

– Да, – сказала Пейдж. И мысленно согласилась: да, действительно, Крис и Джон стали приятелями.

Во время ланча обычно была толпа, и Пейдж занималась не только уборкой столиков, но и обслуживанием клиентов.

К ужину, который подавался с пяти до восьми, тоже приходило много народу. Особенно в это время года – осень, сезон охоты и рыбной ловли. После восьми иногда захаживали желающие выпить пива или горячительного, но еды больше не подавалось. Пейдж отводила Криса наверх, купала его и укладывала спать. После чего проверяла, не надо ли что-то доделать до наступления ночи. И изредка сидела с Джоном за чашечкой чаю.

Причеру нравилось вечернее время, когда уже не надо подавать ужин, когда на кухне все убрано, а у Пейдж наверху слышен шум воды в душе. Порой он слышал, как она поет вместе с Крисом песенки. Прежде чем выпить напоследок виски, Причер просматривал свои кулинарные книги, планируя ужин на завтра или следующую неделю, и составлял списки нужных продуктов. Это помогало ему практично управлять баром. Он всегда был очень организованным.

Было около половины девятого, и в баре сидело несколько человек – охотники. Джек «держал осаду». Бак Андерсон принес Мел ножки ягненка приличного размера, которые попали прямиком к Причеру. Он как раз читал о тушеных ножках ягненка, подаваемых с индийским огуречным салатом «раита», когда услышал какой-то шелестящий звук. Он выглянул из-за кухонного стола и увидел, что у подножия лестницы стоит голенький Кристофер – под мышкой он зажимал какую-то книгу, а в руке держал своего мишку.

Причер поднял кустистую бровь.

– Что-то забыл, партнер? – спросил он.