Спасение в любви

– Спасибо, но все в порядке. У меня была хорошая жизнь.

– А что с вами стало, когда вы потеряли мать? Переехали жить к тете или каким-то другим родственникам?

– Никаких теть, – ответил он и покачал головой. – Меня взял к себе футбольный тренер. Что было неплохо – у него была хорошая жена и куча своих маленьких детишек. И жить у него было нормально. Он вел себя так, словно приобрел меня на футбольном матче, – сказал он со смехом. – Ладно, если без шуток, то он сделал правильную вещь. Хороший мужик. Я с ним сейчас переписываюсь по электронной почте.

– От чего умерла ваша мама?

– Сердечный приступ.

Они помолчали, отдавая дань уважения. Потом Джон тихо рассмеялся, глядя себе в колени.

– Вы не поверите, она умерла на исповеди. И сначала это меня подкосило. Я думал, что, может, она хранила какую-то страшную тайну и это разорвало ее сердце, но потом мне помог наш священник, у которого я был алтарным служкой. В конце концов он поговорил со мной по душам, хоть это и было для него нелегко. Видите ли, моя мама была приходским секретарем и настоящей… – как бы это сказать? – церковной леди, очень набожной прихожанкой. Отец Дэмиан сказал мне, что исповеди моей мамы были настолько скучными, что он частенько на них засыпал. В тот раз он решил, что они оба заснули, но потом понял, что она мертва. – Он поднял брови. – Моя мама была хорошей женщиной, серьезной. Она жила ради своей работы, любила духовенство и церковь. Она могла бы стать прекрасной монахиней. Но знаете что? Она была счастлива. И я очень сомневаюсь, что ей хоть раз приходила в голову мысль, что ее жизнь скучна и со всех сторон ограничена.

– Должно быть, вы очень по ней скучаете, – произнесла Пейдж, потягивая чай у горящего камина. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз так с кем-нибудь разговаривала. Неторопливо, расслабленно, в тепле пышущего очага.

– Скучаю. Может, это покажется глупым, тем более что я давно не ребенок, но иногда я притворяюсь, что она вернулась в маленький домик, где мы жили, и я собираю вещи, чтобы поехать к ней.

– Мне не кажется это глупым…

– А у вас есть кто-то, по кому вы действительно скучаете? – спросил он.

От неожиданного вопроса она замерла, чашка с чаем застыла в воздухе. Да, она скучала. Но не по отцу, который был вспыльчив и непредсказуем. И не по матери, которая, сама того не понимая, воспитывала ее под мужа-садиста. И не по брату Баду, этому злобному ублюдку, который не помог ей в самый тяжелый момент ее жизни.

– У меня были две близкие подруги. Мои соседки по дому. Я потеряла с ними связь и иногда очень скучаю.

– Вы знаете, где они теперь? – спросил Джон.

Пейдж покачала головой.

– Обе вышли замуж и переехали, – ответила она. – Я писала им пару раз. Но мои письма возвращались.

Они не хотели с ней контактировать, они знали, что все плохо. Они ненавидели Уэса, а Уэс ненавидел их. Они как-то пытались предлагать ей помощь, но Уэс их выгнал, а Пейдж отказалась принять помощь из чистого стыда. Что им еще оставалось делать?

– Как вы сблизились с Джеком? – спросила она у Джона.

– Мы морпехи, – сказал он, пожимая плечами.

– Вы вместе пошли в армию?

– Нет. – Он засмеялся. – Джек старше меня на восемь лет. Но если я всегда выглядел старше своего возраста, даже когда мне было двенадцать, то Джек, держу пари, всегда выглядел моложе. Он был моим старшиной во время операции «Буря в пустыне».[13 - «Буря в пустыне» – боевая операция во имя независимости Кувейта в начале 1991 года.]

На долю секунды он снова туда вернулся. Он меняет проколотую шину, но взрывается обод и отбрасывает его на шесть футов, и он не может подняться. Он помнит все, как будто это было вчера: он такой огромный, накачанный, сильный – и не может двинуться с места. Видимо, какое-то время он был без сознания, потому что вдруг увидел мать. Она наклонилась над ним и тихо сказала, глядя ему в глаза: «Вставай, Джон. Вставай. Вставай». На ней было шерстяное платье с высоким воротником, седые волосы стянуты в пучок.

Но он не может двинуться и плачет. И зовет ее: «Мама!»

– Сильно болит, приятель? – спрашивает Джек, наклоняясь над ним.

А Причер отвечает:

– Моя мама. Пусть она придет. Я скучаю по ней.

– Мы сейчас вернем тебя к ней. Дыши глубже, друг.

– Она умерла, – говорит Причер. – Она умерла.

Джек знает от кого-то из команды, что мать Причера умерла пару лет назад.

– Простите, старшина, не сдержался. Никогда себе такого не позволял. Не ронял слезы. Мы же мужчины, мы не плачем. Я клянусь, раньше со мной такого не бывало.

Но он все равно продолжает беспомощно плакать.

– Мы оплакиваем людей, которых потеряли. Все нормально, приятель.

– Отец Дэмиан наказал мне помнить, что она теперь с Богом. Она счастлива, и не стоит портить память о ней слезами.

– Священники обычно умнее, – неодобрительно фыркает Джек. – Если ни над кем не плакать, слезы внутри нас превращаются в змей и съедают нас изнутри. Оплакивать надо обязательно.

– Простите…

– Давай, приятель, или тебе будет только хуже. Зови ее, зови свою мать, кричи ей, привлеки ее внимание. Черт подери это прошлое!

И он слушается. Рыдает, как ребенок, на руках у Джека. А тот укачивает его и повторяет:

– Вот так, вот так. Вот и правильно…

Джек какое-то время сидит с ним, разговаривая о матери. Причер рассказывает, как провел последний год школы – молча и несгибаемо. И как потом, не зная, куда себя девать, пошел в Морской корпус. Он нашел там названых братьев, но они не смогли заменить ему матери. И сейчас, когда этот чертов обод разрезал его чуть ли не пополам, из него просто изливается боль потери. Для него, дылды ростом в шесть футов четыре дюйма и двести пятьдесят фунтов весом, унизительно рыдать над матерью, которая ростом всего пять футов три дюйма.

– Нет уж, это как раз то, что тебе нужно, – говорит ему Джек. – Ты должен выплакаться.

Чуть позже Джек подтягивает его повыше, взваливает на плечо и несет на себе целую милю, пока не встречает по дороге конвой. И потом говорит ему:

– Выпускай все из себя, приятель. А потом приклеивайся ко мне – теперь я буду твоей мамой.

– Плохо терять связь с людьми, которые так много значат для нас, – сказал Причер-Джон, обращаясь к Пейдж. – Вы не пытались искать своих подруг?

– Я давно об этом не думала, – ответила она.

– Если захотите попробовать, я, возможно, смогу помочь.

– Каким образом?

– Через компьютер. Мне нравится заниматься поисками. Это будет не очень быстро, но должно сработать. Подумайте об этом.

Пейдж обещала подумать. Потом она сказала, что очень устала и хочет лечь спать, и они пожелали друг другу доброй ночи. Пейдж поднялась в свою комнату, а Причер вернулся к себе в квартиру.

Именно тогда Пейдж решила, что ей лучше уехать. Она не могла позволить себе привыкнуть к здешней жизни. Больше никакой уютной болтовни, никаких вечерних разговоров. Привязанности даже не рассматриваются.

Глава 4