Развалины Сумрачного Замка

Развалины Сумрачного Замка
RemVoVo

В мире, где стены дышат, а тени шепчут правду страшнее лжи, пробуждается человек без имени и прошлого. Его единственные спутники – шрам-спираль на запястье и записка: «Твой путь начался снова». Сумрачный Замок, древний организм из камня и плоти, ждет его. Здесь стены помнят каждую слезу, зеркала показывают чужие грехи, а свобода – лишь новая петля в паутине, сплетенной из страхов и забытых клятв.

Герою предстоит пройти через лабиринты собственного безумия, где культисты поклоняются Безликому, призраки прошлого становятся палачами, а ключи открывают двери в миры, которых не должно существовать. Он будет терять себя, чтобы найти ответы: что дороже – память или забвение? Можно ли разорвать цикл, став его частью? И что останется от души, когда последняя нить Паутины будет перерезана?

«Даже ножницы – часть узора…»

RemVoVo

Развалины Сумрачного Замка

Глава 1: Пробуждение во тьме

Холод. Он проникал под кожу, цеплялся за кости, высасывая последние капли тепла. Сознание пробивалось сквозь густой туман беспамятства, словно тонущий, пытающийся вынырнуть из черной воды. Веки дрогнули, открылись, но тьма не отступила. Лишь через мгновение он различил слабый отсвет где-то впереди – дрожащий оранжевый блик, танцующий на стенах пещеры.

Костер.

Он лежал на сыром камне, ощущая под спиной острые выступы, впивающиеся в тело. Руки инстинктивно сжались в кулаки, пальцы наткнулись на что-то вязкое – мох, покрывавший пол толстым ковром. Запах плесени и влажного пепла заполнял ноздри. Попытка приподняться обернулась приступом головокружения; мир закачался, и он снова рухнул на камень, содрогнувшись от боли.

«Где я?» – мысль прозвучала чужим голосом в его голове. Пустота. Ни имени, ни лиц, ни воспоминаний – только смутное чувство, что что-то важное было вырвано с корнем.

Костер потрескивал, языки пламя лизали воздух, отбрасывая на стены гигантские тени. Они извивались, как живые существа, сливаясь с трещинами в камне, образуя чудовищные силуэты. Он вгляделся в ближайшую стену – там, среди теней, проступали высеченные символы. Странные, угловатые знаки, покрытые синеватым налетом. Они напоминали когти, впившиеся в камень, или застывшие крики.

Рядом с костром лежал валун, плоский, как стол. На нем – лист пожелтевшей бумаги, придавленный мелким камнем. Он подполз ближе, дрожа от холода и слабости. Бумага шершавая, края обуглены. Чернила выцвели, но слова читались четко:

«Твой путь начался снова».

Голос в голове зашептал: «Это не первый раз». Откуда-то из глубин памяти всплыл обрывок – чьи-то руки, сжимающие его плечи, женский шепот: «Ты вернешься. Они всегда возвращаются».

Он схватился за голову, пытаясь удержать образ, но тот рассыпался, как пепел.

Внезапно костер захлебнулся, пламя погасло на мгновение, будто невидимые губы дунули на него. Темнота сомкнулась, и тогда он услышал.

Шорох.

Где-то в глубине пещеры, за пределами круга света. Медленный, влажный звук, будто что-то тяжелое ползло по камням. Сердце забилось чаще, ладони стали липкими. Он прижался спиной к стене, втягивая голову в плечи, как загнанный зверь. Шорох приближался.

И тут пламя костра вспыхнуло с новой силой, осветив пещеру. В десяти шагах от него, на краю света, замерла тень. Человеческая? Нет – слишком высокая, слишком угловатая. Длинные пальцы, похожие на паучьи лапы, впились в камень. Глаз не было – только две впадины, пылающие тусклым зеленым светом.

Он застыл, не в силах пошевелиться. Тварь издала хриплый звук, напоминающий смех, и отступила в темноту. Костер снова угас, оставив его в кромешной тьме.

«Беги».

Инстинкт вырвал его из оцепенения. Он вскочил, споткнулся о камень, побежал на ощупь, ударяясь плечами о стены. Воздух свистел в легких, ноги подкашивались, но страх гнал вперед. Где-то позади раздался скрежет когтей по камню.

Свет.

Слабый серый просвет в конце туннеля. Он рванул к нему, вывалившись наружу, и рухнул на колени. За спиной пещера издала глухой стон, и вход обрушился, завалив проход глыбами.

Он лежал на холодной земле, дрожа, и смотрел в свинцовое небо. Дождь, которого он не замечал раньше, хлестал по лицу, смешиваясь с потом.

«Твой путь начался снова».

Теперь он знал – это не метафора. Что-то ждало его здесь, в этом проклятом месте. Что-то, что помнило его, даже если он забыл себя.

Вставая, он заметил на запястье шрам – старый, белесый, в форме спирали. Прикосновение к нему вызвало вспышку боли, и в сознании мелькнул образ: он стоит на коленях в темном зале, а над ним возвышается фигура в плаще, произносящая слова на забытом языке…

Боль прошла, оставив после себя лишь звон в ушах.

Он посмотрел вперед. Лес, черный и безмолвный, ждал его.

– Кто бы я ни был, – прошептал он, – мне придется это выяснить.

И шагнул под сень деревьев, даже не подозревая, что пещера была лишь преддверием настоящего кошмара.

Глава 2: Лес шепчущих теней

Лес встретил его тишиной, слишком громкой, чтобы быть естественной. Деревья, словно черные великаны, сплетались кронами в плотный саван, сквозь который не пробивался ни луч света. Воздух был густым, пропитанным запахом гнили и металлическим привкусом крови – он чувствовал его на языке, как будто лес дышал им в лицо. Ноги проваливались в мягкую, прелую листву, оставляя за спиной следы, которые тут же исчезали, будто земля затягивала раны.

Он шел, опираясь на стволы, обжигая ладони о липкую смолу, струившуюся по коре. Каждое дерево казалось живым: трещины в древесине напоминали рты, застывшие в беззвучном крике, а ветви, покрытые шипами, цеплялись за одежду, словно пытались удержать.

– Иди… – прошептал лес.

Он замер. Голос был едва слышен, словно доносился из-под земли.

– Кто здесь? – его собственный голос звучал чужим, разбитым.

Ответом стал шелест. Не ветра – его здесь не было, – а чего-то, что двигалось впереди, за черной пеленой стволов. Он прижался спиной к дереву, вдруг осознав, как оголена его шея. Каждая царапина на коже горела, как будто лес впрыскивал в него яд через каждую ссадину.

Внезапно шрам на запястье дернулся. Боль, острая и жгучая, пронзила руку. Он вскрикнул, сжимая запястье, и в тот же миг перед ним вспыхнуло видение: он бежит по этому же лесу, но деревья здесь моложе, а между ними мелькают силуэты в плащах с капюшонами. Кто-то кричит его имя – имя, которого он не помнит.

Видение исчезло, оставив после себя звон в ушах. Шрам пылал, как раскаленный металл.

– Ты не должен был вернуться, – сказал лес, но теперь голосов было множество. Они лились из-под корней, соскальзывали с листьев, выдыхались из трещин в камнях. Женские, детские, старческие – все сливались в один гулкий шепот. – Ты нарушил договор.

Он побежал, не разбирая пути. Шипы рвали кожу, корни хватали за лодыжки, но страх гнал его вперед. Воздух стал гуще, каждое дыхание обжигало легкие. Внезапно земля ушла из-под ног – он рухнул в овраг, зарываясь лицом в холодный ил.

Поднимаясь, он увидел их.

Кости.

Белые пятна на фоне грязи – ребра, черепа, пальцы, сцепленные в последней мольбе. Они лежали вперемешку с обрывками ткани и ржавыми цепями. Посреди этого хаоса возвышался камень, покрытый теми же угловатыми символами, что и в пещере. Надписи светились тусклым синим, пульсируя в такт боли в его запястье.

Он приблизился, протянув дрожащую руку. В момент, когда пальцы коснулись камня, лес взревел.

Деревья согнулись, ветви захлопали, как крылья гигантских птиц. Земля затряслась, и из трещин полезли черные корни, обвивая кости, сжимая их в плотные коконы. Он отпрянул, спотыкаясь о череп, который раскололся под его весом с хрустом сухого дерева.

– Беги, пока не поздно, – прошипел камень, и синий свет погас.