Развалины Сумрачного Замка

Комната была уставлена зеркалами. В каждом – отражение женщины из его видений. Но не живой. Ее кожа была содрана, мышцы обнажены, глаза заменены кровавыми ягодами болиголова. Она сидела за прялкой, нитью служили человеческие жилы.

– Ты вернулся, чтобы закончить начатое? – она повернула голову, и плоть на шее затрещала.

Он молчал, сжимая нож.

– Ты хотел спасти нас от цикла, – ее пальцы дернули нить, и где-то в замке раздался вопль. – Но ты лишь подлил масла в огонь. Теперь наш сын стал частью Леса. Его корни прорастут через твои глаза.

Она встала, и ее тело рассыпалось, как труха. Остался лишь шарф – тот самый, из воспоминаний. Он поднял его. На шелке кровью было выведено:

«Спираль не имеет конца».

Замок затрясся. Зеркала треснули, и из щелей поползли тени. Те самые, что преследовали его в пещере. Но теперь их рты были полны зубов – человеческих.

Он побежал, не разбирая пути, пока не наткнулся на дверь, запертую цепями. Шрам на запястье вспыхнул, и цепи распались в прах.

За дверью его ждала она – женщина из колодца.

– Ты начинаешь понимать, – сказала она, гладя рукой воздух, где висел портрет. На холсте был изображен он сам, с ребенком на руках. Но лицо младенца было искажено – рот растянут в вечной гримасе ужаса.

– Кто вы?! – выдохнул он.

– Я – твоя вина, – она улыбнулась, и из ее рта выполз многоножка. – А это…

Она указала на тени, заполнявшие коридор.

– …твои дети.

Первая тень прыгнула.

Глава 4: Шепот Бездны

Тени набросились, но их когти прошли сквозь него, как сквозь дым. Он не почувствовал боли – лишь ледяное касание, высасывающее тепло из костей. Вместо крови из ран сочилась черная слизь, густая и пахнущая медью. Женщина из колодца наблюдала, ее лицо расползалось, как воск, обнажая под кожей клубки червей, шепчущих на языке, которого не должно существовать.

– Они не могут убить тебя, – ее голос звенел, как разбитое стекло. – Ты уже мертв. Ты всегда был мертв.

Он отшатнулся, спина уперлась в стену. Но стена не была камнем – она пульсировала, как гигантская артерия, покрытая бледными сосцами, из которых сочился желтый гной. Потолок над ним дышал, расширяясь и сжимаясь, а пол под ногами превратился в слизистую пленку, сквозь которую проглядывали звезды. Не те, что на небе – эти были глазами, холодными и многогранными, наблюдающими из бездны.

«Это сон», – подумал он, но мысли тут же рассыпались, как песок. Его разум цеплялся за обрывки логики, как утопающий за соломинку.

– Беги, – прошипели тени, их рты растягивались до ушей, обнажая зубы, на которых были выгравированы те же спирали. – Беги, пока Бездна не разглядела тебя.

Он побежал. Коридоры замка изгибались вопреки законам пространства: лестницы вели вниз, чтобы выбросить его наверх; двери открывались в стены; окна показывали пейзажи, которых не могло быть – города из костей, моря из слез, небо, затянутое кожей.

Вдруг он оказался в библиотеке. Полки тянулись в бесконечность, уставленные не книгами, а скрижалями из плоти. На их «страницах» пульсировали вены, а буквы были выжжены кислотой. Он прикоснулся к одной – кожа скрижали сжалась, и из ранок брызнула черная жидкость. На миг перед глазами возник образ:

Он стоит на краю пропасти, а снизу, из тьмы, поднимается Оно*. Тело – гора гниющего мяса с тысячами щупалец вместо лица. Каждое щупальце заканчивается ртом, который шепчет его имя. Нет, не имя – звук, от которого трескается разум.*

– Ты звал нас, – заговорили скрижали хором. Их голос был как гул колокола, погребенного под землей. – Ты прочел Тайное Имя. Ты разорвал Завесу.

Он схватился за голову, чувствуя, как череп трещит по швам. В ушах звенело, а в глазах плясали тени существ, для которых смерть – лишь начало.

– Я не звал! Я ничего не помню! – закричал он, но библиотека рассмеялась. Смех исходил отовсюду: из трещин в полу, из воздушных карманов между молекулами, из его собственного горла.

Он вырвался наружу, в зал, которого раньше не видел. Посреди комнаты стоял алтарь из черного камня, испещренный спиралями. На нем лежало существо – не человек и не зверь. Его тело состояло из сросшихся органов: сердце билось вне грудной клетки, кишки вились вокруг шеи как шарф, а вместо головы росла ветвистая опухоль, усеянная глазами.

– ПРИНОШЕНИЕ… – проревело существо, и глаза на опухоли повернулись к нему.

Он попятился, но алтарь притягивал, как магнит. Ноги двигались сами, вопреки воле. Его рука с ножом поднялась, дрожа, к собственной груди.

– Нет! – он укусил себя за запястье, боль вернула контроль. Нож упал на пол, и алтарь взвыл.

Из тени за алтарем вышла фигура. Не тварь – нечто хуже. Его разум отказался воспринимать ее целиком: то она казалась гигантским насекомым с крыльями из пергамента, то стариком с лицом, покрытым шрамами-спиралями, то просто пустотой, обернутой в плащ.

– Ты начал Игру, – сказала фигура. Ее голос был тихим, но каждое слово прожигало мозг, как раскаленный гвоздь. – Но правила изменились. Бездна проснулась. Она голодна.

– Кто вы?! – выдохнул он, чувствуя, как слезы смешиваются с кровью, стекающей из носа.

– Мы – Смотрители. Те, кто стережет Пороги. Ты разрушил Один. Теперь Другие жаждут возмездия.

Фигура протянула руку – или то, что он принял за руку. Ее пальцы были слишком длинными, суставы двигались в обратную сторону.

– Возьми. Это твое.

В ее ладони лежал глаз. Его глаз. Тот, что он потерял в пещере, еще до пробуждения.