Голодная луна

– Пещера – священное место, поэтому тот, кто там живет, – точно не дьявол. Мой дедушка говорит, что великана сбросили в нее, потому что это священное место, и он не сможет оттуда выбраться.

– Твой дедушка врет, – резко возразила Мэри. – Слушай Годвина Манна. Он говорит голосом Господа.

– И кто он тогда, – спросил Эндрю, – телефон, что ли?

Молодец, подумала Диана и заметила мистера Скрэгга в дверях школы.

– Хорошо, дети, не стоит воспринимать все это серьезно. Ведь это всего лишь игра, – сказала она и почувствовала на себе осуждающий взгляд Дэниела. На какое-то мгновение ей захотелось отчитать его, и ее это шокировало. Но их прервал свисток. Когда воцарилась тишина, мистер Скрэгг строго спросил:

– Кто-нибудь из вас был на пустошах сегодня, кроме тех, кто живет там в лагере?

Он переводил взгляд с одного мунвеллского ребенка на другого в поисках признаков вины.

– Если там был кто-то из вас, я это выясню, можете не сомневаться. Мне только что сообщили, что кто-то сломал заграждение вокруг пещеры и сбросил его вниз. Конечно, этого недостаточно, чтобы прогнать наших друзей, но больше таких происшествий я не потерплю. И, Бог мне свидетель, я не успокоюсь, пока не найду тех, кто это сделал, и не прослежу, чтобы они получили заслуженное наказание.

Он закончил свою речь и вошел в здание.

– Я хотел сказать вам, почему было ошибкой сбрасывать дьявола в пещеру, но лучше мы помолимся обо всех вас, – сказал Дэниел и увел Мэри прочь.

Он и его друзья начали молиться. Томас с другими местными ребятишками стали играть без них и громко шумели, но недостаточно громко, чтобы заглушить молитву.

Новенькие всем своим видом показывали, что Диане следовало успокоить играющих детей. Весь остаток дня она чувствовала их осуждение. А когда мел сломался у нее в руках и она пробормотала: «Черт», это осуждение накрыло ее как цунами. Добьется ли Манн отмены цветочной церемонии у пещеры в канун праздника летнего солнцестояния, и, если это произойдет, каковы будут последствия? Конечно, этот праздник имел огромное значение: раньше предки праздновали летнее солнцестояние, потом его заменили рождеством Иоанна Крестителя, но традиции остались те же – люди жгли костры, танцевали на улицах. Манну и эти средневековые обычаи наверняка не понравятся, с иронией подумала она, и ей стало не по себе от одной мысли о молитве в ее классе.

Диана никогда еще не испытывала такой необходимости в занятиях по релаксации, которые Хелен из почтового отделения организовывала каждый понедельник вечером. Она шла по Хай-Стрит, упиравшейся в туман, мимо прогуливающихся пар, которых она не узнавала, скорее всего последователей Манна. Ей показалось, что что-то зловещее было в том, каким стал город. Дойдя до зала собраний, Диана увидела, как Хелен прикрепляет объявление к входной двери.

– Хелен, что случилось? – спросила она.

– Ничего. Как раз наоборот, все просто прекрасно. – Круглое лицо Хелен, которое всегда украшал легкий макияж, теперь было абсолютно чистым. – Я бросила заниматься йогой. И надеюсь убедить тебя сделать то же самое. Если пустила Господа в свою жизнь, подобная ерунда тебе не нужна.

Глава девятая

Джеральдина вплетала последний цветок в забор, окружавший ракетную базу, когда полиция начала отодвигать протестующих.

– Уходите, мадам, – сказал ей добродушный констебль. – Вы же знаете, что это собственность правительства. Надеюсь, если к нам придет враг, вы встретите его не с цветами.

– Какой-то конкретный враг?

Он осуждающе взглянул на нее:

– Думаю, всем известно, кто хочет, чтобы всем миром правили коммунисты. Вы бы хотели, чтобы ваши дети росли при коммунистическом режиме?

– У нас нет детей, – сказал Джереми дрожащим голосом. – Мы потеряли еще неродившегося ребенка. Возможно, за это надо поблагодарить атомное лобби. С тех пор как начали проводить испытания чертовых бомб, количество выкидышей сильно выросло.

– Здесь присутствуют дамы, сэр. А теперь отойдите.

Его глаза были менее терпеливыми, чем слова, и казалось, что он внезапно стал шире в плечах.

– Все в порядке, Джереми, – пробормотала Джеральдина и подумала, что во избежание подобных конфронтаций некоторые базы пикетируются исключительно женщинами. – Нам в любом случае пора уходить. Нужно проверить новые поступления.

Они направились к своему фургону по вытоптанной траве. Когда Джереми попытался завести восьмилетний двигатель, тот лишь закашлялся и застонал в ответ. Но у жены получилось запустить его с первого раза.

– Лишний раз доказывает, какой я бесполезный! – воскликнул Джереми.

– Вовсе нет, и меня это полностью устраивает.

Перепалка с полицейским не сильно ее расстроила, несмотря на то что через пару недель у Джонатана был бы день рождения. Ее больше беспокоил Эндрю. Она нажала на газ, и их фургон помчался через горы и пустоши. Припарковавшись у дома, Джеральдина сразу пошла к Биванам.

– Что ж, заходите, – рассеянно сказал Брайан, выпятив челюсть, и повел ее на кухню, где готовил ужин. Подсохшие печеные бобы и сосиски шипели на сковороде, размякшая картошка чернела под грилем, над которым красовалась новая табличка с надписью «ЗДЕСЬ ЖИВЕТ БОГ».

– Не подумайте, что я часто это делаю, – сказал он. – Только когда жена помогает в магазине Годвина Манна, а я закрываю нашу лавку на полдня.

Магазин, о котором шла речь, торговал табличками с религиозными надписями, Библиями и брошюрами с вечно улыбающимися людьми на обложках.

– Сейчас я спасу ваш ужин, – рассмеялась Джеральдина. – Мужчинам следует доверять лишь открывать консервы и размораживать полуфабрикаты.

– Джун всегда такой ужин готовит.

– Думаю, такую еду любит Эндрю, – поспешно сказала она, отскребая картошку от сковородки. – Как у него дела? Что он думает о божественном шоу?

– Ему нечего об этом думать.

– У нас появилось несколько новых детских книг. Может, он захочет что-нибудь выбрать.

– Если вам так хочется подарить ему книги, которые вы могли бы продать, то не буду вам мешать, – казалось, он чувствовал себя неловко наедине с ней в тесной кухне, наполненной дымом и горячим воздухом, поэтому отвернулся и пробормотал: – Мы вам благодарны. Знаю, нам следует уделять ему больше времени и быть терпеливее. Может сейчас, когда наша жизнь меняется…

Эндрю играл в солдатиков на лестнице. Он отломал ствол пластикового зенитного ружья и выпятил подбородок, как его отец, чтобы не заплакать. Мальчик просиял, когда увидел Джеральдину.

– Хочешь, покажу моих этих?

– Что с тобой такое? – строго сказал Брайан. – Хочешь, чтобы Джеральдина решила, что мы не научили тебя разговаривать как следует? «Покажу моих этих», – повторил он, передразнивая сына. – Джеральдина хочет подарить тебе книгу. Я бы не удивился, если бы она выбрала для тебя книжку для малышей.

– Мы подберем тебе что-нибудь, чтобы показать твоим родителям, как хорошо ты умеешь читать, – сказала Джеральдина, когда они входили в книжный магазин. Джереми вскрывал коробки канцелярским ножом.

– Уверена, ты ждешь не дождешься, когда они придут в школу, чтобы посмотреть на твои достижения.

– Они сказали, что не придут.

Джеральдина решила, что неправильно его поняла.

– Но они же придут на родительское собрание на следующей неделе?

– Мама будет молиться в Божьем магазине, а у папы дела дома.

Джеральдина не нашлась что ответить и начала показывать ему книги. Когда он наконец выбрал «Книгу джунглей», она импульсивно пошла за ним к соседской двери. Джун ждала его в саду.

– Спасибо, что проводили его, Джеральдина. Одному Богу известно, что бы он мог натворить без присмотра.

– Не стоит преувеличивать, Джун. Диана Крамер спрашивала, придете ли вы на родительское собрание?