80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

В «Криптограммах Востока» Христос предстает как Великий Дух, устремленный к подвигу во имя человечества, который прошел труднейшие испытания, чтобы получить Знание на Востоке. «Надо помнить день конца самого безрадостного приношения. Христос, который только давал, не приняв ничего. Эта решимость с ранних лет провела Его через распаленную пустыню, и ноги Его горели так же, как у простого погонщика», – сказано в апокрифе [12, с. 30].

В текстах «Криптограмм» запечатлен облик Христа-человека, который своей жизнью во плоти – руками и ногами человеческими – утверждал Духовный Путь. Этот Путь, по словам Христа, должен пройти каждый человек, раскрывший в себе цветок духа. «Когда ногами человеческими и руками человеческими будет построен храм, где процветет заложенный Мною пестик, пусть Моим путем пройдут строители. Почему ждем пути, когда он перед нами?» [12, с. 31]; «Истинно, научаемся видеть рукою и ногою. Будет ли знать сущность недвижный? Как сложится убеждение наше, если не приложим руки? Дух наш на земле переносится ступнями», – говорил Учитель Иисус [12, с. 34].

Впоследствии Елена Ивановна не раз поясняла своим ученикам истинное понимание воскресения человека, которое утверждал Христос: «Так, я не боюсь никакой анафемы, и вряд ли кто из истинно преданных Учению и эволюции духа может бояться ее. Так, никогда не буду отрицать моих взглядов, что я верю в неизреченное Божественное начало, равно пребывающее в каждом человеческом существе, и в рождение Христа в человеке на его пути к совершенствованию. Тем более, что каждый образованный человек знает значение термина Крестос или Кристос (Христос) и что он был заимствован из языческого словаря <…> Словом Крестос обозначался ученик-Неофит, находившийся на испытании, кандидат на Иерофанта. И после того, как ученик прошел все испытания и через ряд страданий, он был “помазан” при последнем ритуале посвящения и становился на языке мистерий Христом, т. е., “очищенным”, и это означало, что его преходящая личность слилась с нерушимою индивидуальностью его и стала Бессмертным Ego. Ведь именно у первых христиан Крестос или Христос был синонимом нашего Высшего Я. И в этом смысле надо понимать, что Христос является искупителем грехов. Искупление за личные грехи совершается душою, проводником или носительницей Христа, непрестанно, в целом ряде земных жизней нашего индивидуального Ego» [9, т. 2, с. 8–9].

Самостоятельное место в «Криптограммах Востока» занимает также рассказ Марии Магдалины, в котором она описывает встречи с Христом, определившие ее судьбу. «Путь Его был пуст, ибо народ, получив от Него дар, поспешно разбегался. И желал Он возложить руки, и пусто было.

Фурии срама неслись за Ним и притворно махали ветвями, когда Он уже был осужден. Цена разбойника явилась достойной толпы.

Разбил цепи воистину, ибо дал знание, не приняв мзды» [12, с. 32]. Образ Марии Магдалины в религиозной традиции получил неоднозначную оценку: от опровержения того, что она первоначально была той самой грешницей, в которую Иисус предложил присутствующим бросить камень, если они безгрешны, до утверждения, что Мария Магдалина являлась женой Христа [13]. В Свидетельствах, опубликованных Еленой Ивановной, Мария Магдалина предстает женщиной, образ жизни которой до встречи с Христом выразили ее слова: «<…> когда по ночам нас знали и днем отворачивались» [12, с. 32]. Но сущность Магдалины при приближении к Христу мгновенно преобразилась «…Он не осудил меня, но лишь взвесил мои цепи, и цепи позора разлетелись пылью», – рассказывает Магдалина [12, с. 32]. «Дар сердца сияет во тьме», – сказал о ней Христос [12, с. 33]. Те же слова можно прочесть и в каноническом Евангелии:«А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит» (Лука, 7:47).«Да, Любовь – самый мощный двигатель и рычаг, – писала Елена Ивановна. – Любовь, истинно, покрывает и прощает многое. Как сказал Иис[ус] Хр[истос] о Магдалине – “она много любила, и поэтому ей многое простится”.

Да, Путь Вел[икого] Христа Иисуса – Путь Любви Самоотверженной, путь кратчайший, возносящий дух к Красоте Беспредельной» [14, с. 432]. Преображение любовью сделало Марию Магдалину верной ученицей и позволило ей в течение одиннадцати лет, как свидетельствует гностическая традиция, принимать и записывать послания Христа человечеству после Его Воскресения. Елена Ивановна в этой связи отмечала: «Из книг Безант [15], конечно, лучшая – “Эзот[ерическое] Христианство”. Пусть читающие обратят внимание на утверждение гностиков, приведенное Безант, о том, что Христос в течение 11 лет после своего воскресения в тонком теле поучал Марию Магдалину тайнам Надземного Мира. Так оно и было. Записи Марии Магдалины почти все исчезли, остались лишь обрывки, и сейчас можно найти их в гностической литературе. Точно так же “Евангелие от Иоанна” записано было Марией Магдалиной, она одна была высокообразованной ученицей среди последователей Христа. Если бы не Мария Магдалина, вряд ли что дошло бы до нас из подлинных слов Христа» [14, с. 341], [16].

Во время Центрально-Азиатской экспедиции Н.К.Рерих создал также образ Христа в живописных полотнах.

Так, в 1924 году в картине «Знаки Христа» художник запечатлел Свидетельство Великого Учителя, записанное Еленой Ивановной Рерих в своем дневнике и затем опубликованное в книгах «Озарение» и «Криптограммы Востока». «Звезда Аллахабада указала путь, и так Мы посетили Сарнат и Гайю. Везде нашли поношение религий. На обратном пути, в полнолуние, произошло памятное изречение Христа. Во время ночного перехода проводник потерял путь. Я нашел после поисков Христа, сидящего на песчаном холме и смотрящего на пески, залитые луною. Я сказал: “Мы потеряли путь, надо дождаться звездного положения”. – “Расул Мориа, что Нам путь, когда вся земля ждет Нас!” Взяв бамбуковую трость, Он очертил квадрат вокруг отпечатка Его следа, прибавив: “Истинно говорю – ногою человеческою». Потом, отпечатав ладонь, также заключил ее в квадрат: «Истинно Говорю – рукою человеческою”. Между квадратами Он начертил подобие колонны и покрыл как бы полусферой. Он говорил: “О, как Аум проникнет в сознание человеческое! Вот, Я сделал пестик и над ним дугу и заложил основание на четыре стороны. Когда ногами человеческими и руками человеческими будет построен Храм, где процветет заложенный Мною пестик, пусть Моим путем пройдут Строители. Почему ждем пути, когда он перед Нами?” – И, встав, тростью смешал начертанное. “Когда Имя Храма произнесено будет, тогда выступит начертание. Запомнив Мое созвездие, квадрат и девять звезд засияют над Храмом. Знаки ступни и руки будут начертаны над камнем краеугольным”. – Так это Сам сказал накануне новолуния. Жар пустыни был велик», – сказано в Учении [11, 4.1, V, 5]. На полотне нет ни лиц, ни ликов: Иисус представлен со спины, а его спутник склонил голову. Главными в картине становятся не люди, а знаки, обозначенные на песке Великим Путником, лик которого в картине сокрыт для нас под покровом прошедших столетий. В этой необычной композиции Н.К.Рерих запечатлел ощущение непрерывного потока жизни – и в движении волн золотого песка, и в уходящей глубине синего пространства, и в материальной недолговечности знаковых начертаний. В Учении дан комментарий этому событию: «“И тростью смешал все начертания на песке” – в этом движении вся щедрость Учителя, все Его богатство, все забвение прошлого и стремление в будущее. Но люди, как Сказал, из всего делают обычное: не только личное, не только государственное, даже духовное не может быть продолжено со всем энтузиазмом. Но ежедневная работа, освященная Именем Учителя, не будет обычною или томительною. Если же забудем, для чего трудимся, то скука покроет нас саваном разложения и все шуты мира не вызовут улыбки. Как напомнить о каждодневной работе Учителя, когда Его творчество разметается в пространство и вихри уносят начертания? Но с улыбкою смешивает знаки Учитель, ибо Он не утомится рассыпать искры подвига» [17, 467].

В отношении полотен, созданных Н.К.Рерихом, важно, на наш взгляд, напомнить творческую особенность художника, которая проявилась в его искусстве с самых ранних лет, – это умение в буквальном смысле видеть прошлое и будущее и запечатлевать его в своих произведениях. «В марте 1914 года я заключил серию картин, в которых была предчувствована великая война» [7, с. 97]. «Были заклятия. Были знамения. Остались сны. Сны, которые сбываются», – отмечал Н.К.Рерих около 1916 года свои, все более проявляющиеся, духовные возможности [18, с. 58]. В экспедиционном дневнике Николай Константинович также приводит факт точного изображения в своей картине «Сжигание тьмы» (1924) глетчера около Эвереста, который оказался известен не только альпинистам, но и самому художнику, хотя Н.К.Рерих и не совершал буквального восхождения на вершину [3, с. 37]. Подобное же предвидение в период экспедиции проявилось и в картине Н.К.Рериха «Ригден-Джапо – Владыка Шамбалы» (1927). Во время поднесения картины в дар Монгольскому правительству один из присутствующих обратился к Николаю Константиновичу с вопросом: «Могу я спросить вас, как, созидая эту картину, вы могли знать о видении, которое имел один из наших наиболее уважаемых лам несколько месяцев тому назад <…> В описании ламы величественный всадник был подобен всаднику на вашей картине» [10, с. 240–241]. В этой связи картина «Знаки Христа» не является собственно иллюстрацией к тексту апокрифа. Полотно представляет собой запечатленное Н.К.Рерихом видение, которое возникло в его сознании при соприкосновении с Высоким Духовным источником знания, каковым являлся для мастера Учитель Мориа. Созвучие Мужского и Женского Начал, проявленное в сотворчестве Николая Константиновича и Елены Ивановны, позволяло каждому из них слышать Свидетельства Духовного Наставника и иметь Высокие виде?ния, индивидуально воплощая их в своем творчестве. Елена Ивановна в одном из писем отмечала индивидуальность ви?дения Николая Константиновича, в частности образа Матери Мира, запечатленного им в 1924 году, в котором лишь один из вариантов картины отчасти представлял увиденное Еленой Ивановной: «В 24-ом году Н.К. написал несколько вариантов своей картины “Матерь Мира”. Они были выставлены в музее в Нью-Йорке и произвели громадное впечатление. Воспроизведение с одной, которая была написана отчасти на основании моего видения, получило самое широкое распространение» [9, т. 2, с. 200].

Современный исследователь творческого наследия Рерихов Л.В.Шапошникова в этой связи отмечала: «Николай Константинович Рерих, будучи сам Высокой сущностью, был не только чуток к “внушениям благодатного наставника”, роль которого играла Елена Ивановна, но и был как бы ее сотворцом в путешествии к Нездешним мирам. Поэтому он не только точно переносил на полотно увиденное его женой, но и передавал тот дух, запечатлевал ту тонкую энергетику, с которыми взаимодействовал и сам <…> Ибо каждый из них был свидетелем другого. Поэтому их совместное творчество и оказалось высочайшим образцом духовного и образного проникновения в глубины энергетических процессов Космической эволюции человека» [19, с. 27, 30]. В Живой Этике по этому поводу также сказано: «Для важных поручений Мы соединяем гармоничных людей – их батарея особо сильна» [20, 20.08.1921]; «Космическое творчество может проявиться только в двух Началах» [21, 341]. «Также слышала о Женском и Мужском Началах, когда они соединены духовным чувством, батарея замыкается, и возможно претворение Высших Сил на земном плане», – записала Елена Ивановна в своем дневнике слова Учителя [14, с. 117].

Подтверждением особого духовного ви?дения, которым обладал Н.К.Рерих, может служить и картина «Священный Дар» (1924), созданная художником в Сиккиме. В картине явлен Христос с фигурами четырех предстоящих – женщина и трое мужчин. Облик Христа повторяет изображение, запечатленное Н.К.Рерихом еще в 1922 году на полотне «И Мы видим». Христос в «Священном Даре» держит сосуд – символ наполненности человеческого естества энергией духа – «духовности полный сосуд», в руках предстоящих ларец – «запечатанный дар». Картина почти монохромна по цвету, лики намечены лишь общими контурами. Но в этой сдержанной манере живописи есть особое ощущение дистанции между зрителем и изображением, которое в своей суровости и лаконичности передает торжественность представленного события.

На полотне отразились размышления мастера о Христе, о духовных знаках, связанных с Его образом, которые проявились достаточно рано в жизни художника: символы ларца, сосуда, тема лова. Еще в 1917 году Н.К.Рерих запишет стихотворение «Не открою», где предстает образ запечатанного ларца:

Усмешку оставь, мой приятель.

Ты ведь не знаешь, что у меня здесь сокрыто. Ведь без тебя я наполнил этот ларец [10, с. 18].

Затем 15 апреля 1921 года в Чикаго Николай Константинович запишет поэму «Наставление ловцу, входящему в лес», в которой центральной становится тема лова, и здесь звучит имя Учителя Рерихов:

Дал ли Рерих из России

– примите.

Дал ли Аллал-Минг-Шри-Ишвара из Тибета

– примите.

Я – С НИМ [10, с. 46].

В письме к В.А.Шибаеву от 25 июля 1921 года Н.К.Рерих сообщал: «Вы уже знаете, что Аллал-Минг – это мастер Мория. Он руководит мною и моей семьей» [22, с. 16]. «Наставление…» заключалось словами:

Радуйся! Радуйся! Радуйся!

Ловец!

Трижды позванный [10, с. 52].

А 22 июня 1921 года Елена Ивановна запишет слова Учителя, которые затем войдут в книгу «Зов»: «Ловя сердца пылающие, принесете дар Нам» [20, 22.06.1921]. Затем в следующем, 1922 году Николай Константинович развивает тему лова в полотне «И Мы ловим рыбу» [23],запечатлевшем Евангельскую историю. Своим ученикам, которые были простыми рыбаками, Христос говорил: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Матфей, 4:19); «Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон» (Матфей, 13:47–48). Затем в том же 1922 году художник записывает стихотворение «Дар», где в поэтической форме продолжает ту же тему лова:

Мутны волны и бурно море.

Неужели здесь должен быть наш улов? И здесь должны мы закинуть сеть нашу.

Иначе лишимся пропитания нашего. В желтые волны бросили мы нашу сеть.

Вес ее стал отягчаться.

Ах, сколько ила и грязи соберет наша бедная пряжа.

С трудом извлекаем наш тяжелый улов. Усмешка судьбы!

Она бросила нам все ненужные вещи. Звезды морские и мертвые крабы для еды непригодные.

Но среди хлама мелькнул блеск чешуи. Господи, даже среди мутного моря все же послал нам золотую рыбку. Но мало того, среди грязи мы находим запечатанный ящик. Дома, только там за порогом мы раскроем его. Сладость какая нести запечатанный дар [24, с. 178–179].

Павел Федорович Беликов по поводу этого стихотворения Н.К.Рериха писал: «Каждый дух, обладающий даже самыми высокими достижениями в прошлом, обречен на блуждание в текущем воплощении, ибо велик разрыв между мирами. И, погружаясь в океан человеческого общества, Рерих знал, что в нем он найдет тех, кто ждет его и сразу примет слова Истины, как и тех, кто примет это слово через преломление временно существующих общественных формаций. О том, что везде ждет “улов”, так как нет на земле места, куда бы не проникала мысль и воля Владыки, Рерих говорит в неопубликованном стихотворении “Дар”, написанном в Америке 22 января 1922 года» [24, с. 178].

«Запечатанный дар», изображенный художником в картине «Священный Дар», Рерихи действительно получили по почте в Париже в 1923 году: таким способом был отправлен Учителем древний ларец, где хранился Великий Космический Магнит, осколок метеорита – дар Ориона, о котором мир слагал легенды с незапамятных времен [25, с. 88–91]. Елена Ивановна со слов Учителя запишет достаточно много сведений о камне, которые затем войдут в книги Живой Этики: «Знаменательным терафимом Братства является камень дальних миров. Много написано об этом камне. Часть его совершает путь вестника по миру, появляясь в руках избранных. Люди называли камень Граалем и многими другими именами. Предания всех веков хранят частицу сведений о значении камня, но главное значение не упомянуто. Камень содержит некое вещество, помогающее хранить вибрации с дальними мирами. Также и частица камня служит соединением с Братством. Таким образом, снова получается научная химическая основа в обстоятельстве, вошедшем в историю человечества. Мы особенно подтверждаем эту научность, ибо невежды готовы все сущее повергнуть в мрак предрассудков. Урусвати знает этот камень Нашей Обители. Мы храним его в особом помещении, чтобы тем способствовать сохранению вибраций.

Надо заметить, что метеоры не подвергаются исследованию в отношении вибраций. Некоторые из них содержат части замечательных металлов. Они малы, но все-таки могут быть наблюдаемы. Только ум исследователя должен не ограничиваться старыми методами.

Могут спросить об обстоятельствах нахождения камня. Именно место появления и легло в основание Шамбалы, усугубляя химическое значение Обители» [6, 134].

Отдельное исследование этому феномену в жизни Рерихов посвятила Л.В.Шапошникова [26]. В этой связи она пишет: «Таинственный Камень из созвездия Орион, обладавший ритмами творящего Космического Магнита, и сам являлся мощным магнитом. Этот магнит принимал участие не только в эволюционном действии на планете Земля, но и в формировании исторического процесса, энергетика которого была тесно связана с особенностями космической эволюции.

Центрально-Азиатская экспедиция, помимо обычных задач, которые стоят перед любой такого рода экспедицией: сбор коллекций, изучение исторических памятников, знакомство с обычаями и традициями народов, встречаемых на маршруте и т. д., имела то, что можно назвать эволюционной нагрузкой. Экспедиция должна была выполнить историческое действие, которое называется “закладыванием магнитов”. Иными словами, сформировать с помощью магнитов нужное энергетическое поле в указанном пространстве. Такими магнитами являлись Камень, а также высокая энергетика Елены Ивановны Рерих» [27, с. 770]. Таким образом, сила Космического Магнита, каковым является Камень, связывала с образом Христа, а также с этим Священным Даром, представленном в одноименной картине художника, всех членов семьи Рерихов, каждый из которых выполнял индивидуальную миссию в общем замысле эволюции нашей планеты. В картине «Священный Дар» соединилось далекое прошлое и таинственное будущее, запечатлелись реальные события настоящего из жизни семьи Рерихов. Впоследствии Николай Константинович вновь вернется к этой теме встречи Христа с учениками (Иоанн, 21:1–8) и Его беседы о лове в картине «Лов. Генисаретское озеро» (1935–1936).

Во время экспедиции Николай Константинович тщательно собирал сведения, касающиеся чудесного Камня: «Много других удивительных событий было рассказано образованными бурятами и монголами. Они знали о таинственном свете над хотанским субурганом. Они говорили о будущем нахождении утраченной Чаши Будды. Много внимания уделялось чудесному камню, упавшему с далекой звезды, который появляется в различных странах перед большими событиями. Великий Тимур, говорится, владел камнем. Камень обычно приносится совершенно неизвестными неожиданными людьми. Тем же неожиданным путем в должное время камень исчезает. Чтобы опять появиться в сужденный срок в совершенно другой стране. Главная часть этого камня находится в Шамбале. Лишь небольшой кусок его выдан и блуждает по всей земле, сохраняя магнитную связь с главным камнем. Бесконечные сказания щедро рассыпаны об этом камне. Говорится также, что царь Соломон и император Акбар владели им. Эти предания невольно напоминали Лапис ексилис – Блуждающий камень, воспетый знаменитым мейстерзингером Вольфрамом фон Эшенбах, заключившим свою песню словами: “И этот камень называется Грааль”» [10, с. 241].

После завершения Центрально-Азиатской экспедиции Елена Ивановна сделает значительные записи о жизни и Учении Христа, которые войдут затем в книгу Живой Этики – «Надземное». Среди этих записей есть и описание внешнего облика Иисуса как исторической личности, который представлен, в том числе, в картинах Николая Константиновича периода Центрально-Азиатской экспедиции. «Урусвати может передать черты Великого Путника художнику, склонному к изображению человеческих ликов; хотя бы в общих чертах можно запечатлеть Изображение. Напомним еще раз черты Его: волосы светло-русые и, действительно, довольно длинные, концы их несколько темнее, слегка волнистые, мелкими извивами, но пряди остаются заметны. Лоб светлый и широкий, но не видно морщин; брови несколько темнее волос, но невелики, глаза синие и подняты в углах, ресницы дают глазам глубину. Немного заметны скулы, нос небольшой и довольно мягкий, небольшой рот, но губы довольно полные. Усы небольшие, не закрывающие рта. Также борода небольшая и слегка раздвоенная на подбородке. Такие черты побуждали любить Учителя. Не столько красота, сколько выражение делало учителя запоминаемым», – сказано в Живой Этике [6, 159]. Об облике Иисуса Христа Елена Ивановна сообщала позднее также в письме к Р.Я.Рудзитису: «С особым волнением прочла я <…> описание наружности Хр[иста], сделанное Его современником римлянином Лентулом в его докладе Римскому Сенату. По существующим предположениям, этот Лентул мог быть Пилатом. Описание это так близко к тому, которое я ношу в сердце. Перечтите в “Крипторамм[ах] В[остока]” “Приход Хр[иста]”, начиная с тринадцатой строки» [4, с. 31].

В настоящее время новейшие компьютерные исследования Туринской плащаницы, запечатлевшей обнаженное тело, предположительно Христа, неизвестным науке способом, в определенной степени подтверждают тот облик Великого Путника, который представлен и в Живой Этике. «Американские ученые при помощи новейших компьютерных технологий по отпечатку с плащаницы высчитали все параметры тела Христа. А затем вылепили по ним гипсовую модель. Ее можно назвать точнейшим слепком с фигуры и лица Иисуса. Христос был высоким, стройным и очень красивым мужчиной. По расчетам специалистов, его рост был 182 сантиметра, а вес не превышал 79,4 килограмма. Он был выше своих современников на целую голову. Когда Иисус шел среди учеников, его было видно отовсюду. И даже сидящий Христос был выше остальных», – сказано в Интернет-сообщении [28]. Загадку Туринской плащаницы, вероятно, можно объяснить и записью, сделанной Еленой Ивановной Рерих в 1924 году о Воскресении Христа: «…Христос уничтожил свое тело воздействием Духа. Дух Христа своим приказом разложил свое тело на атомы. Это было замечательное достижение Христа» [15, с. 144].

В период Центрально-Азиатской экспедиции Николай Константинович создал также картину «Чаша» (1924) [29],запечат-левшую тайну Космического действа, совершенного Христом в Гефсиманском саду. Глубокая синева ночного пространства почти полностью объяла коленопреклоненную и устремленную к звездному мерцанию Космоса фигуру Иисуса: лишь сияние, исходящее от Него самого, рассеивает ночную завесу. Художник запечатлел действо, в котором Христос принимает жертвенную Чашу во имя Общего Блага, во имя духовной эволюции человечества. «Разве Христос распятый думал о спасении Своей Души?», – сказано в «Зове» [20, 25.07.1922]. «Радостно трепещет воздух предрассветного часа, часа, когда Будда постиг величие Космоса и Владыка Х[ристос] молился за мир в саду Гефсиманском», – записала Елена Ивановна слова Учителя о Христе, вошедшие затем в книгу «Озарение» [11, 4.2, X, 3]. «О Богочеловеке так много говорят, стремясь к обоготворению. Сколько есть памятных записей, указующих на Образы устремленных к высшим Мирам. Но как тускло представлены они в сознании людском! Богочеловек, только ушедший в иные миры! Но Мы, Братья человечества, – ищем и утверждаем Богочеловека на Земле. Все Образы Мы чтим, но особенно Облик Богочеловека, который несет в сердце полную Чашу, готовый к полету, но несущий на Земле Чашу», – также запишет в своем дневнике в 1924 году Елена Ивановна [14, с. 229].

В картинах, созданных во время экспедиции и посвященных образу Христа, Николай Константинович тщательно фиксирует исторические пространства, связанные непосредственно с присутствием Великого Путника на Востоке, в том числе в тех местах, в которых предание сохранило и присутствие Будды. Так были созданы работы «Перекресток путей Христа и Будды» (1925) (вариант – «Ступа. Ше (Перекресток)», 1937), «Конь счастья (ступа на окраине Ле)» (1925), «Пруд Иссы» (1925). Впервые эту творческую особенность мастера отметила Л.В.Шапошникова, которая побывала в тех местах, где проходила экспедиция Рерихов: она запечатлела в своих фотографиях поразительную историческую достоверность в изображении местности, которой следовал Н.К.Рерих в живописи [30].

В дневнике Николай Константинович писал: «Лэ – место замечательное. Здесь предание соединило пути Будды и Христа. Будда шел через Лэ на север. Исса беседовал здесь с народом по пути из Тибета. Тайно и тщательно хранимые предания. Трудно нащупать их, ибо ламы умеют молчать лучше всех людей» [3, с. 106]; «В один день три сведения о рукописи об Иисусе. Индус говорит: “Я слыхал от одного из ладакских официальных лиц со слов бывшего настоятеля монастыря Хеми, что в Лэ было дерево и маленький пруд, около которого Иисус учил” (какая новая версия о дереве и пруде, ранее не слышанная)» [3, с. 104]. По этому же поводу Елена Ивановна в своем дневнике записывала для книги «Озарение»:«Простота, Красота и Бесстрашие – Христос и Будда ничто иное не говорили. И благо, если дух трепещет этими заветами»; «Тускло горит связь Христа с Буддою в понимании людском» [11, 4.2, IV, 5, 17].

В 1926 году в Турфане Н.К.Рерих запишет легенду, послужившую позднее сюжетом картины «Исса и голова Великанова» (1932): «Как шел Исса по странствиям. Увидел Исса голову великую. Лежит у дороги мертвая голова человеческая. Думает Исса: великая голова принадлежит великому человеку. И решает Исса сделать доброе и воскресить эту голову великую. Вот обрастает голова кожею. И наполнились глаза. Вот растет тело великое. И потекла кровь. И наполнилось сердце. И встал сильный богатырь. И благодарил Иссу за воскрешение на пользу роду людскому» [3, с. 204]. Здесь необходимо напомнить, что представления Николая Константиновича об эволюции человечества тесно связаны с концепцией, изложенной Е.П.Блаватской в «Тайной Доктрине», в которой великаны, описанные в сказках народов мира, являются исторической реальностью. С другой стороны, великан в притче, отмеченной Н.К.Рерихом, являет образ внутреннего достоинства человека, оживотворенного Силой Духа Христа.

После окончания Центрально-Азиатской экспедиции художник не раз в своем творчестве будет возвращаться к образу Христа из древних сказаний Азии. В этом ряду стоят картины: «Тень Учителя» (1932), «Христос в пустыне» (1933), «Искушение Христа» (1933), «Сошествие во ад» (1933), «Путь» (1936).

На сюжет апокрифа, сохранившегося в Азии, была создана картина «Тень Учителя», о которой Николай Константинович сообщал своему корреспонденту: «“Тень Учителя” относится к апокрифам о Христе, когда говорилось, что при прохождении Его следы тени Его не исчезали, а запечатлевались» [31, с. 264].

В картине «Христос в пустыне» облик Учителя обрамлен ниспадающим каскадом света, тончайшими сочетаниями золотистых, лиловых, голубых оттенков, передающих силу мысли и духа Великого Путника. «Каждый носит при себе мерило своего духовного достижения. На изображениях святых мы видим сияние, т. е. стилизацию общечеловеческой ауры, особо выраженной у высокодуховных организмов <…> Человек носит вечное цветное одеяние духа. Человек помыслами сам окрашивает свою драгоценную одежду в избранные им самим цвета», – писал Николай Константинович [10, с. 98–99].