Прав молящего он устыдился, и чести был верен, —
Бездыханное Гектора тело Приаму-врагу
К погребенью отдал, и пути невредимо доверил».
Молвив так, без размаха копьё рукой слабою ткнув,
545 Старец тихо метнул, но копьё отскочило безвредно
От верхушки щита, стали прочной послышался гул.
Отвечал Пирр: «Ступай же, и вестником будь, и поведай
То Пелиду-отцу. Как в печальных деяньях горю,
Рассказать не забудь и о выродке Неоптолеме,
550 Так умри же!» И вот он, промолвив, влечёт к алтарю
Старца, – в крови убитого сына скользит неприятно;
Взяв за волосы левой рукою царя он, смотрю, —
Правой меч достаёт, и вонзает в бок по рукоятку.
Так скончался Приам, и судил перед Смертью сам рок
555 Трои славной пожар и крушенье Пергама зреть ясно;
Хоть при жизни властитель земель и народов, как бог,
Азиатских он был. И лежит на прибрежье троянском,
Голова с плеч снята, безымянного тела кусок.
Обомлел я, – впервые объял меня ужас угарный, —
560 Образ милый родителя мне представлялся в тот миг,
Ведь я видел, как царь наш, ровесник ему, от удара
Испустил дух навек. Предо мной вид Креусы возник,
Дом разграбленный мой, малолетнего Юла погибель.
Оглянулся, смотрю, – отзовётся ли войско на крик?
565 Ослабевши, спустились на землю все, бой уж покинув,
Спрыгнув, или огнём истомлённые, взяты в испуг.
Я один; на пороге святилища Весты, взгляд кинув,
Тиндарея дочь вижу, что скрылась в убежище, вдруг
На спасенье надеясь. При зареве ярком пожара
570 Видно было мне всё, когда брёл, озираясь, вокруг.
Устрашилась, – её за сожженный Пергам покарают
И покинутый муж, и троянцев, данайцев сыны;
Прячась у алтаря та, незримая, в храм убежала,
Что Эринний вела на погибель троянской страны.
575 Взмыло пламя в душе, побуждает и гнев перед Смертью, —
За отчизну воздать, наказать преступленья, вины:
«Знать, вернётся она невредимо в родные Микены,
И царицею Спарты пройдёт там триумфом богов,
Ей самою рождённой? Дочь встретит, родителей смертных,
580 В дом фригийский войдёт посреди илионских рабов,
Но железо убило Приама, огнём взята щедрым
Троя, берег пропитан весь кровью дарданских сынов?
Не бывать же тому! И хоть славу мою пусть умерит
Бабе месть, – недостойна такая победа копью, —
585 По заслугам её покарав, истребив эту скверну,
Я стяжаю хвалу; сладко будет наполнить свою
Душу мщенья огнём, да и прах моих близких насытить».
Ослеплённые гневом, кипели так мысли в бою,
Вдруг, – очам ясно так никогда не являлась доныне
590 Мать благая, блистая сиянием чистым в ночи,