Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок

– Говори дальше! – попросил По, поправляя свою синюю мантию.

– А что ещё мне говорить? Мне кажется, я сказал достаточно. Мне передать свои показания вашему брату?

– Нет! Ты будешь лично вести это дело! Понял меня!? – он вытащил из кармана свой ругер. – Хоть слово и я!

– Не стоит марать о меня свои белоснежные руки. Я буду нем, как немой. – уверил Федерико. – Канцлер! Уже десять утра – вы должны присутствовать при открытии дома памяти. – припомнил Федерико, желая, чтобы канцлер убрался отсюда.

– Да. Ненавижу приёмы! – фыркнул он и скинул с себя скривлённую в ужасе, голову девушки. – Приберись тут и чтобы наши братья не знали о произошедшем!

– Разумеется, братьям ни слова. – поклонился он и убедившись, что канцлер сел в свой лимузин, буркнул. – Урод.

Пройдя круг по квартире, чтобы канцлер ненароком не застал его, он открыл ещё одну тайную дверь и вышел другим выходом, где его ждал представитель заказчика.

– Задание выполнено? – спросил бородатый мужчина в измазанном в грязи, тонком кафтане и мешковатых, идущих горкой штанах.

– Да.

– С вами приятно иметь дело, товарищ Игла! Барон не забудет!

– Надеюсь.

Когда бородатый мужчина уходил, Федерико, гложимый разного рода мыслями, нагнал его:

– Напомните Барону о его обещании!

БАРОН БАЛОГ

Барон разминал свои суставы в своих покоях, сидя на кровати и крутя спиной.

– Мой барон.

– О! Славный Вигго Бьерренгорн. Викинг, отлучённый от снежных далей, но не распрощавшийся со своим топором. – поприветствовал его Барон.

Лысая голова, волосы с которой будто перешли на кудрявую болотистого цвета бороду вместе с чёрными глазами, в его руке, толщиной с ногу был пакет, из которого он вынул женскую голову.

– Дротик исполнил свой контракт?

– Сполна. – ответил Вигго, положив на письменный стол Барона, окровавленную иглу с головой.

– Вигго! Просил тебя я! Не марать мой стол! – вскрикнул Барон, вскочив со своей постели и выбросив голову в ведро. – Чёрт! Какая неприятность! Да оно же с дырочками! Ай, ж… – от злости, Барон дёрнул свой стол на пол и выдрал торчащий кусок белых обоев из коры.

Вигго уже не было в покоях Барона. Как в воду канул. За обоями, он, как и всегда сжёг свои: былины, поэмы, романы, стихи, которые считал не достойными храниться в его покоях, да даже достойные попали под руку, но всё равно, тайком (как думает слуга) делаются копии его творений, так что он не сильно переживал. Воссоздание хаоса помогает ему успокоиться.

Он вышел из покоев, чтобы, как и всегда перед пищей окунуться в прохладный бассейн со льдом, а после помолиться в окружении икон. На выходе из покоев, его как всегда звал гладковыбритый Святослав, его первый советник, самый верный. Он вручил ему то, что побоялся Вигго. Послание, развернув которое Балог нервно затрепетал и побежал обратно в свои покои – писать ему ответ, нарушив все свои дневные традиции.

ТУМАС ЛИНГРЕН

– Серьёзные ребята заявляются играть с нами. – подытожил Тумас на собрании скверных парней, уже после того, как его информаторы побывали в городе. – Они думают, что он стоял готовенький для них! Сели за стол, не изучив правил и думают, что им должны достаться все козыри! – бесился он.

– И что ты предлагаешь с ними делать? – спросил Охеда, почёсывая свои волосы, в которых пади уже вши завелись.

– Втереться в доверие, Альянсовских фанатиков – натолкнуть их на содействие в борьбе против червей и руси, а там, уж мы так присосёмся, что фактически будем править городом, который издавна принадлежит нам, благодаря нашим дальним родственникам, владевшими этим городом, ещё до его падения! У нас есть все права на него! Так что не вижу ни одной причины, чтобы отдавать его им!

Тут перед сборищем отъявленной шайки верзил, вышел Ян Лаге:

– Канцлер Аммоса – По Хиггинс, младший сын Тобиаса, объявил о создании праздника в честь дня города. Принимать будут всех, кто будет готов предоставить дары. Многим из нас предстоит переезд в Аммос. Поэтому поводу будет проведён тщательный отбор, только лучшие из лучших удостоятся этой чести!

– Это может стать нашим последним делом! Если всё получится – нам более не придётся выживать! Мы будем как грёбаные пираты – каждый день – пятница развратница, мать её! Вопроса Аммоса – не просто прихоть, а задача, или даже этап, который нам важно пройти – для каждого из нас, ребятки! Все, что было до – мелкие делишки, которые так, щеголяли наши нервы, это как ножом тыкать возле пальцев. Лишиться пальца – не значит умереть, а если мы лишимся целого города – то это смерть! Это самая настоящая война! Не против Альянса, они лишь канат! С одной стороны мы – с другой черви и русь. И мне очень бы не хотелось проиграть в перетягивании канатов! Я хочу каждый день пить пиво и переть тёлок с утра до вечера, да даже не с утра до вечера, а двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году! Если вы хотите также парни – то вам нужно послушать меня! Я для себя всё решил, но у нас же вроде равноправие – так что мне нужны согласия всех! Что думаете? – Тумасу тяжело далась эта речь, что он едва дышал, по её окончанию.

Все одиннадцать рук, с секундной паузой, друг за другом, начали поднимать бокалы заполненными пивом под самую завязку, ударяя их, друг о друга, так что пена стекала им на головы.

– Да чтоб пиво не кончалось в наших бокалах, друзья мои!

РИЧАРД НОРРИНГТОН

– Заходим на посадку, учитель. – оповестил Винце Мадьяр, натягивая на голову капюшон.

– Хорошо.

Норрингтон повторил информацию для делегации с которой они прибыли и разбудил младшего Де Фаре. Ричард не хотел брать восьмилетнего ребёнка с собой, уговаривая полететь Гектора, оставив Алана в академии, но Гектор сказал, что у него намечается какой-то поход в горы, а на дне города всегда должен присутствовать хотя бы один Де Фаре.

– Просыпайся, Алан.

– Что? Мы уже прилетели? – не открывая глаз, спросил Алан.

– Да, заходим на посадку, быстро приводи себя в порядок. Беги! – он помог ему подняться.

Алан побежал в туалетную комнату, устроенную в самолёте, Норрингтон остался сидеть на кровати. Пока никто не видит, он раскрыл тайное письмо, отправленное темнокожим писарем братьев Хиггинсов.

ОБРАЩЕНИЕ

Фельдмаршалу Альянса, заместителю министра Юдоли,

Ричарду Фон Норрингтону,

От писаря и советника Аммоса,

Ника Мадейры.

Причина обращения – (Кратко) LED!!!

Содержание письма:

Фельдмаршал!

Я польщён вашим отношением к новому городу, вошедшему в состав Юдоли. Я очень рискую, пока строчу вам на этом клочке много раз покомканной бумаги (Чтоб подумали – что пишет глупый простак, коим я себя не считаю!) и надеюсь – вы не выдадите автора. Я пишу вам, хоть и боюсь, но напишу я прямо! Считаю недальновидными взгляды братьев Хиггинсов, касательно Виталия Дегтярёва, более известного под прозвищем – Светодиод. И простите мою наглость, но я считаю, что вы намеренно сослали его к нам! Вы создали ложную картину его героизма! Он аморальное чудовище! Антоним слов – хороший человек! (Простите, но это так!) Его плохим поступкам нет предела, но братья Хиггинсы глубоко привязаны к нему, потому что, он однажды спас их, подозреваю не просто так! Иного объяснения я не вижу!

Недавно, я случайно стал свидетелем такой сцены: