Квази Эпсилон. Заключенный

Пиромант вёл. И что ему ответить, я не знал. Капли падали на одежду, и та иногда загоралась. Приходилось еще и отвлекаться на тушение. Кузов тоже нагревался, видимо, машина все-таки загорелась. И я принял решение кинуть гранату – вряд ли убью, но, может, вырублю на достаточное время, чтобы сбежать. Ввел на циферблате гранаты четыре секунды, вынул чеку и зажал спусковой рычаг в кулаке.

Вдох. Выдох. Вдох. Резко разгибаюсь, когда обе струи огня находятся на максимальной дальности от меня и, прицелившись, кидаю. Сажусь обратно. Взрыв. Кузов снова загудел, как колокол, но полив огнем прекратился. А затем снова ударил, но уже с другой стороны. Обходил, отрезая выход и запирая меня в кузове. Решил устроить мне ад и сделать из стального брюха мой персональный котел, зажарив меня в нем без масла и специй.

Умный. Не использовал хрупкую электронику и положился на надежную механику и физику. Баллоны с огнесмесью защитил куполом и добавил к огнеметам еще и пулеметы. Все учел. Теперь он стоял и планомерно грел кузов сзади. В единственном месте, где можно было выбраться. Надо было раньше линять. Черт. Иногда огонь захлестывало в кузов, и внутри появлялся зеленоватый костерок. Наверно, помимо бензина он использовал скипидар и сахар – вон как липнет смесь, не стекая по вертикальным стенкам.

Я безуспешно еще несколько раз силился вырваться через передний борт, скрытый от Пироманта, но безуспешно. Слишком маленький разгон. Делать нечего, достаю трофейные гранаты из подсумка и, одев на три из них осколочные рубашки, выставляю на всех срабатывание при ударе. Складываю обратно и по одной вынимаю чеку.

Выбираю момент, встаю во весь рост из-за стального бруствера кузова и, как черноморский матрос с гранатой с одной из картин, с размаху и оттягом метаю подсумок в Пироманта. Он уловил это действие, на лету подпалив сумку, но это не дало никакого эффекта: гранаты не рванули, а подсумок наоборот превратился в горящий фаерболл, летящий в Пироманта. Остальное я уже не видел, упав на горячее дно.

И тут рвануло. Рвануло так, что на мгновение стало светло, как днем. Когда вспышка и взрыв утихли, я выглянул и увидел то, что осталось на месте Пироманта, а именно – неровный круг метров в пятнадцать, и горящий зеленым столб огня. Была в этом некая ирония – Пиромант погиб не от воды или холода, а в огне. Возможно, это сравнение было мне навеяно стереотипами фэнтезийных игр, в которые я играл в юношестве, через вирт-шлем, и тут было логично. Но ощущение неправильности сохранялось.

Выпрыгнул из кузова, стараясь не касаться раскаленных бортов и сев в углу на песок, я посмотрел на красный бар жизни. Уровень жизни теплился на середине, медленно восполняясь. Слишком медленно. Действовал дебаф «Средний ожог», который и резал регенерацию. Действительно, на ладонях краснели ожоги, а на открытых частях тела и одежде виднелись кляксы оранжевого пластика расплавленного тента. Отрывать их было дико больно, тем более что после этого открывались влажные язвочки. Поэтому я оставил попытки после первой. Беда. Ни аптечки, ни оружия. Снять с Пироманта было невозможно, ввиду отсутствия трупа. Что делать – неизвестно. Появились и логи убийства, засчитавшие мне плюс один фраг. Лог системного сообщения внес еще больше вопросов:

Вы убили «EniDra» связкой гранат Вы получили 8 920 очков опыта. Вы получаете навык «Гренадер 1», урон от метательного оружия увеличен на плюс два процента.

Хорошо, еще плюс один в копилку умений. И еще один фраг. Итого: шесть. Да я папка. Но вариантов для маневра все меньше и меньше. Ладони саднят, ожоги чешутся. Забрался на свою бывшую лежку и забрал копье. В подсумке осталось только одно кумулятивное копье и одно заряженное на древко. Я закурил. Дым и запах табака демаскировали, не стоило этого делать. По хорошему, мне нужно было валить отсюда, до последнего часа и появления ядовитого облака оставалось минут двадцать. Но курить хотелось, да и сил двигаться уже не было. Хрен с ним, с облаком, останусь тут и дождусь его, лишь бы не стать халявным опытом для какого-нибудь отморозка.

Ожоги на ладонях затягивались коричневой кожей, наверное, пассивная особенность от Фитокожи-3, но кожа регенерировала не в пример быстрее общего здоровья. К концу сигареты я был уже целехонек. Эта фитокожа – просто читерство. И я снова залез в пачку и достал следующую, все равно я все потеряю при смерти, а так хоть с пользой. Зажег сигарету, открыл плеер и включил «Нойз МС – Выдыхай». Хорошо. Свежий воздух в смеси с дымом и музыкой. Плюс приятная усталость мышц, как после тяжелой работы, дает ощущение выполненного дела.

В открытом проеме проломленной крыши видна чудная картина – разрушенный город в ночи с остовами домов, плитами и битой разномастной техникой. Все это приправлено мусором и желтым песком, несомым ветром. Дальние горизонты застилал зеленый люминесцирующий туман. Прекрасный пейзаж постапокалипсиса, безжизненный и величественный в свете луны.

Нет, все-таки не хотелось быть поглощенным туманом и хотя кожа зажила, плоть еще болела, а бар жизни едва перевалил за шестьдесят процентов. Нужно уходить в центр, избегая тумана. Было в нем что-то, что пугало. Я собрал силы, поднялся и двинулся к выходу. Хватит здесь сидеть и ждать тихой смерти. Раз уж сейчас я гладиатор, будем следовать этой стезе. Биться до конца, а там будь что будет. Поднял копье и двинулся к выходу из лежбища. Заряд батареи экзокостюма и СВЧ пушки был чуть меньше сорока процентов. Мало, конечно, но времени и противников еще меньше и сейчас аромат победы гораздо ближе, чем раньше. Я могу! Я сделаю это! Вряд ли оставшиеся чувствуют себя лучше. Эти мысли придавали сил. И я выдвинулся к центру нашей арены.

Туман наступал медленно, медленнее, чем я шел, но все же со всех сторон сгоняя нас в центр и сводя нос к носу, заставляя биться. Приходилось вертеть головой как филину почти на триста шестьдесят градусов. Ладонь все сильнее и сильнее сжимала стальное древко, а голова вертелась по сторонам, выискивая опасность. Вот-вот, сейчас, уже близко… И я увидел оппонента. Он сидел на крыше одноэтажной постройки, не скрываясь. Враг заметил меня гораздо раньше и нарочито не обращал на меня внимания. Он всем видом давал понять, что не опасается меня, и я для него представляю опасность не больше, чем курица цепному псу.

Это был скорее киборг, чем человек: стальные руки и ноги, мускулы сервоприводов кратно сильнее человеческих. Вороненая металлическая броня закрывала тело. Он выглядел реально опасно. Не как Халк, закованный в броню, пусть и мощный, но неповоротливый. Он был как Джакс из старой игры Мортал Комбат с металлическими руками, но, в отличие от компьютерного персонажа, он был белым и в руках имел два сорокасантиметровых кинжала с проводами электропитания, уходящими от рукоятей за спину. Оружие ближнего боя – это что-то новое, тем более без щита. Я думал, что один такой индивид с копьем и щитом. А оно вон как. Это точно оружие ближнего боя, а судя по уровню киборгизации, парень был реально силен и заточен на ближний бой. И то, что он до сих пор жив и, более того, ведет себя так нарочито небрежно и открыто, заставляет поверить в то, что он добрался и выжил без особых препятствий. Не попадались ему ребята с броней, как у Халка, не пуганый. Или попадались и были взяты на меч легко и небрежно. И это не показная уверенность.

Киборг спрыгнул с крыши второго этажа так естественно и грациозно, будто кот. Над головой уже можно было разглядеть ник «Лазарь». Он вытащил кинжалы-свинорезы и предложил:

– Давай ты сразу сдашься, – была в голосе и бравада и что-то другое.

– Что, устал? Или батарейка садится? – вернул я ему.

– Ну, хорошо… – сказал он и начал по ломаной траектории сокращать дистанцию. Я вскинул копье правой рукой, левой попытался облучить магнетронной пушкой смазанный в движении силуэт. Я попадал, уверен, что попадал, но он упорно игнорировал излучение магнетронов, кружа вокруг, то отдаляясь, то рывком приближаясь.

И то, что все предыдущее было разминкой, я понял, когда увидел активацию его оружия. Его клинки: сантиметров по сорок-пятьдесят, широкие, очень широкие и обоюдоострые лезвия засветились голубым сиянием по самой кромке. И он атаковал. Нет, он атаковал и ранее, но эти клинки не возымели никакого эффекта, соприкасаясь с магнетроном или копьем, которое метило ему в грудь. С его скоростью задачи попасть конкретно в голову или грудь не стояло. Попасть бы и замедлить, а вторым ударом добить – вот весь нехитрый расчет. Магнетрон в виду нулевой эффективности превратился в щит-наруч, задача которого заключалось в отражении атак. А вот заимевшие сияние клинки начали пропарывать магнетрон и трубу-излучатель, как горячий нож масло, оставляя раскаленные кромки порезов на металле и магнитных катушках. Я претерпевал натиск по всем фронтам. Выгадав момент, атаковал приближающийся смазанный силуэт. Но он, приобретя консистенцию дыма, обогнул смертоносное копье и рассек мое плечо. Удар хоть и пришелся вскользь, но кровь пошла, и дебаф «легкое кровотечение» отобразился под полоской жизни и энергии. Копье же, не задев намеченную цель, зацепило влажный камень стены и сдетонировало. Струя раскаленной меди врезалась в стену, едва не выбив из рук оружие. Чудом удержав копье, я отступил, отстегнул отработанный пиропатрон и вставил последний. Ненужный же скинул в подсумок.

Габелла, как ни крути, но хотелось продать подороже свою тушку. Почти безоружную и с баром жизни в сорок процентов, которые утекали как вода сквозь пальцы от кровотечения и атак. Но живую и пока боеспособную.

Наш бой прекратило покашливание с крыши, которую раньше занимал «Лазарь», и мы, шедшие на сближение для атаки, отпрянули, ища глазами источник шума. Его источником оказался мой знакомый: двадцатилетний парень с ником «ОУКБ». Выглядел он так же гротескно, как я с копьем и излучателем, или «Лазарь» со стальными руками-ногами и горящими синим гладиусами в его ладонях. На нем был такой же каркас экзоскелета «Легионер», как и на мне, но прокачанный. Брони не было, от слова вообще, и даже батареи были голыми, не прикрытыми силовым щитом. Зато сервоприводы были не по одному на сустав, а по три. Целых три. Зачем?! Дикость. Энергии сосали в три раза больше, как бронированный аналог, но на фига столько силы? И один сервомотор давал силы поднять центнеров шесть, а три просто впустую жрали батарейку. Оружия не было. То есть не было и все тут. Не кулаками же он дерется? Или… все-таки кулаками?

Он спрыгнул, когда мы разошлись, оценивая шансы, друг друга на победу. И без предупреждения и диалогов атаковал Лазаря. Видимо, его он считал основным противником. Атаковал ОУКБ действительно без оружия, с прыжка разогнал свое тело и двумя ногами ударил в грудь. Лазарь схватил противника руками, но не устоял на механических ногах и по инерции покатился назад. Не успел он еще остановить вращение, как ОУКБ уже стоял над ним и молотил кулаками. Проворно, словно просчитав контратаку, он отскочил. Отскочил не наугад, а уперевшись ногами о вертикаль стены, сжавшись в пружину, чтобы снова распрямиться в атаке по лежащему врагу. ОУКБ не дрался, он играл, как молодой барс играет с обессиленным и принявшим свою судьбу старым архаром. Я ловил и едва парировал движения Лазаря, но ОУКБ был на качественно другом уровне. У Лазаря был двенадцатый левел, у ОУКБ тоже, но складывалось впечатление, что это спарринг юнца из КМС или МС по боевке. Точно, спарринг, вот чем это было. ОУКБ атаковал лежавшего, затем насильно поднимал, чтобы снова уронить и уверенно выбивал хп из оппонента. Клинки давно лежали, оторванные от питания, и Лазарь держался лишь на трети очков жизни – и на морально-волевых.

Тут-то я понял, пока ОУКБ занят – пора бежать. Сейчас, именно сейчас, пока они оба заняты друг другом. Другого варианта не будет. И я что есть сил, рванул назад к туману. Обойду их по дуге и залягу тихо и мирно. Копье я бросил – просто балласт, который не поможет мне больше. Бросил, развернулся и рванул.

Пробежал я немного, метров сорок, или две-три секунды. Резкая боль пронзила грудь. Опустил взгляд и увидел два жала – острия клинков, торчащих из груди. А затем удар в спину, крошащий ребра. Густой красно-бордовый сироп крови насквозь пропитал желтую робу. А из горла раздался хрипящее-булькающий звук. Красная лента хитпоинтов таяла, как снежок под июльским солнцем, и я, заваливаясь на бок, развернулся, силясь взглянуть на убившего. ОУКБ, это был ОУКБ. Его фигура уже прыгала на Лазаря, добивая его. Видимо, он увидел убегающего меня, схватил оторванное оружие Лазаря, в прыжке настиг меня и вонзил оба лезвия в спину, а затем оттолкнулся ногами, меняя траекторию на обратную и кроша ребра.

Кололо в груди нещадно. После была лишь тьма перерождения. Первого для меня перерождения в этой вселенной.

Глава 5

До перерождения 5, 4, 3, 2, 1… Появился я в такой же желтой робе в небольшой комнате на желтом кругу респауна. По периметру стояли четыре непися в «Легионерах», один из них поманил меня за собой. Я проследовал за ним и по дороге узнал лестницы, ведущие в наш жилой блок. Войдя в него, он кивнул в дальний конец, где был общий зал. Там в центре была 3D голограмма поля боя с подписями участников и окружностью из зеленого тумана. В центре голограммы осталось четыре фигуры. Они вели бой попарно. Одной из фигур был ОУКБ.

Только теперь я понял, что взгляды полсотни пар глаз глядели на меня. Я стушевался, но решил не подавать виду и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Вечер в хату, мужики, – только теперь я понял, что тюремный жаргон приветствия абсолютно не вязался с моим внешним видом.

Тишину разорвал хохот одного персонажа. Дима «Бишкек» – был его ник – махнул на место на диване рядом с собой. Похож он был на Капоне из сериала про Бутлегеров со Стивом Бушеми. Около пятидесяти лет, с синими татуировками, края которых выглядывали из-под одежды. Поборов врожденное смущение и ступор, я двинулся к нему и сел. Протянул руку, чтобы поздороваться и понял, что со мной хотят поздороваться все, кто мог до меня дотянуться.

– Диман или Митяй. Ты давай не менжуйся только, не люблю я это, и мы поладим, – представился Бишек.

– Артем, – ответил я уже пожимая руки остальным.

– Сиделец? – вопросил он.

– Первая ходка, – вернул я, на что он только гоготнул.

– А у меня шестая, и первая в вирт гробу, – и снова гоготнул.

Как ответить я не знал и просто кивнул. А сам смотрел уже на голограмму боя, на которой мой фаворит «ОУКБ», за которого я болел, уже закончил с противником и наблюдал с той же крыши за боем другой двойки.

– Ты пятым остался, – разорвал паузу Бишкек. Он явно налаживал диалог.

– Повезло, – ответил я.

– Ну не скажи. Вот кому повезло, так это «Дизлайк». Хотя в гробу такое везение видали. Сделал легкий скафандр с закрытой системой циркуляции воздуха. Не вступив ни разу в бой стал седьмым. Сныкался в мусоре и руинах. Когда начал теснить туман, решил, что лучше боя будет туман и нырнул в него. Только туман был не просто ядовитым. Это был кислотный туман. Заблокировал в заброшенных руинах и благополучно схавал его скафандр. Паскудная смерть, медленная и плохая. Мучился он долго. И даже застрелиться было нечем. Вон он сидит, – он указал на угол. Там сидел мой сосед по мастерской, с пустым взглядом, смотрящим в пол. Он все еще переживал то, что испытал ранее.

Тем временем Бишкек не унимался:

– А Кострома, тот, что ствол твой подрезал, даже в зал не вышел. Сразу в каюту. Там и сидит.

– Спасибо. Ты лучше скажи, ты давно реснулся? Давно наблюдаешь? – задал я наводящий вопрос.

– Первым, – кивнул он. – Как зашел в дверь, подобрал кусок трубы и напал. На Романа, ты его еще грохнул. Помнишь? Ну большой такой робот. Зеленый, – он показал, изобразив по-детски руками размер.

– Я его Халком прозвал, – кивнул я.

– Короче он меня и помножил на ноль. Труба против лазеров не котируется. А мне оно и надо было. Хер им, а не шоу. Оставить меня на арене не могли – официально я погиб в бою. Вот и пришел сюда первым.

– Вот почему ты с трубой напал. Ясно. Что же ты все время до этого делал?

– Да разное. Четки, машинку, чтобы партаки лепить. Нардишки цивильные. Да и много чего по мелочи. Только все это я сныкал, и еще вынести надо. Так что досугом, после отработок, я тут себя обеспечил. Ты в нарды играешь? А то в одного играть – онанизм какой-то.

– Играю. Заметано. Значит, ты тут за боем на арене наблюдал. Еще ответишь?

– Спрашивай.

– Кто мины мои подрезал?