И только море запомнит

Взяв чистую тряпку, Моргана прижимает её к ране.

– Надо было обратиться к врачу на «Приговаривающем».

Хорошие мысли всегда приходят после, она бросает самодельный кривой наконечник на пол.

– Ещё чего, я лучше сдохну, чем позволю англичанам меня латать. Продолжай.

Моргана поджимает губы. Она совершенно не способна на кропотливую работу. Теперь её нужно заправить в иголку нить и постараться зашить кровящую рану. Дома в Ирландии ей хуже всего давалось вышивание. И если мать практически всегда аккуратно расшивала салфетки, то негнущиеся, почти деревянные пальцы Морганы просто непригодны для подобного.

– Я не смогу.

– Ну, я же смог зашить тебя.

И это самый отвратительный шов, который Моргана когда-либо видела. Он болел так сильно, постоянно ныл и остался неровным шрамом у неё на правом боку. Тогда она думала, что обязательно издохнет. И только молилась, чтобы смерть была быстрой. Ни в какое сравнение с мастерской работой хирурга на её лице.

– Нет. Я не смогу, – она сильнее зажимает тряпкой плечо. – Иди… и найди врача.

Скрежет зубов Колмана противно режет слух. Но Квартирмейстер поднимается с табуретки.

– Только потому, что ты попросила.

Моргана кивает. Колман немного пошатывается, но в целом выглядит живым. Удерживая тряпку, он толкает здоровым плечо дверь и выходит на палубу. А Моргана идёт к небольшому ведру в углу комнаты. На дне ещё есть вода. И она опускает в неё руки, чтобы отмыть ногти и пальцы. Смелость в последний момент её покинула, и ладони начали трястись слишком сильно. Она бы просто не смогла ничего сделать: ни вдеть нить, ни прошить правильно.

Старательно натирает пальцы, Моргана пытается совладать с собой. Всё будет в полном порядке. Она верит в это. Отерев ладони об атласные бриджи, капитан берёт с собой оставленную Колманом бутылку и выходит на палубу.

Она садится на бочку, разгоняя остатки алкоголя по стенкам. О`Райли собирается уже сделать глоток, но уединение портит Спаркс.

От одного вида Оливера Спаркса Моргану тошнит. Скверный человек, посредственная личность. Просто ручная собачонка Бентлея.

– Мисс О’Райли, – он обращается к ней как обычно высокомерно, всем видом показывает, что она не стоит и его мизинца, а уж про лорда Кеннета и говорить не стоит – даже пыли с его сапог. – Прошу. Список погибших и раненных. Все они получили амнистию и выплату семьям за отвагу. Могилы готовят… лорд Кеннет приказал, – последнюю фразу мужчина озвучивает с недовольством, передавая бумаги.

Моргана старается не обращает внимание на его кислую физиономию. Берёт рукой бумажку, быстро пробегается по ней взглядом, затем несколько раз складывает, хочет засунуть куда-нибудь, но понимая, что за ремнём она держаться не будет, просто выкидывает в сторону. Деньги – это всегда хорошо, самой ей не придётся покрывать расходы на похороны.

– Скажите Кеннету, что мы не нуждаемся в его подачках. Я сама могу вырыть своим людям могилы. А если ему позволит совесть после такого ко мне с чем-то обратиться, то пусть засунет свой английский язык в мою ирландскую задницу, – Моргана бросает листок в сторону.

Смурной Спаркс стискивает зубы так сильно, что у него на виске вздувается жила. И эта жила пульсирует, пока Оливер не берёт себя в руки. Годы преданности и верности Кеннету берут верх, но играют не теми красками. Не теми, которые правильно было бы.

– Лорд Кеннет хотел защитить вас всеми доступными методами, – рычит Оливер себе под нос.

И Моргана вскидывает бровь – с удивлением и сомнением.

– Кеннет ни о ком не будет заботиться, кроме себя.

Глава

8.

Субординация

Mon comportement – le rеsultat de votre attitude[17 - Мое поведение – результат твоего отношения.].

Лорд Кеннет сцепляет руки в замок перед собой. Откровенно говоря, в настоящий момент в море ему практически нечем заняться, кроме как заполнением нудных отчётов, проверкой счётных книг, построением планов на будущее и траекторий развития ОИТК и периодическим пересчитыванием затрат на экспедицию. Ост-Индская Торговая Компания с лихвой может покрыть все издержки, но щепетильный до минимизации расходов лорд всё равно старается держать цифры в порядке. Однако, сегодня ни то, ни другое не удовлетворяет его в полной мере. А не занятый работой Кеннет очень быстро начинает скучать.

Он постукивает кончиком указательного пальца по костяшке. Впервые за всю жизнь ему хочется, чтобы произошло хоть что-нибудь. Какая-нибудь досадная неприятность, но не большая и не очень затратная, чтобы с ней можно было легко справиться, однако, чтобы скука не охватила его с головой и не прогрызла словно моль парик. Что-нибудь такое, в чём он сможет продемонстрировать свой гений управления людьми в критической ситуации и заслужить ещё большее уважение команды корабля точными командами и распоряжениями.

Иногда он часами стоит перед зеркалом, репетируя взгляд, интонацию и положение рук, ног. Смотрит, как лучше лежит платок на горле, поправляет лацканы, одергивает жилет. Словесные баталии с самим собой тренируют остроумие, а грамотно подобранное слово на французском – лишь вишенка на торте его великолепия. Но сегодня даже на рассуждения и разговоры с самим собой – лучшим собеседником – у него нет терпения. Лорд Кеннет меряет шагами каюту. Казалось бы, идя на хвосте быстроходной «Авантюры», экипажем которой командует эпатажная и несдержанная женщина, должно происходить хоть что-то. Общение с О`Райли – это танцы по раскалённым углям босиком, хрустящие осколки стекла, впивающиеся под язык. Но Кеннет не может не признать – остроумие женщины-капитана его поражает, как и её хорошо подвешенный язык.

И поражает то, с какой лёгкостью Моргана практически никогда не покидает его. Казалось бы, капитан пиратов на своём судне, но Кеннет видит её следы вокруг себя повсюду. Чего не коснись, О`Райли это уже потрогала: карты – маршрут, который она ему показала; чай – каркаде, похожий своим цветом на кровь, оставшуюся на горле белой рубашки Эттвуда; даже синие мундиры британских офицеров – всё она, похитившая когда-то одежду со «Стремительного». Лорд Кеннет бы раздражался, если бы не одно единственное «но» – он впервые сталкивается с такой женщиной, как Моргана. И тем притягательнее для него её непокорное поведение.

Если его можно назвать таковым. Характер Морганы кажется Бентлею сплавом хорошо горящего бренди с порохом. Только поднеси горящую свечу, и всё вспыхнет. А Моргана поглотит собой всё живое. И тем опаснее сотрудничество с ней.

Но Бентлей готов идти на риски. А вот его люди?

По привычке Кеннет хочет подозвать к себе Спаркса, чтобы узнать, как дела на палубе и в целом на корабле, не рассказывает ли простой народ какие байки, да что обсуждают и думают по поводу их союзничества с пиратами. Очень важно знать, что в головах у подчиненных, дабы в нужный момент пресечь бунт. Но Спаркса нет рядом. Кеннет сам отослал его на «Авантюру» – следить и докладывать о союзных врагах.

Непорядок.

Бентлей качает головой, берёт в руки чашку и делает небольшой глоток, морщится. Нет ничего более безобразного, чем остывший чай. Мелодичный стук, с которым возвращается чашка на блюдце никто не слышит. И он позволяет себе эту маленькую дерзость и неосмотрительность в манерах. Кеннет разворачивается на пятках, каблуки едва скрипят. Ровным шагом лорд направляется на выход из кабинета. Он берётся ладонями за позолоченные ручки, чуть задерживает на них взгляд, обводя большими пальцами выпуклые завитки – мощь «Приговаривающего» наводит страх, но богатства некоторых помещений и кормы заставляет восхищаться – прежде чем отворяет стеклянные двери и выходит в небольшой коридор, затем – на верхнюю палубу.

Громкое, нестройное и хриплое пение матросов стихает, как только кто-то замечает, что Кеннет проходится по палубе. Упаси господь провоцировать лорда, когда он не в духе. Бентлей осматривается по сторонам. Работа кипит во всю: та самая работа, которую Кеннет сам когда-то выполнял, тяжёлая, изнуряющая, неблагодарная и плохо оплачиваемая. Налаживать такелаж, драить пемзой и без того чистую палубу, чтобы доски не рассыхались, и вода не просачивалась слишком сильно, работать на помпе в трюмном аду, стоя в воде по колено.

Теперь он выше этого. И может позволить себе просто наблюдать, когда другие работают. Вот преимущество богатства и престижа. Наглая улыбка озаряет лицо Бентлея.

Но от размышлений его отвлекает грохот незнакомых орудий. Далеко, но это уже что-то интересное в этом приторно-спокойном дне.

– Лейтенант Джонс, – Кеннет подзывает к себе офицера скупым движением двух пальцем. Бентлею даже не нужно задавать вопрос, чтобы на него чётко ответили.

– Пушки, Сэр. Не меньше полутора миль отсюда.

Он хочет задать вопрос, уточнить, кто же решил устроить в этих водах битву, но его опережают:

– Лорд Кеннет! «Авантюра» поворачивает! – передают матросы информацию из гнезда.

Этого ещё не хватало. Он желал, чтобы произошло хоть что-нибудь за сегодня, но уж точно не побег наглой ирландки, о которой он размышлял несколько минут назад. От неё можно ожидать любых неприятностей, хотя Кеннет и допускал, что Моргана имеет благоразумие. Видимо, тут он её переоценил и польстил ей своими домыслами. Бентлей отталкивается от фальшборта, грозно поднимается на капитанский мостик. Подол изумрудного кафтана – цвета амбиций – вздымается вверх при повороте на пятках. Мужчина складывает руки за спиной, отдавая приказ экипажу:

– За ней. Приготовиться к залпу с борта… если эта чертовка решила предать меня. Я убью её.

Очень глупое решение со стороны О`Райли.

Гнев не затуманивает разум, однако, Кеннет не позволит своей добыче так просто ускользнуть из лап. Едва он дал ей свободу, как второй раз слышит то о пропаже, то о том, что корабль хочет уйти. Если Моргана и дальше продолжит подобным образом себя вести, Кеннет чётко напомнит ей, кто она такая и где её место. Но сначала, конечно, догонит.

– Сэр, смотрите.

Лейтенант Джонс, темноволосый молодой человек, подносит подзорную трубу Кеннету. Мужчина прикладывается к ней. И всё, что он может увидеть, как два корабля ведут бой и к ним стремительно направляется «Авантюра». Ни один из кораблей не является союзным, а, значит, они, в целом, и не нужны.

– Сигнальте О`Райли. Пусть возвращается на курс. Не хватало, чтобы мы из-за них теряли время.

– Они хотят ввязаться в бой, сэр.