Семейное проклятье

– А кто такой, Папаша Кольбер, тётя?

– Ох, девочка, я сама видала его только однажды, тогда он был правой рукой короля нищих и воришек, Горбатого Тьери. Прежний правитель был справедлив. Он следил, что бы каждый мог спокойно работать. И никогда не назначал непосильной дани. А вот Кольбер, всегда славился жестоким нравом и неуёмной жадностью. Экая досада, что теперь он занял место Тьери. Знаешь, Рене, – прошептала Фантина. – Поговаривают, что бедняга Горбун покинул наш мир не без его помощи. Ходил слушок, что Кольбер отравил старика, что бы занять его место. Это ужасный человек.

Всю ночь, Рене и Мадам Попрошайка не сомкнули глаз. Обе ломали голову, как выпутаться из беды.

– Тётя, а может заплатить, да покончить с этим?

– Ах, глупая! Да стоит один раз отдать деньги, как Папаша Кольбер начнёт повышать цену. Сама знаешь, что день на день не приходится. И даже пятнадцать экю слишком дорогая цена.

И вновь Рене и Фантина погрузились в невесёлые мысли. А на рассвете, они не нашли ничего лучше, как вновь перебраться в другой квартал, на противоположном конце города.

Авось Папаше Кольберу надоест искать бедняжек из-за нескольких серебряных монет и он оставит их в покое.

Не прошло и пяти дней, как под вечер в их новое жилище заявились трое громил. Ну и страшилища! От одного взгляда на них порядочно человека дрожь берет.

– Что, красотки, решили сбежать, да понадеялись затеряться? – Хрипло прорычал один из разбойников, по кличке Клешня.

Рене и опомниться не успела, как он схватил Фанни и приставил к её горлу нож.

– Эй, Хват, Кувалда, перетряхните-ка вещички этих глупых куриц. Наверняка найдётся, чем поживиться.

Рене растерянно прижалась к стене и уставилась на разбойников. Глаза её внезапно потемнели и вскоре, стали непроницаемо чёрными. Губы скривились в хищной усмешке.

Разбойники замерли, словно окаменели. Из рук Клешни выпал нож, и Мадам Попрошайка рухнула на пол, лишившись чувств. Громилы пытались сделать хотя бы шаг и тут же беспомощно падали на пол. Они ползали на четвереньках пытаясь встать на ноги, но это лишь походило на усилия младенца, что учиться ходить. Недоумение вскоре сменилось ужасом, неужто ноги отказались им служить и в одночасье они стали калеками?

Разбойники хватались за край стола, за стул и дверную ручку, но так и не смогли подняться на ноги.

– Пресвятая Дева! – Завыл Кувалда, – помилуй нас!

С четверть часа они ползали по дощатому полу, роняя всё, за что цеплялись. Хват, скрипя зубами кое-как выполз за дверь и вскоре раздался страшный грохот. Бедняга видно покатился с лестницы.

Еле покинув комнату, бледные с трясущимися руками, разбойники подхватили Хвата, и, шатаясь из стороны в сторону, спотыкаясь и падая, заковыляли прочь.

– Ох, Рене, что это приключилось? Не во сне ли привиделось нападение?

– Нет, тётя, какой уж тут сон, проклятые ни одной целой вещи не оставили. Валялись по полу, словно горькие пьяницы, да сыпали бранными словечками.

– Никак не возьму в толк, они чуть душу из меня не вытрясли, а затем убрались, не причинив вреда.

– Сама не знаю, наверное, Святая Урсула, которую вы поминаете ежечасно, спасла нас от беды.

Ну, что бы там не случилось, ни Рене, ни Фанни не желали больше поминать произошедшее Если приключение окончено, то и из головы вон.

А громилы, еле-еле добрались до тайного убежища и, дрожа от страха, явились к самому Папаше Кольберу. Все, кто знал, или хотя бы слышал об Огюсте Кольбере, бледнели при его упоминании. Поговаривали, что такого жестокого, умного и хитрого повелителя нищих, бродяг и воришек, ещё не бывало. Никто не знал, откуда он появился, и как сумел захватить власть. Ничего нельзя было скрыть от Папаши Кольбера, а с теми, кто пытался ему перечить, он мигом расправлялся. Жулики и попрошайки, лишь шёпотом передавали друг другу страшные казни, которые вершил их король. Огюст Кольбер наводил на своих подданных неописуемый ужас. При этом внешность его вовсе не была свирепой, как у Кувалды, Хвата и Клешни, что служили ему верой и правдой. У Папаши Кольбера было гладкое круглое лицо, мягкие слегка вьющиеся волосы, белые, не знавшие работы руки и светло-серые, слегка на выкате, глаза. Он походил на обычного зажиточного горожанина, что мирно живёт со своей семьёй и исправно ходит к утренней мессе.

Разбойники, что вызывали страх и отвращение у честных людей, почтительно склоняли головы, перед своим невысоким и полноватым хозяином.

– Надеюсь, вы с хорошими вестями, мои дорогие? – Сладким голосом спросил Кольбер.

– Ах, господин, с нами беда приключилась, не знаем, как и рассказать. – Замялся Хват.

– Что, Фанни не дала денег и отвесила вам парочку оплеух? – Усмехнулся Папаша, но брови его нахмурились.

– Ах, господин Кольбер, позвольте всё рассказать, мы еле живы! Видно Святые простили нам грехи и спасли от лютой смерти! – Забормотал Клешня, падая на колени.

Брови папаши Кольбера удивлённо поднялись вверх, что ж, если история занятная, от чего не выслушать. Расправиться с нерадивыми служаками он всегда успеет

– Господин Кольбер! Или Фантина заключила сделку с нечистью, пока шаталась по лесам провинции, или её девчонка – ведьма!

Перебивая друг друга, размахивая руками и осеняя себя крестом, Хват, Кувалда и Клешня рассказали о страшном недуге, что обрушился на них в доме Мадам Попрошайки.

Папаша Кольбер задумался. Такой истории он не ожидал услышать.

– Ладно, сегодня я вас прощаю, а теперь убирайтесь вон, мне надо поразмыслить. И не вздумайте повторить ваши россказни кому-нибудь ещё. Иначе станете пересказывать это рыбам на дне реки. – Произнёс он.

Головорезы на все лады поблагодарили хозяина за милость и доброту и поспешили убраться восвояси.

Ночью, Кольбер приказал явиться старику Жаку.

– Вот, что, старик, пришла пора тебе сослужить службу своему хозяину.

– Всё, что прикажете, господин Кольбер, – скрипучим голосом пробормотал Жак.

– Мне нужна эта девчонка, что таскается с Фантиной по ярмаркам. Как её имя?

– Рене, господин. Она конечно отменная пройдоха, но у нас есть люди и половчее.

– А ты глуп, мой дорогой Жак. Если то, что я узнал о девочке, правда, то она стоит дороже всех ваших тупых голов. Эта малышка, словно ключ от всех дверей королевства, от всех сундуков набитых драгоценностями, от всех решёток и замков. Ну да это не твоего ума дело. Твоя забота доставить малышку сюда и как можно скорее.

– Я постараюсь, господин, но хочу предупредить, что девчонка упряма и строптива, словно ослица.

– Это тоже не твоя забота, старик. Возьми подручных из банды Триаля и смотри, что всё было тайно. Мне в этом деле не нужны лишние глаза.

Жак Фокусник отвесил почтительный поклон и поспешил выполнять приказ.

Мадам Попрошайка с утра пораньше отправилась на рынок. Накануне Рене удалось разжиться чудесной атласной сумочкой, шитой бисером. Теперь осталось сплавить добычу и купить провизии. Фантина так замечталась о куске сыру и стаканчике доброго вина, что не заметила, как за ней медленно движется крытая повозка. Как только, Мадам Попрошайка свернула в переулок, из повозки выскочили двое мужчин в низко надвинутых на глаза шляпах. Фанни и охнуть не успела, как ей зажали рот и ловко втолкнули в экипаж.

Представ перед папашей Кольбером, бедняга, со страху не могла и слово вымолвить.

– Ах, Фантина, как меня расстроил твой отказ. – Состроив скорбную гримасу, произнёс Огюст. – Видишь, мне пришлось беспокоить занятых людей, что бы наша встреча состоялась.

– Помилуйте, господин Кольбер, – запричитала Мадам Попрошайка, упав на колени. – Я вовсе не отказывалась платить. Но мы живём бедно, где уж нам собрать нужную сумму. Вот я и медлила с ответом.

– Это так прискорбно, Фанни, что ты и девочка живёте впроголодь. Да, кто эта несчастная малышка?

– Это.…Это моя племянница, господин Кольбер, – пробормотала Фантина, пряча глаза.

– Ах, мне становиться грустно до слёз, когда люди лгут. Разве ты не знаешь, что ложь один из страшных грехов, Фанни? Ты не боишься, что попадёшь в ад, за грехи?