Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый

– Куда вы пойдете, головы вы дубовые? – удивился Заноза, глянув в окно. – Луна уже вон где, дорожку затопило давно. Придется вам здесь оставаться, если только не хотите как лебеди.

– Это как? – удивилась Миэльори.

– А это голой жопой в холодную воду, – расхохотался Тарбен.

– Нет, уж, спасибо, – альвийка поежилась.

– Оставайтесь, накатим еще, пожрем. Жаркое доброе получилось, клянусь, чтоб сто лет мне на бабе не пыхтеть. Потом у меня в сарайчике есть соломка, поспать есть где.

– Ну, что делать? – Гленард пожал плечами. – Наливай.

– Это дело.

– Слушай, Тарбен, а эта карта у тебя на стене – это карта этого побережья? – Гленард внимательно рассматривал карту.

– Ясен хрен, – отозвался пьяным голосом бьергмес, мечтательно взглянув на Миэльори, которая дремала, уронив голову на руки на столе.

– Мы где?

– Вон там, слева, вон у этого мыса, – Тарбен подошел к Гленарду, и показал на точку на карте длинным ножом.

– Вот здесь Торск. А первое нападение было в деревне Расенде, это где?

– Справа. Здесь.

– Второе было в Энсомме.

– Вот здесь, слева.

– Третье – в Рёдспате.

– Рёдспаэтте, – поправил Тарбен. – Вот здесь, правее, рядом с Расенде.

– А ты не замечаешь закономерности?

– А и правда, – Тарбен запустил левую руку в бороду. – Одно нападение на севере, другое на юге, потом опять на севере.

– Причем, в каждой стороне ровно через две деревни. Получается, что если закономерность сохранится, то следующее нападение должно случиться вот здесь.

– В Кулмулле, – согласился Тарбен.

– Похоже, Заноза, у нас что-то есть, – Гленард улыбнулся.

– За это стоит жахнуть, а, Гленард?

– Определенно, стоит.

Глава V

    5 день VIII месяца 578 года
    Деревня Кулмулле, баронство Барнлёс, герцогство Плотхавт

Вопреки равному, по сути, положению мужского и женского начала в вере в Двух Богов и огромной свободе женщин по сравнению, например, с альвийскими, бьергмесскими и, особенно, кадирскими социумами, реальное социальное положение женщин и мужчин в королевствах будущей Империи в первые века после Исхода было неравным и крайне противоречивым. Несмотря на довольно высокую роль женщин и даже, во многих случаях, матриархальный в целом уклад социальных взаимоотношений, в политическом плане во всех без исключения королевствах и герцогствах женщины были отодвинуты на задний план. И так продолжалось до правления Императора Славия Первого, при котором произошли первые действительно существенные изменения.

    Аннабель Эдинвайль.
    «Роль женщин в истории Империи в I – VII веках После Падения Звезды».

– Ну, сколько уже можно здесь сидеть, – проворчал Тарбен, кутаясь в плащ. – Если жопа не отмерзнет, то яйца отсыреют.

– Тебя, Заноза, в общем-то, никто и не заставляет, – прошипела Миэльори. – Вали на свой плешивый островок, здесь без тебя и дела побольше будет, и вони поменьше.

– Вот и я думаю: какого хера я тут с вами сижу?

– Может, потому что тебе до смерти наскучило сидеть на твоем острове в одиночестве и безделье? – предположил Гленард.

– Ха, безделье! Было время, я мечтал о таком безделье. Когда тебе каждый день бошку пытаются снести, очень хочется побездельничать.

– Ты даже не представляешь, Тарбен, как я тебя понимаю, – Гленард грустно улыбнулся. – Я тоже когда-то искал покоя.

– И нашел?

– Нашел. А потом однажды понял, что покоя мне мало. Как и ты.

– Дело говоришь, – бьергмес пригладил бороду. – Только пока что наше сидение здесь не сильно отличается от того, что я на своем маяке вижу. Только что пива нету. Слышь, ушастая, дай хоть сиськи полапаю, чтоб без дела не сидеть. Хоть какое развлечение…

– А ты попробуй, недомерок, – альвийка оскалилась. – Прямо жду не дождусь, когда ты мне дашь повод тебя без рук оставить.

– Без рук плохо, – вздохнул Тарбен. – Ни хрен потеребить, ни кружку поднять. Слышь, Гленард, чо она у тебя такая злая? Не трахаешь ее, что ли?

– Не трахаю, – согласился Гленард. – А злая она потому, что ты ее злишь, и тебе это нравится. Ты, Заноза, будь осторожнее, она выглядит милой девочкой, но голову может за миг снести, я это сам видел.

– Ну, голову снести невелика сложность, – пожал плечами Тарбен. – А вот чтобы хорошую скачку в постели учинить – на это умение нужно.

– Гленард, можно я его стукну? – Миэльори сложила руки в шутливой мольбе. – Ну, пожалуйста, только разок. Я ему даже не все мозги выбью, даже сам есть сможет. Только разве что будет штаны иногда забывать снять, когда срать будет.

– Из вас получится отличная пара, – усмехнулся Гленард. – Но не сейчас. Смотрите.

Они выглянули из-за кучи бревен, за которой прятались на краю деревни. Еще несколько групп бойцов, из армейского гарнизона, дожидались сигнала в разных концах деревеньки. На фоне черного неба длинный трехмачтовый корабль с косыми парусами был плохо заметен, но всё же выделялся. Бесшумно скользил он метрах в восьмистах от берега. Гленард, Тарбен и Миэльори, напрягая взгляд, вглядывались в море.

Через пару минут на корабле начали прибирать паруса. Еще через некоторое время раздался громкий всплеск.

– На якорь встали, – прошептал Тарбен. – Вон, видишь, у них три лодки вереницей на буксире за кормой? Сейчас они их подтянут к борту и высадятся.

Так и получилось. Минут через десять все три лодки под тихие всплески весел направились к берегу.

– Скажи лейтенанту Арнарду, – Гленард повернул голову к альвийке, – чтобы дали им спокойно высадиться и пройти к деревне. Когда войдут в деревню, пусть пошлет полдесятка бойцов охранять лодки, чтобы никто не сбежал. Полтора десятка заходят им за спину. Еще два десятка с нами вместе. Выходим перед ними и перекрываем путь. Надо постараться взять их живьем. Информация нам нужнее трупов.

Миэльори кивнула и, пригибаясь, заскользила между маленькими избами. Тарбен уважительно посмотрел на нее.