Следующая станция

Дверь в кабинет располагалась рядом с местом, где стоял Крекер.

– Отойди на три шага от двери.

Билл осторожно попятился, назад при этом, не сводя глаз с собаки. Кайлеб понимал, что разобраться с собакой человеку, который одним ударом убил быка ничего не стоит. Тем не менее, произошла бы возня, этого было бы достаточно для обнаружения патронов и убийства Билла в случае его нападения. Так считал Чейз, но кто знает, что могло бы произойти на самом деле, потому как Билл все это время стоял не шелохнувшись. Вернувшись из комнаты, Кайлеб приказал собаке отойти. Оперев о стену ружье, он сел на прежнее место и наставив на Билла револьвер произнес:

– Теперь я задам тебе несколько вопросов. Если ты попытаешься мне соврать, я пущу пулю тебе в лоб без разбора. Ты понял? – Билл закивал, по его виду сразу стало понятно, что он нервничает. – Итак. Какой сегодня день календаря?

– М-м-м…

– Ты слишком долго думаешь, а когда ты долго думаешь, я начинаю нервничать.

– Десятое! – закричал он. – Десятое декабря.

– Пусть так. Когда ты меня последний раз видел?

– Вчера. – изумленно ответил Билл.

– Я тебе сейчас башку прострелю, тупая ты образина! Подумай хорошенько!

– Вчера! Клянусь всеми святыми, я вас видел вчера, вы отправлялись в деревню! Я вам честно говорю.

– Я тебе поверю. Когда ты мне выдал портфель, листы бумаги и карандаши? Это очень важный вопрос Билл.… Для меня и соответственно для тебя, если ты ответишь на него неверно – это будет последнее, что ты скажешь.

– Э-э-э.… Дайте подумать.… Сейчас, сейчас! – Кайлеб встал со своего места и, прицелившись Биллу в лицо, взвел курок. – Нет! Нет! Я сейчас вспомню! Это было.… Это было три недели назад! – он закричал, выставляя руки вперед, будто это его спасет от пули.

– Ты уверен в этом?!

– Абсолютно!

Кайлеб потер заросшую щетиной щеку. Крекер был откровенен как никогда, сейчас он находился в очень расстроенном состоянии и, скорее всего, не сможет выдумать лживые факты.

– Как я при этом себя вел?

– Да, как обычно, сэр. – голос Кайлеба при последнем вопросе смягчился и Билл, заметив это тоже слегка успокоился.

– Что с вами случилось?

– Я не знаю. Я не знаю! – его голос надломился, по щекам потекли слезы, он отложил револьвер и, закрыв лицо руками зарыдал. – Я не знаю, что со мной происходит, Билл! Я схожу с ума!

Билл стал аккуратно приближаться к Кайлебу, лицо его выражало огорчение и сочувствие. Подойдя к Чейзу, он слегка хлопнул его по спине и приобнял. Кайлеб уткнулся лицом в его ногу и, обхватив ее руками, продолжал рыдать.

– Ну, тихо, тихо, мистер Чейз, все обойдется. – Билл поглаживал его по сотрясающейся спине.

Дав свободу своим чувствам и выплакав все слезы, Кайлеб стал успокаиваться. Вытерев рукавом слезы. Он поднялся и, уставившись кроваво-красными глазами на Билла, пожал ему руку, а затем обнял.

– Прости меня, прости. В последнее время я слетел с катушек.

– Но что случилось?

– Я… нет… я не могу тебе сказать. Ты отправишь меня в психиатрическую лечебницу, а второго раза я не выдержу.

– Второго раза?

– Да. Лучше смерть, чем вернуться туда.

– Вы были в психушке?

– В Бедламе. Провел там пару лет, пока меня не отпустили. Мачеха хотела оспорить завещание моего отца, и я мешал это сделать, тогда она решила написать на меня донос и меня забрали. Как потом оказалось, у меня действительно были проблемы с психикой и опиумом. Меня вылечили, но часть состояния я потерял. Я попытался подать апелляцию, но ее отклонили, а когда узнали, где я в этот момент был, то меня тут же вышвырнули из здания суда. Я обошел все ведомства, но нигде мне не хотели помогать. Все думали, что я псих. Молва прошлась по всему Лондону и тогда меня даже на порог перестали пускать. Я не мог ни поесть, ни поспать в нормальном доме. Кое-как я сводил концы с концами. И вот мне попался под руку мой будущий друг. Литературный агент – Фрэнк Мейер, он то и помогал мне все эти годы. Выйдя из лечебницы, я остался без гроша в кармане, настал момент, когда я смотрел на лезвие своей тупой бритвы и думал, что было бы неплохо вонзить ее себе в сонную артерию и одним ударом прекратить свои страдания. В тот день я его и встретил. В день, когда решился на убийство. Простояв немного на улице с вытянутой рукой, я получил немного мелочи, чтобы купить новое лезвие. Выходя из лавки, я столкнулся с ним. Сначала он принял меня за бродягу, хотя так оно и было, но потом он меня узнал. Выпучив глаза, он остановил меня, взяв за руку, спросил мое имя, и я ему ответил, тогда он попросил меня пойти за ним. Он привел меня в свой дом. Он тогда только вернулся с медового месяца. Его жена встретила меня не очень радушно, но он попросил ее о снисхождении, и она позволила мне помыться. Затем Фрэнк дал мне немного одежды и немного наличности, чтобы меня подстригли и побрили, а после я смог снять себе комнату. Я его поблагодарил, как мог, и сделал все, как он велел. Через несколько дней я снова принялся писать, а Фрэнк вызвался отправлять мои рукописи в издательства. Кое-кто брал их и печатал. Скандально известный психопат-писатель взялся снова за перо. Люди стали разбирать мои рассказы как пирожки, я подумал, что удача вновь повернулась ко мне лицом, но это было не так. Когда звезда умирает, она выдает последнюю очень яркую вспышку, а потом взрывается, так было и со мной. Я вспыхнул как тряпка, пропитанная бензином, но тут же сгорел. Как оказалось, рассказы были редкостным дерьмом, и количество моих фанатов убывало как песок через пальцы. Я запил, так как опий был мне не по карману. Постепенно я вновь становился бродягой. Меня выбрасывали из одного постоялого дома, потом из другого. Оплатить жилье я был не в состоянии. В пабы меня тоже перестали пускать. Затем я заметил, что есть люди, которые хотят услышать мою историю. За выпивку я рассказывал, но мне всегда говорили, что история моя такое же дерьмо, как и рассказы, которые я писал в последнее время. Я совсем отчаялся и вот опять я стал размышлять о суициде. Теперь у меня была возможность получше. Купить пистолет, сунуть его себе в рот или приставить к виску, нажать на крючок и до свиданья. Фрэнк опять вытащил меня из этой передряги, он договорился с одним издателем о продаже моей рукописи, а после я получил письмо, в котором говорилось о смерти хозяйки вот этого дома. В письме были наличные, и я рванул на поезд. Ну, а дальше ты знаешь, что со мной происходило.

– М – да. Я и подумать не мог, что вы побывали в Бедламе.

– Как видишь.

– Все обязательно наладиться, мистер Чейз, я вам обещаю.

– Не наладиться, Билл, нет, этого не произойдет. Пойди в комнату для танцев и посмотри на простыню возле рояля. Я подумал, что там кто-то сидел и выпустил весь барабан в ублюдка…

– О Боже! Вы кого-то убили?!

– Нет. В том то и дело, что нет. Там никого не было, хотя я слышал, как он упал на рояль и видел кровавые пятна на простыне.

– Может все-таки лучше обратиться к специалисту?

– Ты не понимаешь, Билл. Лучше смерть, чем психушка.

Кайлеб вытер рукавом остатки последних слез, а затем вдруг как будто, что-то вспомнил.

– А что с камином?

– А что с ним? – Билл явно был удивлен заданным вопросом.

– Мне показалось, что его давно не зажигали. Там в углу паутина.

– Он там уже давно сидит, мистер Чейз, а я его не убираю. Говорят, это беду насылает. Ему там нравиться.

– Но как он не сгорел?

– Видимо жар там не такой сильный, вот он и сидит, греется. Я сейчас его разожгу.

– Будь добр. – Кайлеб поднялся и, позвав собаку, направился в свою комнату.

***

Билл проводил Кайлеба взглядом и как только он скрылся за винтовой лестницей, ведущей на третий этаж, пошел на улицу. Крекер сочувствовал своему хозяину, он действительно сильно переживал за него. Возможно, он действительно съехал с катушек и стоит позаботиться самому о его здоровье. Он серьезно думал, о том, чтобы передать Чейза в руки специалиста, но вспомнив, как высказывался об этом Кайлеб, тут же передумал.

«Лучше смерть, чем психушка» снова и снова, в голове Билла прокатывались эти слова. Он не хотел смерти Чейза, но он также не хотел, чтобы тот мучился. Крекер сильно привязался к своему хозяину, да и честно говоря, Кайлеб никогда и не считал себя хозяином, в первом разговоре между ними он об этом прямо сообщил, заставив Билла удивится. Нет, Кайлеб точно не был ему хозяином, он был для него избалованным младшим братом, за которым нужно постоянно следить. Но Билл допустил оплошность, он не уберег своего младшего брата от душевного сотрясения. В ту ночь, когда к ним вломились, Билл приперся на рогах и тогда он никак не мог ему помочь. Теперь сегодня бедный парень расстрелял простыню. «Мать твою! Он расстрелял простыню, потому что ему показалось, что там кто-то сидит, а после он увидел красные пятна».

– Нет… Он явно не в норме. – произнес он, глянув на окно спали Чейза.