жалеешь, быть просто собеседником
он отказывался, в трусы неудержимо мне лез,
ну подчинюсь я ему,
я думала,
с намерением исплеваться
какие-то секунды под ним полежу,
за протуберанцами он мне про лунные кратеры,
отражательные туманности,
если не учитывать секс,
доцент меня абсолютно устраивал,
мои податливые к впитыванию мозги
силой общения с Северским
от земли отрывались —
им там бы и болтаться, но следует секс,
снова полудохлый червяк в меня утомляюще
заползает,
подбить моего ужаснейшего любовника
на разговоры под пьянку я не могла.
Коньяк ему наливала,
он, морщась, слегка отпивал,
бутылку в тебя бы залить,
в сердцах я мечтала,
на алкогольном крюке
оттащить от секса на тысячу миль.
Как бы прекрасно
мы с Северским за столом,
с парой постоянно пополняемых рюмок,
я внимательно слушаю,
он, свою мужскую состоятельность
доказывать не пытаясь,
говорит, говорит, говорит,
у него и голос приятный,
проводя соблазнение,
восхитительным тембром он слух мне ласкал,
позже дошло до секса,
и из мужчин,
которые удовольствия мне не доставили,
Северский выделялся,
показывал себя сущим дном,
представить слияние не с доцентом,
а с Родриго из Акапулько я не успевала,
обдающий меня бешеным дыханием Северский
заканчивал в миг,
по идее он должен ко мне привыкнуть,
освоиться и прибавить, но ничего не меняется,
слабенькая устойчивость теряется очень быстро,
как-то я решила к доценту Северскому
не ехать, его звонки игнорировать,
испытываю ли я потребность перед ним
извиниться?