качая копной:
«До сих пор не убит
я не опущен
не выперт под снег
довольно неплохо влачу я свой век
не трогаю слабых
от сильных бегу
и, может быть, скоро кого-то найду
бесспорно никак не среди голубых
хотя в их колоннах хватает святых
верящих в чудо
в повторный приход
распятого мужа
не искавшего брод».
Потусторонние тени перекрывают дорогу
удавленник скромно хихикает
на коленях запойного дьявола греется славный Иуда
торговля кипит. Бабы с тюками
краснея, потеют: «Ты, видно, не с нами
куда тебе жить в такие морозы
в наших глазах бывают и слезы
но мы не сдаемся
растим мы детишек
у нас с Васей трое
наверно, излишек…».
преемник наивысшей благодати
великий Вася
бык-челнок, сказитель гангстерских историй
не мне говорить, кто из нас в точку
попал, не допив колоссальную бочку
с бренди, ликером
смесь – принимаю
они в самом центре
я вновь, мама, с краю
ряжусь, усмехаясь, над нудным балетом
пожухлая прима
кончает минетом
«Он молодой… постановщик… Артур…
мне, как одной из морщинистых дур
приходится брать…
Что тут добавишь —
на давних успехах
кашу не сваришь».
Глубочайший овраг, присевший в нем йог
волну в небосводе
если, выпивши, слег
тебе не поднять, не унять суету
с мыслью: «Элен!
Позвони. Я приду».
Через тебя я перелезу, позволив рыкать