Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

Кто-то подошёл незаметно ко мне и слегка ущипнул за правый бок.

– Ай, – сказал я, потирая его. Позади стояла Катрин.

– Чего грустный такой? – она слегка обняла меня, прижавшись – так, чтобы заметил только я. Не стоило показывать чувства на всех.

– Просто заслушался, – шепнул я. – У Сергея голос красивый.

– Он молодец, что старается дух поддержать и сам не унывает, – Кэт потянула меня в сторону. – Пойдём. Пора сделать то, что давно было необходимо.

– Что? – удивился я, но Катрин не ответила.

Мы поднялись по лестнице, в мою бывшую комнату. Здесь ничего не изменилось с того самого дня, как я стал жить с Катрин – больше не заходил в эту комнату. Единственное, что поменялось: посреди комнаты теперь стоял стул.

– Присаживайся, – улыбнулась Катрин.

– Зачем? – прошёл внутрь и сел. Кэт укрыла меня простынёй и аккуратно завязала сзади. – Будешь меня стричь?

– Попробуем убрать твои дебри. На следующей неделе вы ведь начнёте ездить за едой в город к зиме – лучше тебя обезопасить немного, – Кэт взяла ножницы на тумбочке и подошла ко мне. – Тебе подлиннее или покороче?

Не ответил. Катрин засмеялась.

– Значит, покороче.

Она принялась поднимать участки волос и обрезать их. Методично, раз за разом, она срезала длинные локоны, увеличивая их количество на полу.

Через десяток минут Катрин сказала:

– Готово. Принимайте работу! – она быстро отошла и вернулась с зеркалом. – Блин, а тебя реально уже не узнать.

С поверхности зеркала на меня смотрел взрослый парень, у которого были чётко видны твёрдые скулы, немного впалые щёки и шрамы, щедро разбросанные по всему лицу – маленькие, едва заметные, но есть всё же. Синяк вокруг одного глаза и подбитая губа. Так же только сейчас заметил, что у меня скосился нос.

– Да красавчик ты, красавчик. Хватит так глазеть, – сказала Кэт, убирая зеркало. – Теперь намного безопаснее. Мы ведь не хотим, чтобы тебя схватили. Я ещё не одну ночь с тобой хочу провести.

Она погладила меня по голове и развязала простыню. Хотел помочь, но она рукой меня остановила:

– Иди. Я сама здесь уберу. Обмой голову лучше или сходи на улицу и отряхнись там.

– Хорошо. Спасибо, – подошёл к ней и поцеловал в щёку. За это Кэт ловко поцеловала меня в губы.

– Всё, иди, – улыбнулась она.

Кивнул и пошёл к выходу. Последовал её совету и отряхнул голову на улице – мыться под холодной водой совсем не хотелось. Нужно было как-то развеяться – пошёл в амбар и начал рубить дрова. После этого сходил ещё за водой к реке и немного прогулялся по территории.

С приближением зимы начинало рано темнеть. В пять часов вечера уже было темно – только «на стене» горел небольшой огонёк горелки. Есть совсем не хотелось. Решил пойти к Паше.

На улице заметно похолодало. С другой стороны от главного места подъёма были заделки ещё одного, который мы недавно начали делать. Хотелось ещё улучшить этот подъём – только пока не получилось застеклить или как-то закрыть подъём, чтобы можно было тут зимой сидеть. Сергей предлагал отменить дежурство на улице и перенести его в дом, но Паша не соглашался. Он вообще стал не сговорчивый после смерти Жени.

– Привет, – сказал я, поднявшись по лестнице. За стеной были видны силуэты голых деревьев и укрытая мёртвыми листьями земля.

– Ага, – вздохнул Паша.

– Как обстановка? Всё нормально?

– Как видишь: ничего.

– Слава Богу, – вырвалось у меня.

– Какому Богу? И за что? – тихо спросил Паша как бы сам себе, даже не смотря на меня. – Он ничего не сделал. Он всегда лишь бездействует или наказывает – за это ему слава? Бред.

– Это просто выражение такое. Не цепляйся к словам, – спокойно ответил я. – Тем более, я не думаю, что он всегда лишь наказывает. Просто хорошее тяжелее заметить, да и зачем? Совсем другое дело – замечать плохое. Ты его заметишь, как ни старайся закрывать глаза и убегать. Оно настигнет тебя, сядет на плечи и будет висеть тяжким грузом, не спрашивая разрешения или мнения. Да, Бог наказывает, но следует помнить, что не всегда всё плохо.

– Твоя правда, – согласился Паша.

Мы замолчали. Справа, на ящике, тихо плясал огонёк в горелке. Ветер слегка поддувал, но ещё не критически. Однако мне становилось холодно. Паше должно было быть намного холоднее.

– Сходи домой, поешь. Я тебя подменю, – предложил я.

– Нет, я тут побуду.

– Почему? Может, тогда, тебе сюда принести?

– Не хочется есть. Ты иди, а то холодно, наверное. Всё нормально – не волнуйся.

Я постоял ещё немного, а затем пошёл домой. Почему-то резко навалилась усталость. Захотелось полежать, отдохнуть.

В доме, напротив входа, сидела Аня. Она читала роман – какой-то один из последних, которые вышли до апокалипсиса.

– Интересно? – бросил я, проходя мимо.

– Неплохой автор. У него всегда сюжет подаётся немного несвязно, но интересно. Правда, он никогда до конца не доводит книгу: любит обрывать. Странная фишка, но за это его многие полюбили, – ответила девушка, не переводя взгляда с книги. – Там все наверху в какую-то настольную игру играют. Хотя, стой. Ты же не ел, вроде. Возьми что-нибудь на кухне.

– Не, – отмахнулся я. – Я в комнату. Отдохнуть хочу. Доброй ночи.

– Так ещё не ночь, – усмехнулась Аня.

– Да какая разница, – ответил я с улыбкой и поднялся по лестнице.

В самом деле, с комнаты, которая была за моей прошлой, доносились голоса, а слабая полоска света свечи из-под двери прочерчивала неровный прямоугольник. Я пошёл в другую сторону. Слегка подташнивало и кружилась голова. Наверное, из-за голода, но решил, что не пойду есть.

В комнате была Кэт. Она сидела напротив окна и смотрела куда-то вдаль. На звуки открывающейся двери она даже не обратила внимание.

– А если бы я был восставшим? – спросил я, подходя к кровати.

– Тогда я бы умерла, – спокойно ответила Кэт.

– Ты бы даже не стала сопротивляться?

– А зачем?