Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

Бежать во всей защитной одежде было очень тяжело. Щитки и вшитые пластины весили немало, да и ещё ткань была плотная – почти не пропускала воздух, было жарко. Тяжело дышал, поднял щиток, чтобы ощутить прохладный воздух, и чтобы стало легче. Я был впереди всех.

Внезапно откуда-то слева, позади, прозвучал выстрел – Паша и Игорь бросились в стороны, чтобы укрыться. Я побежал дальше, к Георгиевичу.

– Куда?! Стой! – крикнул Паша. Я не обращал внимания и бежал дальше.

«Прячься! Брось его!» – кричал Голос, но не мог его слушать. Больше не мог допустить смерти ещё одного человека, ведь восставший всё так же был впереди. Надо было только успеть добежать прежде, чем он снова крикнет.

Подбежал к безвольно лежащему телу, посмотрел за дом: целое стадо восставших двигалось из противоположной части двора. Несколько бегунов уже подняли головы, стоя на руках и ногах, как гончие псы, ожидая запах добычи.

– Сюда! Там стадо! – крикнул я, подняв щиток шлема у Георгиевича и пытаясь привести его в чувство ударами по лицу. Позади раздалась ещё очередь выстрелов – совсем рядом с моей ногой.

Кое-как оттянул Георгиевича за стену дома.

– Да очнись, блять! Пожалуйста… – я бил его по щекам.

Он медленно раскрыл глаза:

– Что?.. – простонал он, а затем новая волна ударила по ушам и всё в глазах на секунду потемнело.

Кое-как открыв глаза, не сразу понял, что сейчас происходит: выстрелы, мычание, кружащийся мир вокруг.

– …остя… – тонул чей-то голос.

«Вставай»

Приподнялся, пытаясь сообразить что-нибудь, и увидел впереди, всего в десяти шагах, бегуна – он нёсся на всей скорости ко мне, смотря вперёд пустыми чёрными глазницами. Я бегом выхватил нож и, когда восставший бросился на меня, машинально выставил руки вперёд. Лезвие с силой вонзилось в гнилое тело, на лицо и одежду брызнула чёрная кровь. Он был самоубился. Откинул тело, сплюнул со рта чёрную массу и, увидев впереди ещё нескольких бегунов, достал пистолет. Выстрел, другой, ещё несколько – двое восставших, уткнувшись лицом в землю, замерли навсегда.

– Георгиевич! – крикнул я, не поворачивая головы. – Георгиевич!

Позади прозвучала ещё серия одиночных выстрелов. Совсем близко – наверное, стреляли уже наши. Посмотрел обратно – Георгиевич всё так же был без сознания. Со всей силы дал ему пощёчину, ещё одну – он, дрогнул, открыл глаза.

– Валим! – крикнул я, подавая ему автомат. – Сейчас снова крикнет!

Я помог ему подняться.

– Кто стреляет? – крикнул он, когда мы отходили. Паша прятался за огромным деревом. Мы быстрой перебежкой двинулись к нему.

– Кто?! – спросил я. – Откуда?

– Не знаю кто. Из дома, позади нас. Вообще ничего не понимаю: почему они нас не убили раньше! – крикнул Паша. – Надо… надо валить назад… Спереди открытый двор – не пройти!

– Нельзя! – оборвал я. – Там огромное стадо. Несколько десятков голов – самоубийство.

Игорь прятался за кирпичной стеной прохода в подвал. Он со страхом смотрел на нас, так как у него, в отличие от нас, не было выбора куда бежать.

– Но мы не можем здесь оставаться, – сказал Паша. – Нас же зажмут…

– Есть у меня идейка, – сказал Георгиевич и запустил руку в один из боковых карманов, достал оттуда что-то округлое: гранату. Её поверхность была пронизана вертикальными и горизонтальными линиями. Вместе с этим он достал ещё одну, продолговатую, с гладкой металлической поверхностью, оторвал чеку и кинул чуть вперёд. Ко всем звукам добавилось шипение, с которым выходил газ. Это была дымовая граната. – Закройте уши. Как только рванёт – считайте до пяти и валите.

Георгиевич отбежал назад. Я со всех сил зажал уши, как мог. Через несколько секунд воздух разрезал резкий хлопок после чего, казалось, все остальные звуки умерли вместе с ним. Только писк в ушах и страх – я на секунду потерялся.

Раз, два, три, четыре, пять… Резко встал и побежал за дом – туда, где были восставшие. И где я надеялся их не найти. Паша побежал за мной. Оглянулся на Игоря – в этот момент он беззвучно упал, будучи в облаке дыма, а затем отполз назад, скрываясь.

– Игорь! – пытался сказать Паше, но сам не слышал своего голоса – только тонкий писк. Брат посмотрел на меня с недоумением, а я показывал ему рукой в сторону: – Там! Игорь!

Паша оглянулся и сразу же бросился к нему. Я побежал следом.

Парень сидел, припав спиной к кирпичной стене. Под вытянутой ногой, в области лодыжки, растекалось небольшое кровавое пятно.

Звуки начали возвращаться. Первым, что я услышал – стрельбу. По нам всё ещё стреляли, но уже вслепую.

– Да сколько у этих сук патронов?! – крикнул Паша, подхватывая Игоря под руку и поднимая. – Ничего… Мы тебя вытащим…

– Пожалуйста, я… я не хочу умирать, – простонал Игорь.

Я застыл на месте.

– Чего встал?! Помоги! – крикнул Паша. Я мотнул головой, возвращаясь в реальный мир, и подбежал, подхватил вторую руку. – Ничего-ничего. Всё будет хорошо. Скоро бегать уже будешь. Там царапина, скорее всего – ерунда.

Мы подняли Игоря и потянули вперёд – его тело было очень тяжёлым. Ноги едва не подкашивались под всем этим грузом. Из его ноги по штанине стекала алая кровь, протягивая багровый след от его ноги.

Георгиевич напряжённо выглянул из-за угла, быстро поняв при этом, почему мы так задержались.

– Я расчистил дорогу. Давайте его куда-нибудь, а там залечим, – сказал он. – Я смог одного восставшего схватить – ему оторвало руки. Надо будет тоже его прихватить.

– Какие восставшие?! – не выдержал я. – Надо валить отсюда! У нас полумёртвый человек на руках!

– Держись, Игорь, мы скоро вернёмся – там помогут, – приговаривал Паша.

– Задачу никто не отменял. Мы все знаем, на что идём, – отрезал Георгиевич. – Ведите его туда, – он показал на небольшую поляну возле дома и протянул небольшой свёрток: упаковку бинтов и лейкопластырь, – и замотайте. Встречаемся у входа в парк.

После этих слов мужчина быстро побежал дальше, где вокруг лежали кровавые ошмётки гнилой плоти. Несколько восставших медленно корчились, будто в агонии. Один из них лежал на спине, странно выгибался – тот самый, у которого оторвало руки. Теперь он лишь беспомощно бился головой об землю. Георгиевич подошёл к нему, начал связывать. А мы прошли дальше. Игорь уже побледнел – нужно было торопиться.

– Оставайся в сознании, говори со мной! Сука, ты не можешь… – говорил, пыхтя, Паша.

– Мама, честно – это последняя четвёрка. Я… больше не буду…

Мы подошли к поляне и опустили Игоря – он корчился от боли, стонал. Я достал упакованную пачку бинтов, но руки сильно тряслись, и открыть её никак не получалось.

– Костя, быстрее! Быстрее, чёрт тебя дери!

– Давай лучше ты, – сказал я, протягивая упаковку Паше.

– Давай! – крикнул он и разорвал зубами верхушку. – Потерпи. Немного осталось.

– Ира, я не пил… честно…

– Костя, помоги! Держи ногу ровнее!