Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

– Паша, решай сам, – сказал я. – Кто бы что ни говорил – как видишь, мы примем твоё решение. Все вместе. Ты наш лидер – реши, как будет правильнее. Мне лично больше некуда идти… и незачем.

Брат отвернулся, задумавшись.

– У меня есть время подумать? – спросил он у Славы. – И что насчёт наших вещей?

– Вещи вернут – не волнуйся. Мы забрали их на обработку. Но, возможно, не все. Изношенную одежду выбросят и дадут другую, на замену. А вот насчёт подумать – можно, если недолго. Но подумай хорошо. Пару дней у тебя есть, – Слава несколько секунд подождал, но ответа не последовало, и он добавил: – Интересная у вас катана – экзотика. Но дико непрактичная.

– Хорошо, – сказал рассеянно Паша, встав с места и пропустив последние слова. – Тогда можно нам отдохнуть? Насколько я понимаю, мы в камеры не вернёмся?

– Нет, не вернётесь. Это была временная мера, – улыбнулся учёный. – А насчёт отдохнуть – да, вы свободны. Но я бы попросил тебя и твоего брата остаться.

– Откуда вы знаете, что мы братья? – спросил Паша.

– Так и думал, – снова улыбнулся учёный. – Это насчёт вашего отца.

Мы с братом удивлённо переглянулись и сели обратно на места. Женя окинула нас волнующим взглядом.

– Не волнуйся, я скоро приду, – успокоил её Паша, но он и сам выглядел взволнованным.

– Точно? – она посмотрела на меня.

– Не волнуйся, я пригляжу за ним, – ответил я, натянув улыбку.

Женя на секунду улыбнулась в ответ, но потом рассеянно ответила:

– Хорошо… – и пошла к выходу и остальным, где их ждал охранник. Через несколько секунд дверь за ними закрылась.

– Что вы знаете об отце? – спросил Паша.

– Ваш отец – Олег Рудвенов, да? А вас зовут, – Слава на секунду задумался, будто что-то вспоминал. – Костя и Саша?.. Нет, Паша. Да, Паша.

– Откуда вы знаете? – спросил я.

– Так и думал. У вас его глаза. У обоих, – улыбнулся на секунду учёный. – Мы вместе работали… А о вас узнал в ваших вещах – там лежал твой, – он посмотрел на Пашу, – паспорт. О Косте больше догадался. Вас-то я видел ещё совсем маленькими… Вы, наверное, и не помните: я на похоронах вашего отца был. Давно это было… А где ваша мама?.. Умерла?

Паша кивнул.

– Очень жаль. Очень красивая женщина была. И сильная, – Слава сделал небольшую паузу, а затем продолжил: – Но я не об этом хотел поговорить. Как бы начать… Вот вы спрашивали, откуда взялся вирус, да?

– Нет, не спрашивали… – ответил Паша. – А вы знаете?

– Да. Мы с вашим отцом работали над ним. Мы его создали.

Я сидел и не мог поверить.

«Нет, он врёт. Точно врёт… Но зачем?»

«Снова это чувство… Бей! Накажи его за грязную ложь!»

– Вы врёте! – крикнул я. Тело двигалось само по себе. Я медленно подошёл к нему: – Вы ничего не знаете о нём! Ничего! И не можете! Он – никогда! – я взял учёного за халат и приподнял уголки – в его глазах не было ни капли страха, а в моих – стояли слёзы. – Папа никогда бы такое не сделал!

– Послушай, – тихо произнёс он, с жалостью глядя на меня, – я и сам не поверил, если бы был на вашем месте. Дай мне сказать – потом можешь выплёскивать свою ярость.

– Нет… – тихо сказал я, но кто-то положил руку мне на плечо. – Это всё заговор… Ошибка…

– Костя, не надо. Успокойся, – сказал Паша.

– Ты ему веришь? – спросил я, резко обернувшись. – Папа не мог сделать… такое! Он… он хороший. Не мог, – в голове всё смешалось.

Мой папа был героем – он никогда не сделал чего-то такого, что уничтожило бы людей.

«Не верь им. Они все врут».

– Успокой своего брата, иначе он сам вам повредит, – эти слова Слава направлял не на меня, а куда-то позади.

– Костя, послушай, – сказал Паша, подойдя и усаживая меня обратно за стол. – Давай не будем делать поспешных действий, ладно? Этим ты точно ничего не изменишь. Пожалуйста. Ради меня. Отпусти его и дай сказать.

– Паша, они пытаются нас запутать… Нас всех. Им всё известно. Всё. Или… нет… точнее, ничего… Они ничего не могут знать… Я запутался…

Паша сел рядом и посмотрел на меня с улыбкой. Я отпустил воротник Славы.

– Костя, я на твоей стороне. Всегда. Но мы не можем сейчас выкидывать такие фокусы, да и незачем. Подумай сам: зачем им это делать? Давай будем умнее и будем думать, перед тем как что-то делать, хорошо? Тем более, что мы даже не дослушали, – Паша говорил со мной как с маленьким, но так его слова сейчас влияли на меня сильнее. Я кивнул в ответ. – Вот и замечательно. Давай послушаем – тем более, что нас никто не трогает, – после этого он повернулся к Славе: – Продолжайте.

Учёный успел достать ещё одну сигарету, пока мы говорили.

– Бойкий у тебя брат. Боевой… – он выпустил язычок огня из кончика зажигалки и сигарета начала медленно уменьшаться, забирая вместе со своим дымом и здоровье курильщика. Учёный продолжил, выдохнув табачный дым: – В общем, как и сказал ранее, мы с вашим отцом работали вместе над этим вирусом. Тебе, – он посмотрел на меня, – тогда ещё и года не было, да… Ладно, не об этом сейчас… Вы думаете, что мы создавали оружие, но мы не собирались этого делать – наоборот: мы создавали вирус, который бы увеличил физический предел возможностей тела человека. Вы же знаете, что есть отдел в нашем мозге, который блокирует часть возможностей тела? Например, ограничивает силу мышц, чтобы мы не навредили себе? Или чтобы не умерли от иммунного ответа? Наша задача была в том, чтобы эти границы не просто открыть, а расширить, и при этом без вреда для носителя.

– Но… зачем? – спросил Паша. – Люди и так довольно удачный вид – зачем что-то менять? Тем более, что перспективы технического развития были очень близки… И как вообще получилось, что он теперь превращает людей в монстров?

– Технический прогресс может отторгаться организмом как чужеродные элементы. Вирусы и бактерии же внутри нас – привычное состояние. А вот насчёт процесса инфицирования – тут-то и кроется загвоздка, – он выдохнул дым. – Конечно, по уставу я не имею права вам этого рассказывать, но вы, наверное, единственные кто точно имеют право знать. По крайней мере, на вашем месте я бы точно хотел получить ответ… – я только сейчас заметил, насколько Слава выглядел старым и уставшим, хотя сначала выглядел энергичным и живым. По виду – за пятьдесят. Он сидел, смотря на зажигалку, которую сам же крутил в руках. – Не буду вдаваться в детали, расскажу кратко: мы хотели, чтобы у субъекта, пассивно заражённого альфа-вирусом, существенно увеличивалась скорость регенерации тканей, повышался иммунитет и реакция. Когда мы смогли добиться того, что вирус удачно вступает в симбиоз с организмом и начинает паразитировать с нужным эффектом без ухудшения общего состояния – это был настоящий успех. До сих пор помню тот день, когда Олег принёс кролика из лаборатории, прямо сюда, и говорит: «Этот кролик – наше будущее!», – Слава грустно усмехнулся. Его слова напоминали текст какой-то фантастической книги. Но если это всё правда, а мне теперь очень хотелось в это верить, папа всё-таки помогал людям. – Никто не знал, что этот кролик станет началом конца. Но тогда нам казалось это победой. Огромной. Мы вынашивали эту идею ещё с университетских времён, и, вот, тот кролик был удачным её воплощением… Мы даже надеялись получить нобелевку… Позже спецслужбы засекретили разработку и перевели её на военные рельсы. А через несколько лет испытаний и доработок, когда вирус стал достаточно стабильным, дали приказ провести испытание на нескольких заключённых, которым всё равно была объявлена смертная казнь – результаты оказались выше всех ожиданий. Проект вышел в теневой сектор и даже были привлечены сторонние инвесторы…

– Подождите, – прервал его Паша. – Как так получилось, что наша секретная разработка оказалась по всему миру? Как же длительные тесты? Это же не какая-то мелкая технология, а, получается, биологическое оружие…

– Во-первых, я не говорил, что она по всему миру. Я говорил, что вспышки были на континентальных странах, с которыми у нас сохранялась связь. Насчёт других регионов – неизвестно. Во-вторых, не перебивай меня, пожалуйста. Я всё расскажу, как придёт время. Так, на чём я остановился?.. Да, точно, инвесторы… За три года до вспышки нескольким работникам удалось сбежать за границу, под видом политических беженцев – так разработка оказалась в других странах. Это, конечно, не точная информация, но мы придерживаемся этой версии. А где военные перспективы – там и деньги на исследования… Так или иначе, но в других странах тоже начались исследования с альфа-вирусом. Видимо, результаты были превосходными, как и у нас. Заражённые солдаты – это было лишь делом времени, мы все это знали, но думали, что потом можно будет перевести разработку на гражданские рельсы и помогать людям. Никто не знал, что первые «модифицированные» солдаты появятся так скоро. Первыми были США – они провели испытания в Чечне. Группа из десяти человек могла превзойти аналогичную по оснащению из пятидесяти – феноменально… Мы тоже не отставали и… Ладно, опустим это. Уже неважно кто там дальше шёл и как развивалось. Мы все одинаково виноваты в этом… Потом одна случайная мутация, и… Какое-то время пытались замолчать, взять под контроль, но чтобы без экономических потерь… Итог вы видели.

Повисло молчание. Я пытался принять информацию, которую только что услышал, но это было невозможно. Это было что-то за гранью реального: секретные разработки, заговоры, гибель всего мира – слишком много для одного дня.

Напряжённо ждал, когда он продолжит, но этого не происходило.

– Уф… тогда последний вопрос: почему после смерти люди превращаются? Это же бессмыслица. Мозг и сердце перестают работать – и всё, конец, – по виду, у Паши было такое же состояние, как и у меня.

– Мы добились результатов в пассивной фазе: когда вирус не старается уничтожить организм, а вступает с ним в симбиоз, изменяя генетическую структуру. По расчётам такого не должно было быть, но в мутированной версии вируса у людей, в момент смерти, падает уровень иммунитета и вирус переходит в активную фазу. Если такой вирус попадает в организм незаражённый или заражённый пассивно – там начинается агрессивная активная фаза. Думаю, симптомы вам знакомы: организм пытается сопротивляться вирусу, вместо того чтобы вступать в симбиоз – как в пассивном режиме – и в результате по телу появляются пигменты синего цвета. По мере того, как вирус размножается, эти пятна занимают всё большую площадь, пока иммунитет не сдаётся – в этот момент организм умирает. Но не совсем. Тогда начинают работать скрытые в изменённом вирусом геноме механизмы регенерации. Для этого необходимо много питательных веществ – поэтому инфицированные люди всегда сначала медлительные, неуклюжие… и голодные. В этом состоянии мозг не работает так, как при жизни, полностью, а только на необходимом минимуме, чтобы поддерживать тело… Но это продолжается недолго. Со временем, из-за нехватки питательных веществ, организм переходит в стадию анабиоза, а затем умирает, – Слава затушил сигарету в пачку и спрятал её. – Вспомнил: в активной фазе, когда организм регенерирует повреждённые клетки, своеобразно улучшаются показатели тела. Обычно это что-то одно. Если у вас при жизни были хорошие физические показатели, бегали быстро – вирус это улучшит. Или, если вы имели вокальные способности.

Теперь многое стало ясным, но был и ещё главный вопрос. Паша опередил меня:

– А где именно началась вспышка? – спросил он, спустя минуту молчания. – Вы же сказали, что сначала пытались держать под контролем. Сказали, что правительства знали о разработках.

– Скорее всего, не все правительства и знали. Где-то это, наверняка, ушло в частные руки… Да и много чего старались замолчать… Не знаю. Хотел бы я знать где было начало… – тихо проговорил Слава. – Одно точно могу сказать: никто не ожидал такого. Никто… А когда поняли – уже было поздно, – Слава посмотрел на часы. – Я тут с вами засиделся. Да и вам, наверное, нужно всё обдумать, обсудить…