30 лет цинизма. Сбоник стихов

Двадцать Первый еще до конца себя не проявил —
Этот вздорный юнец, не спеша, набирается сил,
Он растит энтропию в удушливом чреве своем…
Хорошо, что до Двадцать Второго мы не доживем!

    Лето 2010 г. – весна 2015 г.

Легенда

Порастратив здоровье в кровавых боях,
Шел без отдыха-сна на родимый порог,
Ни секунды на месте в пути не стояв,
Сапогами топча километры дорог…

И в родную избу настежь дверь распахнул:
«Я пришел, я вернулся! Здорово, родня!»
С детства воздух знакомый со свистом втянул,
«Сколько ж не был я здесь! Как вы тут без меня?!»

Мать упала на грудь, прослезился отец,
Улыбнулся, обнял с печки спрыгнувший брат:
«Мы уж думали: Где ты нашел свой конец?
И не ждали уже, что вернешься назад!»

«Ладно, полно! Я с вами теперь навсегда…
Я голодный, как черт! Соберите на стол!
Вместе нам не страшны ни напасть, ни беда!
Время взяться за ум! Для того и пришел!

Сколько ж лет я потратил на этой войне,
Сколько сил положил, сколько ран залечил!
Я зимой замерзал, отходил по весне,
Летний зной обжигал, дождь осенний мочил,

По колено в грязи и по пояс в снегу,
Головней прижигая Антонов Огонь,
В сорных ямах валялся в горячном бреду,
Чуял дым от кострищ, чуял трупную вонь,

Загибался от жажды в засохших лесах,
Отпивался водой малярийных болот,
Жрал гниющую падаль, спал на чьих-то костях,
Пробирался во тьме – обезумевший крот!»

Прислонил я к печи верный свой пулемет
И зараз охлобучил борща чугунок.
Даже стыдно – решат: «Вот явился проглот!»
Но налили добавки… Сдержаться не смог!

Мать присела на лавку, меня обняла:
«Где ж ты был, дорогой, эти несколько лет?
Я бессчетно ночей у окна провела…
Но нашел ли ты то, чего здесь у нас нет?»

Я стыдливо поник и уставился в пол:
«Я по свету искал радость, свет и покой…
Врать не буду я, мам, ничего не нашел:
Где ни сунься – гордыня, разврат и разбой!

Я бывал в тех краях, где темно даже днем,
А дорогу в сметану размыли дожди,
По колено уходит нога в чернозем,
Ну а коли упал – так подмоги не жди.

Трое нищих не раз мне встречались в пути,
Только я им не нужен… Чему, впрочем, рад!
И, когда уже некуда стало идти,
Словно громом ударило: «Надо назад!»

Воротился домой твой беспутный сынок:
Ни семьи, ни детей, ни чинов, ни гроша,
Только пара залатанных старых сапог,
Да под рваной рубахой теплится душа…

Только что же ты, матушка, точишь слезу?
Али стыдно тебе за растяпу – сынка?
Не кручинься! Я гордость тебе принесу,
Хоть и способа точно не знаю пока…»

Тут отец мне на ухо тихонько сказал:
«Убери-ка игрушку и мать не пугай.»
Что ж, разумно… С батяней я спорить не стал
И отнес пулемет в дровяной я сарай.

И вступила в права желтоглазая ночь…
«Мам, не парься с постелью, я в сени пойду —
На пуховой перине мне будет невмочь!»
Повалился на лавку и мертвым уснул.

По заре по рассветной отец разбудил,
Мирной жизни преподал мне первый урок —
Вывел в поле и в руки мне косу вручил:
«Что ж посмотрим, на что ты способен, сынок!»

Размахнулась рука, раззуделось плечо…
Но не режет коса – только тычется в грунт.
Да! До этой работы расти мне еще…
Научусь! Нам не боги горшки обожгут!

Только что же ты, батя, смеешься в кулак?