30 лет цинизма. Сбоник стихов

Мы уходим в себя
И не ждите – вернемся не скоро,
Чтобы снова плодиться,
Бухать и растить ВВП.

Где великий потоп,
Что изжогу зальет в полной мере?!
Где же сера с небес?!
Трибунал, что немедля раздаст
Всем сестрам по серьгам,
А братьям по крестам и по вере?!
Антисептик, что Землю
Продезинфицирует враз?!

В изобилье жратвы
Захотелось вам зрелищ – так нате!
Я стою перед вами —
Вы мне ничего не должны…
Тот, кто пишет стихи —
Он, по-своему, тоже предатель,
И слова черной рвотой
Стекают на ваши умы!

Тот, кто пишет стихи, тоже нехристь, подлец и предатель,
И слова черной рвотой стекают на ваши умы!

    Сентябрь 2010 г. – октябрь 2011 г.

Двадцать Первый

Растопырьте железные крылья, сомкните ряды!
В счастье много друзей, а в беде остаешься лишь ты.
Оглянись и вокруг посмотри сквозь слепые очки,
За чернеными стеклами пряча кошачьи зрачки.

Полтора дестилетья, как сгинул Двадцатый-старик,
Двадцать Первый-подросток капризно заходится в крик,
Полируя до зеркала нанотехничный кистень,
Выбирает к удару он очередную мишень.

Как вокзальную шлюху, безжалостно к лавке прижав,
Он насилует Вечность, за сочные дойки держа,
Растранжирив в горячном веселье победы отцов
В окруженьи блядей, пидорасов, барыг и воров.

Приоткрой на два пальца бездонную душу, браток —
И заполнит пространство бушующий грозный поток
Из окурков, гондонов, стаканов и мрачных надежд,
Шумных псевдодрузей, лжепророков, хамья и невежд.

Вот у входа в базарный жужжащий и воющий ряд
Две убогие – Память и Совесть нагие стоят,
Деловитые граждане мимо брезгливо снуют,
Им монету не бросят – ну, разве что, в шляпу нассут.

Вот избитый, истерзанный Разум у стенки стоит.
Двадцать первого слуги подняли винтовки свои…
Каждый непревзойденный в своем деле специалист —
Мент, чиновник, путана, торгаш, педофил и фашист.

Вот старуха, одетая в черный глухой балахон
За тобою пришла, да коса не пролазит в проем.
Так и топчется, глупая, в недоуменьи в дверях,
Вызывая всем видом своим уже смех, а не страх.

На картины такие не смотрят больные глаза,
Рад бы что-то сказать, только нечего больше сказать…
Засыпай поскорее, дружок, суетой утомлен
И однажды увидишь ты вещий до одури сон:

Мы в Аду разномастном во весь веселились опор.
Вдруг: «Тревога! Полундра! Атас! Едет к нам ревизор!
Прячьте карты и баб, и коньяк, убирайте столы!
Кто три раза дурак, те сегодня полезут в котлы!

Пробуждайся от сна векового, лентяй Люцифер —
Ситуация требует срочных решительных мер:
Мы комиссию сразу притащим к тебе в кабинет,
Покажи, что хотят, а иначе урежут бюджет!»

Много дней шла проверка, от скуки мы стали зевать:
Надоело до дрожи страдающих в муках играть.
Наконец, дверь открылась и в пекло вошел Асмодей:
«Все, уехали! Прите столы и бухло, и блядей!

Снова можно блудить, напиваться, валяться в грязи —
В двадцать первом проверка нам больше уже не грозит.
Гранты дали – до двадцать второго нам хватит с лихвой.
Как ни кинь, а наш Дьявол – начальник совсем не плохой!»

Падший ангел прикидывал, как же осваивать куш…
Тут из Рая звонок: «Разгрузи хоть на тысячу душ!»
«Не вопрос», отвечал Люцифер, «Присылай их ко мне,
Только за содержанье оплата пусть будет вдвойне.»

От подобных видений проснешься в холодном поту…
Успокойся! Вселенский бардак, глупость и нищету,
Сумасбродство и похоть, и блеск побелевших костей
Ты увидишь, как только привыкнут глаза к темноте.