Каменное перо

Отец не шелохнулся. Принц улыбнулся, но глаза его блеснули холодом.

– Вы разочарованы скромным приемом, Дуглас?

Дуглас? Но моего отца звали Лоуренс, Лоуренс Сиддал. И когда он успел поменять имя? Почему Принц обратился к нему так? И, что самое непонятное, почему отец не поправил его? Принц, верно, заметил мое замешательство, потому что он звонко рассмеялся и снова жестом указал на стулья.

– Садитесь! – повелел он. Мне сделалось не по себе.

Отец настороженно подчинился. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру. Принц остался стоять во главе стола, отрешенно поглаживая спинку своего стула. Странная улыбка не покидала его лицо.

– Итак, – сказал он после некоторых раздумий.

– Вы не он, – категорично заметил отец.

– Ах, вы ожидали, что он сам почтит вас своим присутствием? – Принц усмехнулся. – Извольте, а я уж было заподозрил, что вы и вправду остались недовольны простотой нашего сымпровизированного обеда. Что было бы с вашей стороны необыкновенно черство, ведь вы как никто иной можете себе вообразить, что положение мое бедственное и оставляет желать лучшего. – Принц на мгновение запнулся. —От кого, как не от вас, ждать мне в эту минуту искреннего и глубочайшего сострадания? Зная, что движет мною нынче и когда-то двигало вами, вы едва ли станете требовать пира даже от наследного принца, мой дорогой Дуглас. Ведь все мы здесь собравшиеся в первую очередь его слуги, а лишь потом – опальные дети благородных семейств. И вы, и я, и Габриэль.

– Пока не все. Сыну ничего не известно, – спокойно ответил отец.

– Я заподозрил этого с самого начала, – ухмыльнулся наш хозяин. – Позвольте, я налью нам вина, – и он наполнил наши бокалы.

– Он отнял у меня не все, – приговаривал Принц, – последнюю бутылку отборного лилийского вина даже тысяча демонов у меня не умыкнет. Слава богу, в Саджии этого добра в излишке. Да что там, я даже пистолетом разжился по пути сюда.

– Лилийского, – робко переспросил я, пропустив ремарку про пистолет мимо ушей. – Вы из Лилии? Вы тот самый пропавший Принц?

Я слышал какие-то разговоры подобного толка в деревне, и сейчас чрезвычайно оживился. Возможно, раньше мне не верилось, что он и вправду был настоящим принцем. А может быть, я просто плохо разгадывал загадки.

Принц покачал головой, что могло означать и да, и нет.

– Где он? – спросил отец.

– Кто? – весело воскликнул Принц, и отец внезапно ударил кулаком по столу. Воцарилась зловещая тишина.

– Ты знаешь, – прошипел наконец мой батюшка. Каждое слово давалось ему с трудом, а кулак его так и остался лежать на скатерти. Он будто бы сжался еще сильнее. Я понял, что не хочу слышать то, что скажет сейчас Принц, что мне стоит лишь встать на ноги, отворить скрипучую дверь, преодолеть несколько ярдов в кромешной темноте, вырваться на божий свет и никогда больше не возвращаться в эту чертову хижину у основания маяка. Я даже вообразил себе, что мой отец в то мгновение не желал мне ничего иного. Но я остался сидеть. Что-то пригвоздило меня к месту. Мне очень хочется думать, что это был взрослый поступок – вернее, взрослое бездействие. Мне хочется верить, что я осознал тогда окончательно и бесповоротно, как тяжело иногда бывает сделать выбор не в пользу своего собственного комфорта, как быстро и безжалостно требуется иногда принимать судьбоносные решения. Но на самом деле, я был элементарно испуган. А где-то на границе подсознания маячила мыль, что поступи я тогда по-другому, отец очень разочаровался бы во мне. И я остался сидеть, боясь встать на ноги и опасаясь потерять лицо перед одним из двух людей, которые составляли мой мир.

– Я сбежал от него, – очень серьезно ответил Принц. Он больше не улыбался.

Отец кивнул, его ладонь расслабилась.

Принц отвернулся и посмотрел в единственное окно в комнатушке. Из него был виден маяк и маленький уголочек моря.

– Он поставил передо мною выбор – как и перед вами в свое время – написать все или переложить долг. Я не успел. А потом сбежал.

– Сколько вам оставалось написать? – тихо спросил отец.

– Одну сказку.

– Одну, – с придыханием повторил отец. Принц кивнул, не оборачиваясь.

– Я не успел закрыть ваш долг, но рассчитался за свой. Увы, наш господин суров, и для него долги не имеют собственности. Они просто есть, и кто-то должен их отдавать. Увы, мы с вами бессильны перед Контрактом, и наши недоработки вынужден будет устранять ваш сын.

Отец покачал головой.

– Я так верил… вам почти удалось совершить невозможное. Мне стоит вас поблагодарить.

– Почти! – грустно усмехнулся Принц, поворачиваясь к нам. Он сел за стол и поднял свой бокал. После секундного колебания, отец последовал его примеру, и я повторил за батюшкой.

– Выпьем же за то, чтобы дела завершались, – мрачно сказал Принц, и мы выпили. Вино оказалось сладким, я никогда такого не пробовал доселе. Наверное, это было и вправду непростое, королевское вино. Мы помолчали.

– Сын, – молвил отец. – Я… я молю тебя об одолжении.

Я неуверенно кивнул. Все это происходило как будто во сне. В том самом сне, о котором я так и не смог забыть. О котором я никогда не рассказывал батюшке, так как боялся выглядеть дураком в его глазах, и матушке, так как страшился ее напугать. И теперь все разрозненные кусочки этой загадки сложились воедино, и я понял, что же от меня требовал тот таинственный господин в черном, лица которого я не мог различить. В том страшном сне я писал сказки.

И когда я поднял взор и наши глаза встретились, отец прочитал в них все, что я не был еще готов выразить словами.

Сказки. Истории. Рассказы. Странно, как эти простые, каждому с детства знакомые слова могут вызывать столь непропорциональный ужас. Одних воспоминаний о моем повторяющемся кошмаре вполне хватило для того, чтобы пережить его наяву, а присутствие Принца многократно усилило задремавшие мысли. Я снова сидел перед пустым пергаментом и беспомощно смотрел туда, где должны были появиться неподатливые строки. Я ухватился за край стола, а отец положил руку мне на плечо. Принц встал с места и снова повернулся навстречу морю.

– Вы хотите, чтобы я написал сказку, – выдавил я, и этой невинной фразой сказал больше, чем можно было от нее ожидать.

– Не обязательно сказку, – мягко поправил Принц, не оборачиваясь. – Можно просто историю. Новеллу. Поэму. Повесть, в конце концов.

– А если, – начал я и осекся.

– А если вы откажетесь? – закончил за меня Принц.

Я нервно сглотнул и кивнул.

– Тогда твой долг перейдет к другому, к следующему несчастному в очереди, – сказал отец. – Как и оговорено в Контракте его высочества.

– Контракт один, – кивнул Принц. – Он лишь модифицируется, и других больше не будет. И долг перейдет к Изабелле.

– К кому? – хором прошептали мы с отцом.

– К Изабелле, – тихо сказал Принц. – К ведьме, которую я любил.

Когда мы оба промолчали, он добавил:

– А уж она напишет свою новеллу, в этом вы не сомневайтесь.

И вновь над столом воцарилась тишина.

– У нас вдоволь еды, – неожиданно предложил отец. – Извольте отобедать у нас, Ваше высочество.

– Я восторженно принимаю ваше грандиозное предложение, Дуглас, – ответил Принц с благодарным поклоном, и призраки прежней игривости заплясали в его глазах.

Мы с батюшкой синхронно поднялись из-за стола и, нелепо пытаясь уступить друг другу место, стали протискиваться к выходу. Как будто у сложившейся ситуации было одно неизбежное разрешение, о котором никто не подумал заранее – поесть от души. Когда мы были на полпути к выходу, спотыкаясь и нащупывая руками стены в темной прихожей, мне показалось, что где-то позади Принц нежно прошептал:

– Моя бедная потерянная девочка…

Как я отправился в путешествие