Приключения северянина. Сборник рассказов

– Андрей, дай карабин!

– Бери!

– Как бьет?

– Точно, – рассмеялся он.

Пастух кладет карабин на место.

– Ну и молодец, ты еще успеешь.

Илья Иванович смотрит на сборы с иронией.

– Мне сердце!

Миша выставляет свои зубы:

– А мне язык!

Андрей не отстает:

– Мне грудинку!

– Если ты убьешь барана, ты войдешь в историю Ачайваяма!

– Запомни свои слова, Паша. Илья Иванович, положи на кабину белую шкуру, если баран уйдет.

Надо идти прямо по долине, пока баран не скроется из виду, оставшись справа и сзади. Тундра мокрая, болотистая. Ботинки сразу промокли, а в болотниках этот склон брать тяжко, придется потерпеть. Через полчаса хода барана не видно, теперь можно поворачивать вправо и начинать штурм Крутой. Точно крутая. После небольшой полоски кедрачей сухой склон с каменистыми осыпями. Идти тяжело даже налегке. Ездить на вездеходе удобно, но выносливость теряется. Минут через пять дыхание ртом и пот заливает глаза. Надо снизить темп. Нога находит место, толчок, можно и руками помочь, не стыдно: никто не видит. Подъем, слава богу, позади. Гряда прикрывает барана, но лагерь как на ладони. Белой шкуры нет, значит, кытэп рядом, за грядой, метрах в двухстах.

Дыхание, как у загнанной лошади, пульс сто двадцать.

О стрельбе не может быть и речи, надо успокоиться.

Бинокль не нужен, можно положить на камень, место заметное. Обойму в магазин, патрон в патронник и в ствол. Курок спущен, планка на 100, колпачок со ствола. Ничего не мешает, не бренчит, можно сесть, расслабиться. Движения в лагере не видно. Все смотрят представление с двумя действующими лицами, одному из которых вскоре предстоит умереть в чисто гастрономических целях. Ну и охотничьих страстей!

«Неужели у тебя рука поднимется на такого красавца?» – звучит вопрос Вельгоши. Поднимется, и еще как. А он без переживаний будет есть баранье сердце. Опять же, если…

Что-то щелкнуло слева. Камень под копытом. Услышал или учуял и пришел посмотреть. Увидел и замер, разглядывает. Под ним камень, над ним небо голубое, и он стоит в профиль, как изваяние, дав на выстрел несколько секунд. Надо успеть медленно поднять карабин, оттянуть затыльник затвора и прижать приклад к плечу. Он все выдержал и эти секунды дал.

Мушка ложится чуть правее лопатки. Толчок в плечо, и затвор вновь передернут. Баран присел на расслабленных ногах, но снова твердо встает. Стрелять, пока он не упал. Даже смертельно раненный, он может сделать несколько прыжков и свалиться на западный склон, откуда его не взять. Второй выстрел навскидку по корпусу. Все, можно не стрелять. Перебирает передними ногами, задние безжизненно волокутся, – перебит позвоночник. Бегом к нему. Он мотает головой и изо рта кровавая пена. Голову к земле и нож меж ребер. Глаза тускнеют, ноги вытягиваются в последнем напряжении и расслабляются. Охота окончена. Великолепное животное превращено в гору мяса.

Впрочем, можно заглянуть и на западный склон. Там тоже может быть что-нибудь интересное. Линия вершины отодвигается все дальше. Идти страшно, лучше ползти. Далеко внизу видна подошва, а тут, рядом, склона нет – пустота. Камешки сыпятся, уклон все вниз, края нет. И тянет бездна. Если сзади кто-то толкнет вниз… Даже если все бараны Нагорья и все слоны Африки там, – пусть они живут. Снять карабин и прицелиться в таком висячем положении – значит начать скольжение вниз, обратного пути уже не будет.

На скале в метре бесстрашно сидит маленькая птичка с длинным хвостом. Будь счастлива, дорогая. Задача номер один – не разворачиваясь, задним ползом дотянуть до места, где исчезает эта жутковатая тяга вниз. Уф, можно даже встать. Впечатлений и острых ощущений более чем достаточно!

Как эту кучу мяса дотянуть до лагеря? Рожки не очень большие, четыре нароста – четырехлеток. Если волоком? Не пойдет, камешками нашпигуется. На бугорок, подсесть под него и, а-а-ах, встать! А дальше? Давит, как будто тонна. Шаг, два… и хватит. Пусть лежит! Пошел он!

– Здоровый нымелан!

Молодец, Андрюша, вовремя появился.

– Андрей, что-то он не хочет идти! – Давай до снега, а там сам пойдет.

– А снег не провалится?

– Не бойся! Катись до самого низу, а там я лошадь привязал.

По снегу он пошел так легко, что пришлось пускать его вперед и прыгать сзади. Снег настолько плотен, что нога почти не проваливается даже при прыжке. Подъем отнял час, а на спуск вместе с грузом – пять минут. Лошадь на привязи белая, спокойная. Выдержала все операции по погрузке на себя барана и ни разу не взбрыкнула.

– Андрюша, коня случайно не Валетом зовут?

– А откуда ты знаешь?

– Он селедку любит?

– Юколу любит, селедки у нас нет.

Вот и не верь в чудеса. Ровно двадцать лет назад мы с отцом ходили в Сангаталоне с двухметровым Микой Осеевым, легендой Колымы, на баранов в этот же день. Отец тогда красиво снял картечью в прыжке барана, а Мика приволок его на себе до лошади. Коня звали Валет, он очень любил селедку и был белого цвета. Через полчаса подходим к лагерю. Первым встречает бригадир.

– Молодец, Похтэнкович, мастер! Мне шкуру!

– Забирай!

Илья Иванович улыбается уже без иронии.

– Не ожидал, молодец!

– Патя, можно мясо взять?

Ну и Мария!

– Да что ж я его – один съем?

Возможно, этот вопрос чисто ритуальный?

Кытэп разделан женщинами в несколько минут. Вокруг таза с костями ног образовался плотный кружок. Пастухи обушками ножей раскалывают круглые кости и глотают еще теплый мозг. Эта процедура называется в русском произношении «камлерить». Туша от жира белая, не то что синие и водянистые копыточные олени.

На обед вареная баранья грудинка, плавающая в жиру. Хлебушка бы белого свежего. И шашлычки пожарить! Но Мария спец только по варке мяса, а желающих жарить на всю ораву среди мужчин что-то нет. Да и по чукотским законам мясо жарить на костре не положено.

До темноты предстоит найти проход по склону Крутой. Он только один в километре от лагеря. Метров десять шириной с наклоном к пропасти. Внизу в паре сотен метров пенится Тамань, справа скала – не обойти. А проход все тот же – камешки маленькие, кругленькие, перекатывающиеся под ногой. Как-то они поведут себя под вездеходом? «Газон» легкий, тонн пять вместе с грузом. По горам лазит, как кошка, и траки впиваются в грунт, как кошачьи когти. Завтрашний день покажет.

Вечером есть работа. Надо вывести кончик ножа.

– Как это ты умудрился?

– В азарте проткнул насквозь и в камень попал.

Вельгоша рассмеялся.