Приключения северянина. Сборник рассказов

Он бы нам очень пригодился. Бочка отечественная. Крышка от морской воды приржавела насмерть.

– Попробуем прострелить?

Пуля Бреннеке пробила крышку, прошла содержимое и сделала солидный бугорок в дне.

– Мишке плохо придется, ружье серьезное.

Из дырочки пульсирует дизтопливо. Не повезло. Бочку оставляем за полосой прибоя в вертикальном положении, заткнув дыру деревянной пробкой, – может, кому-нибудь понадобится.

Нагрузившись всякой всячиной, возвращаемся к лодке. На середине лимана налетает стая больших птиц.

– Стреляй с обоих стволов, – командует Вельгоша.

После дуплета одна птица комом летит на воду.

– Главное – вовремя дать команду. – Зоотехник вылавливает добычу и кидает ее в лодку. – Это пестрый гусь.

Гусь похож на обыкновенного гуся, но поменьше и действительно пестрый. Переправившись, вещи прячем в кустах, чтобы зря не таскать: завтра будем здесь всем кагалом. С собой берем только птицу.

Стало темнеть, тропа в сумерках потерялась, Федя повел нас напрямую. Походка у него особенная: прямое туловище и гордо вскинутая голова. Чувствуя за собой дыхание в затылок, прибавляет шагу. Получилась гонка на слух. Не видно, куда ставится нога. При интервале в один шаг надо повторять все движения впереди идущего, почти не видя его, только ощущая. На таком расстоянии ветки не успевают хлестнуть. Илья Иванович в соревновании участия принять не захотел.

– Куда вы гоните, да нельзя же так!

Федя сбавляет темп, умудряется найти тропу, и продолжаем путь не спеша.

К вечеру следующего дня лагерь разбит в конечной точке маршрута. Табун попил морскую воду.

Алек нашел нерпу, убитую Федей. Серая, с черными пятнами. Ее разделали мужчины, хотя оленей не разделывают никогда, доверяя это дело представительницам прекрасного пола. Шкура сохнет на вездеходе, а мясо Мария сварила в кастрюле. Мельгитанам – гусь. Но и он воняет рыбой, как нерпа, есть невозможно. Относительность этого утверждения пастухи разбили в пух и прах, оставив от него одни косточки. Но ужин все-таки состоялся, благодаря вертолету, принесшему нам посылки из дома: там было что поесть и без дичины.

Вертолет прилетел за копыткой, на нем «сам». Сунул пухлую руку.

– Боря, вон на том озере что ж сетку не поставите?

– На кой ляд, Егор Кузьмич?

– Я – Михаил Иванович!

– А я – Петя.

Его взгляд сконцентрировался на стоящем перед ним нахале, дабы дать понять, что наглость ему не нравится. И чтобы окончательно его добить, директор повернулся к нему спиной, заведя речь о чем-то серьезном с Вельгошей.

Забрав туши, трудяга Ми-4 застрекотал в направлении поселка. – Лучше бы пару туш отправить, чем этого катать!

Гулять так гулять. Бригадир принял заказ на стрижку и в несколько минут обрил своим ножом мою голову насухо, без мыла, помазка и одеколона. Так дышать легче.

Утро 1 августа. Погода – чудо. Небо, отмытое июльским дождем, сияет нежной голубизной. Солнечный шар поднялся над мысом Шлюпочным, и в его лучах тает туман, плотной ватой окутавший море. Ни ветерка. Сопки резко очерчены, но цвета нежные, с плавными переходами и множеством оттенков.

В сотне метров от палаток на ровной тундре два пастуха держат на арканах врастяжку быка-альбиноса. Такой красавец рождается раз в сто лет. Алексей с ножом в правой руке крадется к оленю с солнечной стороны, пользуясь слепящей силой лучей. Почуяв неладное, олень стал мотать пастухов. Через несколько минут встает, широко расставив ноги и тяжело поводя боками. Опыллэ этого и ждал. Он подходит вплотную, резко сует нож в бок и отскакивает. Боль заставила животное рвануться несколько раз, но проколотое сердце выбросило всю силу вместе с кровью, и он рухнул на колени, ткнулся носом в мох. Нашел в себе силы поднять голову в последний раз и завалился набок.

Мария и Эмилия уже идут к нему с тазиками, заточенными ножами и с засученными рукавами. Алексей выглядит после схватки не лучше оленя.

– Зачем вы такого красавца?

– Праздник – надо убивать!

– Копыточных мало?

– Надо хорошего!

– Другого не было?

– Сильный очень, всех убивай. Один удар – и убивай!

Да, выделяться вредно. О том, чтобы подтащить его к костру, и речи быть не может. Перевернуть с боку на бок – и то проблема, одному не под силу.

Кстати, о птичках. Обычно в это время Мария приносит кастрюльку с варевом, а сегодня они только начали разделку и костра еще не разводили. Желудок уже требует еду, выводя грустные рулады.

– Илья Иванович, сегодня завтрак упраздняется?

– Откладывается. Сейчас будут бега.

– Пусть будут, но какое они имеют отношение к завтраку?

– А на голодный желудок бежать легче.

– И что же, все побегут?

– Все, за исключением женщин и старика Алека.

– И вы?

– Ну зачем, я же выставил представителя от экипажа вездехода.

– Представителю бежать в резиновых сапогах?

– Уступлю свои кеды.

Впритирку, но подойдут.

– Какая дистанция?

– Беги со всеми, там увидишь.

Пастухи уже готовы. В легких кухлянках и национальной летней обувке. Без всяких поясов и без ножей, что бывает только в особых случаях. Участников больше, чем зрителей. Единственный мельгитанин, на голову выше всех, своим появлением вызвал иронические усмешки.

Эмилия на секунду оторвалась от дела и тут же отвернулась.

Мария повернула голову и неопределенно протянула: