– Если люди стремятся к свободе, то зачем при революциях, идя под знаменем свободы, они всё же идут за предводителем и, по существу, хотят не свободы, а просто новой власти. Получается, цель революции не свобода, а месть.
– Кому?– не понял Евгений Алексеевич.
– Ну как, старой власти.
Евгений Алексеевич почесал свою бородку и задумался.
– Н-да, интересно. Хотя, с другой стороны, сразу ничего достичь нельзя, и свобода не исключение.
– То есть…
– То есть, свобода достигается поэтапно; первая революция– снизили налоги, вторая– отменили телесные наказания, третья– отменили классовые различия и так далее. И когда-нибудь, пусть после сотой революции, люди станут окончательно свободными.
– Да, вы правы, я не учёл этапности. Всегда-то я что-нибудь не учитываю.
Евгений Алексеевич укоризненно покачал головой.
– Что-то вы сегодня не в настроении, Игорь Сергеевич.
– Да они мне всё настроение сегодня испортили.
– Я уверен, что ничего необычного не произошло, вы просто слишком близко принимаете всё к сердцу.
– Ну да, то что некоторые чудики запускали самолётики– это в порядке вещей.
– Ничего страшного.
– Половина аудитории, считай, спит, половина разговаривает, аж самого себя не слышишь.
– К этому быстро привыкаешь.
– Я уже в четвёртый раз читаю лекцию, а привыкнуть что-то никак не могу.
– В принципе, это естественно; они молоды, у них сейчас другие заботы.
– Да уж, что им на всё наплевать– это точно.
– Не преувеличивайте, Игорь Сергеевич, просто на первом плане у них на данный момент немного другое.
– Как так можно? Пришёл учиться, так учись, а не…
– Как будто вы никогда не были молодым.
– Можно сказать, что и не был. Не знаю почему, но, в принципе, к «надзирателям» все относились нормально, я же до такой степени ненавидел их и весь этот детдом, что у меня вся юность прошла, как в тюрьме.
– Сбежали бы.
– Куда? Побираться, воровать? Мне нужно было хоть какое-нибудь образование и жильё, не бомжевать же всю жизнь. Я хоть человек и свободолюбивый, но не дурак. Хотя…– Игорь Сергеевич задумался.– Хотя сейчас бы я, наверное, всё-таки сбежал.
– Что же так?
– В молодости думаешь, что всё впереди, что надо немного потерпеть и тогда… Я думал, что, убежав, я только загублю свою жизнь, а сейчас… Сейчас уже всё равно.
– То есть было бы вам тогда тридцать с лишним, вы бы сбежали?
– Да. И что бы потом делал – не знаю, но поставил бы себя выше них, отомстил бы. Злее я стал.
– Увереннее.
– Я же тогда какой надеждой жил? Вот выйду, добьюсь всего, будут у меня в ногах валяться, всё на будущее откладывал. Это я теперь понимаю, что бороться надо не в будущем, а сейчас же, немедленно, бескомпромиссно. Пусть даже это борьбы будет заранее обречена, сейчас бы я всё равно боролся.
– Это вы правильно говорите, сдаваться нельзя.
– Потакать чужому мнению, поступаться своими принципами… Пусть будет хуже, но зато будет хуже именно тебе, твоему Я, а не какой-то обобщённой полу-личности.
– Верно вы всё говорите, я бы, наверное, тоже никогда не предал своих принципов, каких бы потерь мне это не стоило.
– Жаль только, что кроме нас, очень мало кто думает так же.
– Да нет, думают-то так почти все, а вот в действительности…
– Слова, слова.
– Вот именно.
– Все беды из-за того, что абсолютному большинству наплевать на всё, в том числе и на себя, лишь бы жилось спокойней. Внешне всё, конечно, обстоит с точностью до наоборот, но если копнуть поглубже…
– Потому и бегут все от свободы; не хотят иметь «волю к собственной ответственности».
– Не, не бегут, конечно, тоталитаризма всё-таки ни один дурак желать не будет.
– Я в психологическом плане «бегства от свободы». Но что свобода по-настоящему мало кого волнует– это верно.
– Да.
– Хотя, что касается вашего смысла, может людям при тоталитаризме жилось бы даже и лучше.
– Почему?
– Всё решают за тебя, от тебя ничего не зависит, ты– ноль, а спокойствие– это состояние, максимально приближённое к нулю.
– Ну, вообще-то это только одна сторона медали. Обрести спокойную жизнь можно и имея всё, когда ты живёшь в согласии с самим собой, не мучаешься тем, что о тебе могут подумать, и как это на тебе отразится.
– То есть, когда ты свободен.
– Именно.
– Хм, получается, что свободное общество– это совокупность нулей.