– Зачем же людям быть частью машины, без которых она не может существовать, и при этом быть полностью подвластными ей?
– Зачем собака подчиняется плохому хозяину, если знает, что без него-то она проживёт, а вот хозяину будет гораздо хуже?
– Ну и зачем?
– Инстинкт, беспощадный и всевластный инстинкт.
– Людьми правят инстинкты?
– Да. Инстинкты играют главенствующую роль, как в поведении, так и в образе мыслей человека.
– А как же разум?
– «Он– бедность и грязь, и жалкое довольство собою». «Разум лишь средство» для лучшего применения инстинктов, он нужен только для их логического обоснования. Этим мы и отличаемся от животных: животные просто живут инстинктами, а мы их ещё и обосновываем.
– А разные там изобретения или пусть даже просто размышления, тоже нужны только для обоснования инстинктов?
– Это побочный продукт.
– Всё, чем человек отличается от остальной природы– побочный продукт?
– А чего тут удивительного? Вам не кажется, что существование человека, само по себе не вкладывается в рамки мироздания? Мы не венец, мы роковая ошибка природы; все мы побочный продукт эволюции.
– Хорошо,– Анатолий Андреевич задумался.– А что вы вкладываете в понятие «свобода»?
– Всё.
– А точнее?
– Конкретизируйте.
– Что значит «быть свободным»?
– Это значит быть самим собой.
– Каждый может быть самим собой.
– Нет, далеко не каждый. Мы ком из чужих мыслей, мнений и правил; «Мы не принадлежим себе».
– А кому же мы принадлежим?
– Машине.
– Если мы состоим из чужих мыслей, значит, они всё-таки изначально кому то принадлежат?
– Они принадлежат обществу.
– Но общество, само по себе, не может придумать идею, её должен придумать человек.
– Человек придумал и продал её «за колоссальный бесценок». После этого идея перестаёт быть его, она становится ничьей.
Анатолий Андреевич задумался.
– Удивительно. Человек– это комок из «ничего», никому не принадлежащий и непонятно откуда и зачем взявшийся. Так?
Игоря Сергеевича просто бесила эта дурацкая привычка играть в слова. Он не мог играть по тем же правилам, он не умел, да, в общем-то, и не хотел.
– Так.
– Замечательно.
– В принципе, это относится не только к человеку; «Всё сущее рождается беспричинно, продолжается по недостатку сил и умирает случайно».
– Ясно. А в чём же вы тогда видите смысл жизни?
– В обретении себя, в обретении свободы.
– А ваш личный смысл жизни?
– Кроме этого?
– Да.
– Я хочу открыть людям глаза на этот мир.
– На что именно?
– На то, что мы сейчас заложники самих себя, мы заложники общества. Я хочу, чтобы все наконец-то поняли, что свобода– величайшая ценность человека. Свобода– это всё, это одна из немногих вещей, за которую можно умереть. Только в свободном мире можно жить по-настоящему и…
– Хорошо,– прервал его Анатолий Андреевич.– И вы верите, что свободы можно достичь?
– Если вы не верите, это вовсе не значит, что никто не верит. По себе людей не судят.
– По-моему, это сказка революционеров, созданная для их же самовнушения и самооправдания.
– Революции– это единственное, чем человечество может гордиться.
– Но ведь большинство бунтов и революций вообще не имели никакого смысла.
– Даже революция, обречённая на провал, лучше бездействия.
– И почему же ими стоит гордиться?
– Они говорят нам о том, что мы ещё живы, что пламя свободы в нас ещё не погасло.
– Красиво, красиво,– Анатолий Андреевич, как обычно, улыбнулся.
Диктофон щёлкнул.