Заметки изгоя

В летний жаркий день мне было семь лет, я кинула папе пикового туза в момент, когда она подошла знакомиться. Подсела рядом на лавочку и заявила:

– Зачем? С мелких надо начинать. Чем потом крыть будешь? Меня Юля зовут!

С тех пор мы почти не расставались, я узнавала ее даже по скрипу качелей во дворе, по топоту в подъезде, по трём коротким звонкам в дверь. Она кричала со своего восьмого этажа, если видела, что я гуляю одна, обижалась, но затем набивала полные карманы конфетами с печеньем и выходила на улицу.

В июне 2000- го она улыбалась, сидя на кухне с Майей, в то время как в соседней комнате мне промывали желудок после горсти Эуфиллина, которую я запила апельсиновым соком из пакета.

Ты только ей не говори, что я рассказала.

Тебя откачивают, а Юлька вдруг: не знаю почему, но мне смешно.

Она улыбалась, даже когда скорая приехала.

Не ожидала такого, вы ведь лучшие подруги.

Что может значить одна улыбка? Зато мы постоянно менялись одеждой и вместе ее выбирали, лазили по гаражам, ходили на реку, делились едой, плакали, смеялись, играли в приставку и смотрели фильмы.

Часто мы просто лежали на полу кухни Юли П., рядом стояла тарелка с жареными семечками, пересыпанными из огромной сковороды. Разговаривали обо всем подряд, пили литрами чай. На плите горели две конфорки, с ними было теплей и уютней. Обсуждали новые серии из Бразилии, мальчиков и девочек со двора. Про школу мне говорить было стыдно, а книги она не читала.

***

Утром в воскресенье я лежала в постели, рассматривая стены своей комнаты, водила пальцем по красным и черным вензелям ковра, разглядывала фотообои с березовой аллеей.

Внутри что–то происходило, мне не хотелось плакать и жаловаться, хотелось творить. В коробке под кроватью среди пуговиц, вкладышей от жвачек, календарей с собаками разных пород и другой мелочевки, я нашла бесцветный лак для ногтей. В ящике стола оставалось три целых банки гуаши – белая, черная и красная. Остальные, давно засохшие, полетели в мусорное ведро. Я до последнего не знала, что буду рисовать, взяла кисточку, макнула в густую краску и поняла, что это будет тигр. Белый, с черными полосками. Он получился большим – почти на половину стены. И словно живым. Поверх краски я начала покрывать лаком, но хватило только на голову. Вечером мама пыталась выяснить, каким образом тигр появился на обоях – наклейка, аппликация, или ко мне в гости приходила учительница ИЗО. Терла ладонью, рассматривала в упор, ковыряла ногтем.