В ритме танца любви

Его спутница была не просто закрытой книгой – скорее, научно-философским трактатом или рукописью с увлекательной легендой, записанной древним, а потому неподдающимся переводу языком. Впрочем, Рауль и от этого был в восторге.

– Что же мне такого предложить, чтобы Вы не могли отказаться?

– Спрашиваете? Или думаете вслух? – улыбнулась Клэр.

– Думаю. М-м… Что скажете насчёт курсов и парочки мастер-классов ирландских танцев у Лайама Хэйса?

Клэр поперхнулась и уставилась на Эмбриагеза. Заговорить она смогла лишь через полминуты:

– Рауль, Вы, кажется, рискуете остаться наедине с умалишённым человеком. Только я убедила себя в том, что мне действительно повезло и я встретилась с одним из двух людей, которыми искренне восхищаюсь… как Вы предлагаете мне увидеться со вторым.

– Так Вы согласны? – хитрая улыбка и лукавый взгляд делали Рауля похожим на проказника-мальчишку с выражением ангельской невинности на лице.

– Я не железная, – усмехнулась девушка, обретая прежнюю оболочку невозмутимости. Её волнение выдавали только глаза, сверкающие, как огранённые бриллианты. – Только полный идиот может отказаться от этого предложения. Но при таком раскладе Вам тоже следует постараться, потому что я сделаю всё, что в моих силах и за их пределами, чтобы не упустить эту возможность.

– Прекрасно, – они крепко пожали друг другу руки, заключая соглашение. Возможно, идея сама по себе была легкомыслием, ребячливостью, зато какими высокими были ставки…

Мужчина хотел попросить спутницу продолжить рассказ о её дальнейшей жизни в Лондоне, но с досадой ощутил тянущее чувство голода. Он обратился к девушке:

– Не хотите перекусить?

– Знаете, крепкий чай мне бы не помешал, – Клэр потянулась за расчёской, которую специально не стала убирать в сумку, зная, что утром она непременно понадобится. – Меня пропустят в таком виде? – она провела гребешком по волосам, мгновенно скрутила их в свободный жгут и закрепила заколкой. Потом встала, натянула кроссовки и одёрнула футболку, смахивающую на коротенькое спортивное платье.

– Однажды я возвращался из Парижа этим же поездом. Мне не спалось, поэтому я отправился в вагон-ресторан выпить кофе под какой-нибудь фильм. Но вместо того, чтобы смотреть на экран, я добрых полчаса таращился на престарелую кокетку в пушистом розовом халате и с маской из непонятной субстанции чёрно-фиолетового цвета на лице. Её волосы были похожи на волну для серфинга, к тому же из них торчало нечто, отдалённо напоминающее цветок, сделанный из перьев и блёсток. – Девушка нарисовала в своём воображении картинку и не удержалась от смеха. Рауль заулыбался – он радовался, когда Клэр становилось весело. – Сеньора наслаждалась бисквитным пирожным и любезничала с обслуживающим персоналом, очевидно, страдала от бессонницы. Думаю, после её визита в вагон можно заявиться в купальнике и резиновых сапогах, никто и слова не скажет. Хотя Вы прекрасно выглядите, поэтому к Вам это не относится.

– Благодарю, – девушка подождала, пока Эмбриагез возьмёт деньги (Клэр по привычке потянулась за кошельком, но опомнилась вовремя). Они вышли, заперли дверь и направились в «хвост» поезда.

В вагоне было светло и очень уютно. Клэр ожидала чувства неловкости за свой наряд, но только до тех пор, пока не увидела пожилого мужчину в полосатой пижаме и халате. Собственно, поезд был ночным, многие рассчитывали отдохнуть, как следует, так что гардероб пассажиров был выдержан в более чем вольготном стиле.

Рауль и Клэр выбрали столик, благо все они были свободны – кроме них в ресторане находился только дедушка в пижаме и с газетой в руках. Так что они могли рассчитывать на спокойное времяпровождение.

Официантка, миловидная женщина лет тридцати пяти, приняла у них заказ и через пять минут вернулась, неся еду.

– Оперативно, – уважительным тоном произнесла Клэр. – И всегда здесь так?

– В это время – да. Вот когда все начинают просыпаться и выползать из своих купе, приходится ждать около четверти часа, – Эмбриагез посмотрел на тарелку, стоящую перед собеседницей. На белоснежном фаянсе лежали два крошечных, по его меркам, бутербродика – один с огурцом и сыром, другой с апельсиновым джемом. Рядом стояла кружка чёрного чая с молоком.

– Неужели Вам этого достаточно? – недоверчиво поинтересовался мужчина, переводя взгляд на свой омлет с паприкой и внушительный сэндвич с салями.

– Сейчас приблизительно половина шестого утра… До десяти хватит, потом придётся идти на дозаправку. Придерживаюсь принципа «лучше меньше, но чаще», – пояснила Клэр. – Удивлена, что Вы пьёте зелёный чай. Всегда считала, что мужская половина населения предпочитает кофе.

– Я вынужден придерживаться некоторых ограничений, – мужчина снова посмотрел на малюсенькие кусочки хлеба, – правда, не настолько жёстких. Строгой диеты не соблюдаю, но контролирую процесс. А Вы не любите кофе?

– Когда-то пробовала – один раз, когда была совсем маленькой, года в четыре, и дважды в сознательном возрасте. Думала, мои вкусы изменятся. Но нет – я всё так же люблю запах кофе и не переношу его вкус, только в определённых сортах шоколада.

Они не замечали полёта времени – темы для разговора казались неисчерпаемыми. После завтрака Клэр и Рауль вернулись в своё купе, где продолжили беседу и спохватились только тогда, когда за окном рассвело.

– Ничего себе, поболтали, – мужчина посмотрел на часы, – двадцать минут девятого.

– Вы совсем не отдыхали, – с сожалением сказала Клэр, – я Вас заговорила…

– Если бы я захотел прервать диалог – поверьте, Вы бы узнали об этом. А насчёт отдыха… Я ведь не на алмазных рудниках трудился, – его внимательный взгляд прошёлся по спутнице. – Завидую Вам, – восхитился Эмбриагез. – Наверное, всё дело в возрасте, не вижу никаких отпечатков усталости на Вашем лице.

– В возрасте? Рауль, о чём Вы говорите, Вам ведь и тридцати ещё нет!

– Порой я забываю об этом, – мужчина повращал головой, разминая мышцы шеи, и слегка потянулся. – Особенно когда возвращаюсь с какого-нибудь мероприятия. Эти светские вечера выматывают хуже тренировок, – пожаловался он. – Я стараюсь посещать их как можно реже, но игнорировать полностью, к огромному сожалению и разочарованию, невозможно.

– Неужели в суаре нет ни единого плюса? – поразилась девушка. – Зачем их тогда проводить?

– Знаете, наверное, все задаются этим вопросом, но вразумительного, толкового ответа дать никто не может. Нет, кое-что в них есть, – задумался Рауль, – женщины в шикарных платьях, атмосфера утончённости, осознание собственной значимости в ту минуту, когда объявляют твоё имя… Но длится это недолго. Пробыв там полчаса, хочется развернуться и выбежать прочь, схватившись за голову. Вместо возвышенных речей звучат ядовитые, со всех сторон сыплются сплетни и колкости. Никакие украшения в зале, фуршет и наряды этого не исправят. Мне всегда кажется, будто я в грязи искупался.

– Выходит, званые вечера практически не отличаются от занятий в школе, – подытожила девушка. – Все целуют воздух в районе щеки, дабы не испортить макияж, льстят в лицо и отпускают едкие замечания за глаза…

– Очень похоже, – подхватил Эмбриагез. – Я бы не сказал, что в той школе, в которой учился я, ситуация была настолько плачевной. Но на стандартную вечеринку по какому-нибудь незначительному поводу смахивает здорово, – Рауль ещё раз посмотрел на часы. – Осталось примерно два часа, и мы на месте.

– Как будем добираться? Я имею в виду, в Салоу?

– У меня машина припаркована на вокзале, – мужчина стало немного неловко, словно он выставлял своё материальное положение напоказ. Однако Клэр восприняла новость правильно, рассудив, что логично, имея собственное авто, приехать на нём. – Можно сразу отправиться в конечный пункт, за два часа доедем. Или Вы сможете вместить в свою голову ещё немного впечатлений?

– Рауль, – тепло улыбнулась девушка, – закидывайте меня информацией сколько угодно. Главное потрясение ещё впереди, и я опасаюсь, что после него буду сама не своя. Я увижу море… – столько священного трепета, торжества и любви прозвучало в последнем слове, произнесённым мечтательным голосом, что у Эмбриагеза сбилось дыхание.

– Вы никогда не были на море?!

– Ни разу, – вздохнула Клэр. – Я так этого хотела! – горячо заговорила она. – Просто бредила им, как религиозный фанатик, обожала книги про морские приключения и фильмы о пиратах, научилась разбираться в парусниках, собирала фотографии… И скоро я увижу его… Так не бывает, – девушка закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох. Успокоившись, она подняла блестящие глаза на Рауля. – Простите. Не стоило выплёскивать на Вас глупые переживания.

– Ничуть не глупые, – возразил мужчина. – Море – это совершенство, самые красивые слова недостойны его описания. Каждый раз, когда я встречаюсь с ним, то знакомлюсь заново. Оно всегда разное, всегда неповторимое… Я разделяю Ваши чувства, Клэр, хотя, скорее всего, не понимаю всей глубины Вашего желания, потому что с того момента, как я узнал о существовании этого чуда, во мне жила уверенность – я знал, что море рядом, что в любой момент смогу прийти на побережье… Что ж, теперь и Вам предстоит свидание с ним.

Девушка ничего не ответила, лишь поблагодарила собеседника взглядом, но он был настолько выразительным, что не требовал дополнения в виде фраз. Клэр сама решила сменить тему разговора, поскольку стыдилась своей несдержанности. Ей было невдомёк, что Рауль за время работы в сфере киноиндустрии насмотрелся на такие истерики, что девушка казалась ему образцом выдержки и благоразумия. Впрочем, от этого образа Клэр недалеко ушла, просто слишком строго относилась к себе и долго корила себя за любую допущенную оплошность, хотя никто, кроме неё самой, и не догадывался об этом.

– Вы спросили меня о впечатлениях, – напомнила девушка. – Хотите мне что-нибудь показать?

– Не совсем так. «Хочу» и «могу» расходятся в значениях. Я хочу показать Вам всю Барселону, – Эмбриагез повёл рукой, будто перед ними открывалась панорама города, – но не могу этого сделать, потому что невозможно охватить хотя бы половину интересных мест даже за неделю, не говоря уже о паре часов, которыми мы располагаем. Так что лучше выберем сейчас одну из достопримечательностей, поглядим на неё, а затем будем держать курс на Коста Дорада.

– Идёт, – Клэр ответила улыбкой в знак согласия на его предложение. – Мне положиться на Ваш вкус? Или позволите покапризничать и выбрать самой?

– Бога Ради, капризничайте, сколько угодно, – со смехом произнёс Рауль. Такого разрешения у него ещё не спрашивали.

– Тогда давайте поедем к Храму Святого Семейства, – попросила Клэр. – Если Вы против, – начала она, заметив странное выражение на лице мужчины. Тот поспешил разуверить её:

– Нет-нет, всё нормально. Я ожидал, что Вы назовёте кафедральный собор Святого креста, церковь Санта Мария-дель-Мар или Готический квартал. Они популярны среди туристов, поэтому я удивлён, что Вы решили посетить моё любимое строение.

– Ну надо же, – Клэр тоже удивилась, – совпадение…

– Верно. Temple Expiatori de la Sagrada Fam?lia, – с гордостью произнёс Рауль. Девушка чуть не облизнулась – настолько сочно и красиво прозвучало название храма на родном языке Эмбриагеза. Как бы он ни владел французской или английской речью, родная испанская подходила ему больше всего. – Один из исследователей творчества Гауди во время созерцания величественного здания сказал: «То ли человек играет в Бога, создавая такие шедевры, то ли Бог играет человеком, рождая в его голове подобные замыслы». Придумать более ёмкую фразу для описания Саграда Фамилия не смог никто.

– Разве что сам Антонио Гауди, – девушке вспомнилась статья о новых чудесах света, которую она переводила в университете. «Мой заказчик никуда не торопится», – процитировала она, – так славно архитектор отзывался о Боге.

Мобильник Рауля зазвонил, едва Клэр закончила фразу. Мужчина со стоном потянулся за телефоном.