Седьмая ведьма

– Я знала, что ты будешь рада, – с улыбкой ответила Трисс.

Утро у меня настало только в обед. Я открыла глаза и огляделась. При свете дня все выглядело немного по-другому, не так как ночью. Комнатка действительно была небольшой, но очень уютной, как и гостиная. Все в ней было подобрано и обставлено с любовью и со вкусом. Я встала, потянулась и подошла к двухстворчатой балконной двери, что была скрыта белым тюлем. Открыла створки и ахнула. Почти весь балкон был в цветах! Это было так ярко, так изумительно красиво, что я застыла у выхода. На полукруглом кованом парапете висели горшки с разнообразными цветами: белыми, желтыми, красными, фиолетовыми. Они огромными пышными шапками переплетались друг с другом и свисали с балкона. Я вышла на балкон и совсем потеряла дар речи – ковром из ярких фиолетовых цветов были покрыты обе стены – что слева, что справа от балкона. Я посмотрела вниз и увидела Далию, которая что-то высаживала у себя в саду, она услышала звук открывающихся створок и посмотрела наверх.

– Полли, ты проснулась? Как спалось?

–Доброе утро, – поздоровалась я. – Замечательно, спасибо! А что это за удивительные цветы? – и я указала на стену.

– Это бугенвиллея. Красивые, правда?

– Очень!! – я потянула на себя веточку и вдохнула аромат.

–Так, давай спускайся, со вчерашнего дня голодная! Завтрак уже готов, вернее обед.

– А сколько сейчас времени?

–Уже двенадцать часов, – ответила Далия и сняв перчатки, пошла в дом.

Я посмотрела вниз с балкона. У нее действительно был небольшой, но шикарный сад, с множеством ярких, цветущих кустарников, цветов и незначительным количеством плодовых деревьев. Как тут обойтись одной без садовника? Я усмехнулась про себя и пошла умываться.

День выдался ясный и не по сезону теплый. Мы вчетвером сидели за большим обеденным столом, и я жадно уплетала только что приготовленную Далией пиццу с сыром и помидорами. Далия познакомила нас с Федерико, и вот уже полчаса он болтал про все без умолку. Трисс и Далия смеялись над его рассказами, а я, поблагодарив за завтрак, вышла в сад. Здесь, в саду, под навесом из виноградной лозы, стояли два кресла из ротанга, диванчик и маленький столик. Я села в кресло и подставила лицо, пробивавшимся сквозь листья, лучам полуденного солнца. Минут через пятнадцать ко мне присоединились женщины.

– Трисс сегодня утром рассказала мне про тебя, про твою жизнь, – вкратце, конечно. Знаешь, я тоже не верю, вернее я верю, что мой сын и твоя мама живы. Я бы почувствовала, если б с ними что-то случилось, – уверенно произнесла Далия и прижала руку к груди. – И мне очень жаль твоих приемных родителей. Ты же знаешь от Трисс, что Николас мне сын, пусть не родной, но сын. Я воспитывала его с двух лет, забрала к себе сразу, как не стало Фирузе. Она была мне больше, чем подруга. Она была мне как сестра. И я все расскажу тебе, конечно. Все, что ты захочешь узнать и все, что знаю сама.

– Мне жаль, что я не знала вас раньше, я не хочу сказать, что моя жизнь после исчезновения родителей разрушилась, нет. Мне повезло, и я встретила замечательных людей, которые не дали мне пропасть, но кто знает, как бы сложилась моя судьба, если бы у меня была бабушка.

– Не стоит сожалеть о том, чего не случилось. Арабы в таких случаях говорят: «Мактуб» – так предначертано, и нам суждено было с тобой встретиться, только немного позже. Видимо всему своё время.

– Видимо да, – я улыбнулась. – Расскажите мне всё, с самого начала. Пожалуйста.

Далия откинулась на спинку дивана и прикрыла на мгновение глаза, словно возвращалась в прошлое, и начала свой рассказ.

Глава 6

– Твой род всегда был приближен к королю, и как-то испокон века повелось, что все твои прадеды и прабабки рождались и жили, выходили замуж или женились в Западном королевстве. Наверное, это пошло от Найроми, когда она выбрала его своей родиной, а все остальные поколения не пожелали это менять. И вот в один весенний день в семье политика, дипломата и советника по внутренним вопросам Западного королевства, верховного архимага Илиаса родилась очаровательная девочка. Внешне вы очень похожи, только волосы у Фирузе были темнее, – темно-каштановые и волнистые. И росла она, не в пример всем предыдущим поколениям твоих бабушек, девочкой умной, хитрой, самоуверенной, целеустремленной, такой немного себе на уме, знающей, чего хочет и не желающей прогибаться под желания других, если они противоречили ее взглядам. Но, несмотря на все эти качества, в то же время она была очень доброй и любящей, терпеливой и понимающей, и главное, она не была подлой. Вот такая вот смесь.

Отец, с детства зная ее характер и достижения в учебе, планировал ее будущее и видел ее в политике королевства. Фирузе же была погружена в науку и исследования и совершенно не собиралась оправдывать надежды своего отца. Илиас не одобрял ее увлечения и из-за этого у них были частые ссоры. Последней каплей для нее было, когда отец решил, что замужество немного остепенит эту взбалмошную девицу, и она перестанет срываться во всевозможные исследовательские экспедиции по всему миру и возьмется уже за ум. Он подобрал ей в женихи хорошего парня: умного, талантливого, сильного мага из хорошей обеспеченной семьи. На тот момент Фирузе было восемнадцать лет. После заявления отца, она на следующий день собрала кое-какие свои вещи и сбежала из своего родного королевства в Северное. Там она собиралась продолжить то, чем занималась в Западном королевстве, но, как бывает, мы предполагаем, а бог располагает.

Там все пошло совсем не по плану Фирузе. Она влюбляется. Причем так сильно, что забывает обо всех своих сумасшедших идеях и выходит за любимого замуж. Её мужа, твоего деда, звали Пол Бомовски и он просто обожал и боготворил твою бабушку, но был средненьким по силе магом, совсем не под стать Фирузе, к тому же работал обычным плотником. Они прожили в Северном королевстве год, и за этот год твой дед развил очень активную кампанию по поиску пропавшей дочери по всем четырем королевствам. Ну а поскольку такую энергичную, умную и часто сопровождающую своего отца девушку, очень трудно не заметить, то её хорошо знали и помнили все влиятельные маги во всех четырех королевствах.

И вот однажды ее увидел и узнал один из министров Северного королевства. Эта информация очень быстро долетела до отца Фирузе, а тот, несмотря на свой властный нрав, дураком не был и очень любил свою дочь. Поэтому, чтобы вернуть свою кровинку на родину, он пошел ей на уступки – смирился с интересами Фирузе и с ее браком, хотя до последнего считал, что Пол ей совсем не пара. Взамен он потребовал ее возвращение ко двору родного Западного королевства и взял с нее обещание, что помимо соблюдения своих интересов, она станет его «правой рукой» и всегда будет опорой королю, даже когда его, то есть отца, не станет. Фирузе соглашается, но тоже с условием, что жить они будут в доме, которые построит Пол и никаких родительских замков. Вот так они пришли к компромиссу.

Фирузе исполнила свое обещание и действительно много помогала отцу и немало сделала для нашего королевства. Например, твоя бабушка была той, кто изобрела и создала схроны для тайной канцелярии. Это особые маленькие устройства, чем-то напоминающие кристаллы, способные перемещаться в пространстве и записывать всё, что «увидят» – голос, изображение.

– Перемещаться в пространстве? Как это? Сам по себе? – удивилась я.

– Нет, конечно. Ими управляет маг, – пояснила Далия. – Ну, например, я могу подкинуть его в соседний дом, а через какое-то время отозвать с помощью своей силы – притянуть его к себе обратно и узнать, что в том доме происходило. А могу даже и не подкидывать, а также направить с помощью своей силы туда, куда мне нужно, активировать его и потом отозвать.

Далия посмотрела на мое вытянувшееся лицо, рассмеялась и потрепала меня по голове:

– Просто знай, что твоя бабушка была гением, и схроны – это не единственное её достижение и разработка.

– Это точно, – подтвердила Трисс. – Фирузе начала творить задолго до разработки схронов.

Далия улыбнулась и пояснила:

– Когда ей исполнилось двадцать, их с Полом самым первым, самым главным достижением в жизни стало рождение сына, которого они назвали Филиппом, а через девять лет они решили закрепить успех, и Фирузе родила второго сына – Николаса.

– Папа, – с любовью произнесла я, а Далия кивнула головой.

– А как вы познакомились?

–А мы были знакомы с детства. С самой начальной школы мы как-то сразу подружились и до самой ее смерти и не расставались. Мои родители не были приближенными к королевскому двору, но и не бедствовали. Мой отец был банковским служащим, а мама шила платья на дому, и вся эта социальная разница никак не мешала нам дружить. Семья Фирузе принимала меня, а моя – считала ее за вторую дочь. Ее родители никогда не были снобами.

– Ясно, так что было дальше?

– Дальше все было бы прекрасно, если бы не один торжественный прием в честь короля Восточного королевства – Асира, на котором должен был собраться весь свет королевства. Муж Фирузе никогда не принимал участия в таких мероприятиях. Считал, что ему это не по статусу, да и не любил он такие сборища, как в прочем и сама Фирузе. Но если Пол мог такие приёмы проигнорировать, то положение Фирузе при дворе обязывало её присутствовать.

В те времена был у нас в королевстве один «скользкий» министр по внешней политике, слухи о нём ходили разные и один хуже другого. Звали его Харон Эчин. Кто-то говорил, что он больше работает на людей, чем на королевство и шпионит для них, кто-то поговаривал, что он имеет десять любовниц, а кто-то, – что пользуясь своим статусом и властью, он принуждает угрозами и шантажом молодых девушек вступать с ним в сексуальные отношения. Но доказательств этому произволу не было, да и жалоб никогда не поступало, и король не видел оснований верить сплетням и не доверять своему министру, но народ министра недолюбливал.

И вот на этом приеме Харон обращает внимание на Фирузе. Красивая, яркая, умная, её тяжело было не заметить и остаться равнодушным к ней. Фирузе, конечно же, слышала о нем, его «слава» бежала впереди него, но ранее как-то так получалось, что они никогда не встречались и не пересекались. В тот вечер все его внимание и ухаживания Фирузе грубо пресекла, но это только подстегнуло Харона. Он был не из тех людей, кто легко сдается. Его не смущало ни то, что она была дочерью верховного архимага королевства, и ему следовало бы проявить большее уважение к ней, да и сама она была не последним человеком при дворе, ни то, что она была замужем и имела двоих детей. Ему было все равно. Он видел цель и не видел препятствий. Фирузе все это сильно злило и раздражало, а Пол, так вообще, не мог спокойно слышать имя министра, и только мольбы Фирузе не поднимать шума и не устраивать скандал, останавливали его от выяснений отношений с ним. Сама же Фирузе четко понимала, что разразись скандал, и первый, кто в нем пострадает, это ее добрый, чуткий и простодушный Пол, не знающий и не готовый ко всем хитростям и подлостям, на которые способен Харон. И чтобы вернуть мир и спокойствие в свою семью, отвадить Харона от себя, ей самой необходимо было действовать хитростью. Нужно было найти его слабое место и ударить по нему, чтобы фокус его внимания сместился с неё на другую проблему, но это было сложно. Сплошные слухи, сплетни и никакой конкретики. И помощи ждать было неоткуда. Ни король, ни отец, не принимали всерьез заявлений Фирузе, считая, что та нагнетает и преувеличивает. Подумаешь, ну влюбился в замужнюю, с кем не бывает? Просто оказался слишком настойчив, но это не так страшно.

И тогда Фирузе начала копать под него, искать компромат. И нашла. Было бы странно, если бы она, да не нашла. Все те слухи, что ходили по королевству, оказались правдой. И, если насчет его неофициальных сделок с правительственными организациями людей, у неё не было вещественных доказательств, чтобы предъявить королю, то, что касаемо девушек, которых он угрозами и шантажом вынуждал условно добровольно вступать с ним в сексуальную связь, то таких она нашла и заручилась поддержкой самых храбрых. Всплыли также сведения, что он мог даже похитить понравившуюся ему ведьмочку на улице, и она пропадала на несколько дней в его замке. Но Харон был не дурак и выбирал девушек победнее, да магией послабее, тех, кто не мог ему противостоять: ни по силе, ни по статусу.

Но, как говорят, бог шельму метит, и, может быть, он и дальше бы продолжал бесчинствовать, если бы с ним не случилась его страсть и одержимость Фирузе. Но не на ту он женщину напал! Фирузе не собиралась оставлять это просто так и хотела довести это дело до суда. Не давал ей бросить начатое еще и тот факт, что Харон помешался на ней и совершенно не собирался отступать от своих притязаний, создавая всё большее напряжение в семье Фирузе.

И вот она, полная решимости, с папкой свидетельств и доказательств преступлений Харона, запросив приватную аудиенцию у короля, быстрым шагом шла к нему на прием по длинным коридорам замка. Дамасские ковры глушили ее шаги и, проходя мимо кабинета своего отца, за дверью, она услышала тихие голоса.

– Что за ерунда? – подумала она. Отец уже неделю находился в Южном королевстве, и кто может обнаглеть настолько, чтобы без спроса зайти в кабинет советника по внутренним вопросам королевства и вести там свои беседы? И с кем?

Когда она посмотрела в щель неплотно прикрытой двери, то поняла, что Харон совсем потерял страх и бдительность от своей вседозволенности и безнаказанности. А когда услышала, о чем и с кем он говорит, то волосы на ее голове зашевелились, и стало понятно, что он так же потерял и остатки разума. Харон сидел в кресле ее отца, закинув ноги на стол, любовался ее портретом, висящим у отца на стене, и через звуковой анализатор, придуманный, кстати, ей же для расшифровки посланий и переговоров с представителями других миров, торговался с одним из приближенных слуг Аббадона! Мы их еще называем Тэнами.

– Вот гад! – не выдержала я. – Он что, хотел подставить бабушку?

– Да нет, думаю, у него и мысли такой не было. Просто хотел быть причастным ко всему, что было как-то связано с ней. Кабинет ее отца, ее портрет, ее разработки…сумасшедший, одержимый, что еще скажешь?

– Далия, а как их различать? Тэн – не Тэн?

– По сравнению с Солдатами, они крупнее, сильнее, быстрее и вызывают неосознанный дикий, иногда парализующий страх. На Солдат мы тоже реагируем животным страхом, но поверь, с Тэнами это чувство усиливается в несколько раз и из-за этого их тяжелей убить, – она пальцем указала на шрам. – Подарок одного из Тэнов. К тому же они всегда появляются перед тем, как должен появиться Аббадон. Они вроде его свиты. Выходят из портала, чтобы сделать окончательную зачистку. Но ничего, мы и с такими научились справляться. Как видишь, я жива.

– И я этому очень рада.

– Поверь, я тоже, – сквозь смех произнесла Далия.

– Так, а дальше, про бабушку?

– Дальше Фирузе сделала то единственное, что могла сделать в той ситуации – это запустила схрон в кабинет отца и записала все, что говорил и делал Харон. Притаилась за мраморной колонной в коридоре и ждала, пока Харон закончит беседу и выйдет из кабинета, а после отозвала схрон. Со всей этой информацией она побежала к королю. Как он себя казнил и ругал за свою недальновидность и слепое доверие! А ведь с схрона было что послушать! Кстати, до сих пор так никто и не знает, как Харон умудрился выйти на связь с Тэном Аббадона. Нашим ученым это так и не удалось выяснить. И ведь Харон не просто вошел с ним в контакт, он торговался с Пожирателем, предлагая ему через его представителя самые бредовые идеи сотрудничества, – Далия усмехнулась. – Но если Харон жаждал господства и поклонения своего народа, и для свержения существующей власти ему требовалась существенная поддержка кого-то могущественного и ужасного, то Аббадону это было вообще неинтересно. Он был одержим идеей прорваться в наш мир, и как мы предполагаем, с одной целью – поглотить его, напитаться им, как он это делал с другими мирами. Но с каждым новым разом это становилось всё сложнее для него. Поэтому, сама идея поддержки какого-то мага в его политических играх казалась Аббадону бредовой и абсолютно не нужной, но и напрямую он не отрицал её, склоняя Харона к открытию портала и давая ложные надежды в содействии в этом вопросе. Эту ложь чувствовали как мы, прослушивая записи с схрона, так и сам Харон, поэтому до сих пор портал с нашей стороны остается закрытым. Пока.

Харон и Аббадон имели друг к другу каждый свой интерес, но в то же время им нечего было предложить взамен, хотя, надо отдать должное, Харон очень старался.