Под покровом матери. Практическая психология семьи

И звездами, благодаря которым
Родимся мы и жить перестаем,
Клянусь, что всенародно отрекаюсь
От близости, отеческих забот
И кровного родства с тобой. Отныне
Ты мне навек чужая. Грубый скиф
Или дикарь, который пожирает
Свое потомство, будут мне милей,
Чем ты, былая дочь.

Так ответил отец на разумные слова своей младшей дочери Корделии, которая честно исполнила свой дочерний долг без громких льстивых слов своих старших сестер Гонерильи и Реганы, выразив свою позицию словами:

Я вас люблю,
Как долг велит, не больше и не меньше…
Вы дали жизнь мне, добрый государь,
Растили и любили. В благодарность
Я тем же вам плачу: люблю вас, чту
И слушаюсь. На что супруги сестрам,
Когда они вас любят одного?
Наверное, когда я выйду замуж,
Часть нежности, заботы и любви
Я мужу передам. Я в брак не стану
Вступать, как сестры, чтоб любить отца.

Влияние родителей на жизнь своих взрослых детей нельзя переоценить. Будет дочь матерью или нет – во многом зависит от родителей, ведь дочь, часто даже неосознанно, следует установкам родителей относительно будущего замужества и материнства.

Однако в жизни встречаются случаи, когда молодая особа живет по принципу: «По-любому, только не так, как у матери». Поспешное замужество с целью вырваться из-под влияния матери, нежелательная беременность в подростковом возрасте, разрыв с семьей – все это подавляет женские, и в том числе материнские, инстинкты.

Глубокой личностной трансформацией сопровождается процесс прерывания ранней или просто незапланированной беременности под давлением или просто по решению женщины, когда несостоявшаяся мама убивает не только своего ребенка, но и «мать в себе». Моника Быдловски в своей книге «Психическая проницаемость во время беременности и жизненный долг» пишет, что «прерывание беременности может стать кровавой платой за то, чтобы стать только женщиной, но не матерью». А «становление матерью включало бы признание благодарности к своей матери».

Об особом типе материнских конфликтов своих пациенток, связанных с отношениями внутри семьи, пишет в своей книге «Психология женщины, самоанализ» Карен Хорни – создательница женской психиатрии и феминистской психологии, неофрейдистка, мать троих дочерей.

Она делится своими наблюдениями и психоаналитическими соображениями относительно скрытой борьбы, конкуренции дочери с матерью в ситуации симбиотической связи дочери с отцом, чрезмерной привязанности дочери к отцу, зависимости ее от отца, осложнении ситуации, когда в семье появляется отчим. Ее наблюдения показали, что болезненная фиксация дочери на отце часто «бывает связана с ревностью между матерью и дочерью». Другой полюс формируется, когда женщина в своем детстве была больше привязана к матери. Отца не было рядом либо был неблаговидный отчим. В этом случае девочка может все больше и больше игнорировать «женский мир», вначале принимая образ пацанки, потом – мужеподобной женщины. А в зрелом возрасте, став матерью, будет чрезмерно контролировать своих детей, «использовать нападение в качестве средства защиты», испытывать открытую враждебность к своим детям, глобально доминировать в семье.

До середины XX века большинство специалистов не признавали, что мать – начало начал, фигура ключевая. Родителям навязывалась установка о том, что хорошо, когда «детей видно, но не слышно». Любовь, физический контакт, душевное тепло – это от лукавого. Сыт, сух и в тепле – вот основа для счастливого начала жизни.

Но эксперименты с животными показали, что даже кратковременная разлука с матерью ограничивает развитие когнитивных функций, увеличивает тревожность, а у самцов повышает еще и агрессивность.

Роберт Сапольски в книге «Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки» описал тяжелые опыты Гарри Харлоу с обезьянами, суть которых была в доказательстве тезиса: «В шторм сгодится любая мама». Детеныши бежали к проволочной «маме», обтянутой мягкой плюшевой тканью, чаще, чем к металлическому каркасу, в который была встроена бутылочка с молоком. В минуты опасности и тревоги они нуждались в материнском тепле даже больше, чем в еде. Исследования Харлоу помогли понять, как детские потери, утрата материнского присутствия и любви отражаются во взрослой жизни сниженным настроением и депрессивными состояниями.

Обычно со словом «мама» у человека связаны нежность, радость, любовь, тихое спокойствие, аромат маминых духов, красиво сервированный стол и вкусная еда. Или бутерброды и чай с лимоном в походе. А еще ее заинтересованный, сочувствующий или строгий взгляд, ласковые руки и поцелуй перед сном. А в самых трудных жизненных ситуациях человек шепчет: «Мамочка, услышь меня, мамочка, спаси! Мамаааа!» И – о чудо! – мама услышит, мама придет…

А когда звучат песни о матери, то даже самые суровые мужчины смахивают слезу.

Если мать еще живая,
Счастлив ты, что на земле
Есть кому, переживая,
Помолиться о тебе.

Святой материнский труд всегда высоко оценивался во всех культурах. Например, у славян были только хвалебные слова о матери:

Сердце матери греет лучше солнца.
Мать в семье – клад.
Материнская молитва со дна моря вынимает.
Слепой щенок – и тот к матери ползёт.
Терпенью матери нет предела.
Умел дитя родить – умей и выучить.
При солнышке тепло, при матушке добро.
Птица рада весне, а младенец – матери.
Мать кормит детей, как земля – людей.

Темную сторону образа матери наравне со светлой описал Карл Юнг, швейцарский психиатр, психоаналитик, создатель аналитической психологии, воспитавший троих детей. Его исследования были построены на анализе общеизвестных мифов, легенд, сказаний народов мира. В результате этой кропотливой работы появились архетипы коллективного бессознательного, в частности архетип праматери.

К. Юнг пишет: «Все атрибуты архетипа матери были полностью описаны и подтверждены свидетельствами в моей книге «Символы трансформации». В ней я передал амбивалентность этих атрибутов формулой «любящая и страшная мать». И далее: «С этим архетипом ассоциируются такие качества, как материнская забота и сочувствие; магическая власть женщины; мудрость и духовное возвышение, превосходящее пределы разума; любой полезный инстинкт или порыв; всё, что отличается добротой, заботливостью или поддержкой и способствует росту и плодородию. Мать – главенствующая фигура там, где происходит магическое превращение и воскрешение, а также в подземном мире с его обитателями.

В негативном плане архетип матери может означать нечто тайное, загадочное, темное: бездну, мир мертвых, все поглощающее, искушающее и отравляющее, то есть то, что вселяет ужас и что неизбежно, как судьба».

В книге «Душа и миф: шесть архетипов» Юнг описывает, как заботливая материнская любовь может перерасти в противоположное:

«Обычно она (мать) любит готовить, чтобы вкусно накормить близких, а во многих случаях и принимать гостей…

Такие женщины постоянно находятся в состоянии дарения: своего времени, любви, ласки. Они умеют слушать и слышать окружающих людей…

Женщина с ярко выраженным архетипом Матери характеризуется высокими стремлениями помощи и поддержки ближайшего окружения. На первый взгляд это стремление является абсолютно бескорыстным, при этом женщина и сама может быть в этом абсолютно уверена. Она думает, что, даже жертвуя чем-то важным, она не ждёт вознаграждения или благодарности. Это является центральной особенностью проявления данного архетипа.

Однако в процессе роста и развития ребенка, полной и беззаветной отдачи ему всех сил и времени женщина на подсознательном уровне идет по пути инфантилизации ребенка, а также полного и тотального подчинения его себе, при этом полностью забывая о собственном развитии. Этот процесс может способствовать полному растворению женщины в окружающих ее близких, заботе о которых она себя посвятила, и здесь возможен такой вариант развития событий: женщина останавливается в своем развитии и становится совершенно не интересна ни выросшим со временем детям, ни мужу, ни самой себе…

Теневой, негативной стороной архетипа Матери является Деспот, или Ужасная мать, демонстрирующая всепоглощающую любовь, которая полностью подчиняет себе всю деятельность объекта любви и заботы. Такая Мать ведёт себя так, будто только она знает, как надо любить и заботиться. В тяжёлых случаях она может ограждать дочь от замужества…

Проявления теневой стороны могут быть выражены в двух направлениях: либо это женщина, которая ни на шаг не отпускает от себя своих близких и «душит» их своей опекой, либо это жестокая мать, которая полностью игнорирует своих детей и обвиняет всех вокруг в неблагодарности и отсутствии достаточного внимания к ней…

Женщина считает, что, поскольку она полностью посвятила свою жизнь ребенку или мужу, они обязаны ей подчиняться, тем самым мать превращается в домашнего тирана, который стремится к полному контролю над жизнью близких».

Дуэт «мать – дитя» всесторонне исследовал Джон Боулби, описав эти взаимоотношения в трех томах своих трудов «Привязанность и утрата». Стараясь ответить на простой вопрос: «Что детям требуется от матери?» – он пишет: «Детям требуются любовь, ласка, теплота, отзывчивость, стимуляция, постоянство и надежность. А если лишить этого в детстве, то кого мы получим? Тревожного, печального и / или неспособного к привязанности взрослого».

Получается, что хорошего человека без вклада матери общество получить не может! А чтобы мать дала своему малышу любовь и привязанность – она должна хотеть этого ребенка! И не для общества, а для себя! А значит, не рожать нежеланного ребенка!

Но долгое время аборты были запрещены. Власть заставляла женщин рожать и рожать, несмотря ни на что, оправдывая это тем, что в лихую годину миру нужно человеческое восполнение.

В СССР за аборт женщин карали, отправляли в колонию, при этом о других ее несовершеннолетних детях никто не заботился, их ждали улица, сиротство, детский дом. Женщины прибегали к чудовищным манипуляциям, чтобы прервать нежелательную беременность, умирали от подпольных криминальных абортов. Об этом страшном, ужасном времени пишет Людмила Улицкая в романе «Казус Кукоцкого». Герой книги Павел Алексеевич Кукоцкий, известный врач, акушер-гинеколог, был страстным сторонником легализации абортов. Он вел свою статистику женского горя. Он стучался во все высокие инстанции, использовал все свои медицинские связи, добиваясь разрешения женщинам самим решать судьбу своих детей. В своей жизни Кукоцкий много раз убеждался, что нежеланные дети имеют «кривую» судьбу.

Тот факт, что, как пишет Р. Сапольски, «мать выполняет какую-то основополагающе необходимую функцию», а именно желает и любит своего ребенка, испытывая счастье от того, что он просто есть, подтвердили исследования американских ученых Джона Донохью (Стэнфордский университет) и Стивена Левитта (Чикагский университет). Они работали с контингентом преступников, которые отбывали наказания в американских тюрьмах. Оказалось, что бо?льшая часть из осужденных были нежеланными детьми. Пришло время, и в США аборты были легализованы, их стали проводить в медицинских учреждениях. Женщинам больше не надо было прибегать к криминалу. Результат ощутили через 20 лет. Статистика показала резкое снижение уровня преступности. В числе других причин была и та, что женщины перестали рожать нежеланных детей!

Известно, что женщины – натуры тонкие, чувствительные и эмоциональные. И тогда, когда они становятся мамами девочек, разворачиваются самые удивительные истории внутри системы «дочь – мать».

Известные француженки психоаналитик Каролин Эльячефф и социолог Натали Эйниш провели интересное исследование о разных аспектах материнско-дочерних отношений. Результаты их труда описаны в вышедшей в 2016 году книге «Дочки-матери. Третий лишний». Они показали, что отношения «дочь – мать» бывают весьма драматичными и конфликтными. Своих героев авторы выбирали в классической литературе и известных кинокартинах. Узнаваемые героини О. Бальзака, Л. Толстого, Г. Флобера, В. Набокова, Ф. Саган и других авторов, женские образы из фильмов «Осенняя соната», «Пианино», «Тайны и ложь» и других фильмов показали целую галерею психологических образов женщин с точки зрения материнства. Описанные в книге женские типажи, а также яркие примеры жизненных ситуаций помогли и продолжают помогать матерям увидеть причины своих конфликтов с дочерьми на разных этапах жизненного пути, но самое главное – уберечь свои отношения от ненависти, вражды и разрыва.

Каролин Эльячефф и Натали Эйниш пишут, что женщины-матери вынуждены балансировать между двумя моделями существования. Быть больше матерью, чем женщиной, или быть больше женщиной, чем матерью.

Женщины больше матери бывают просто «больны воспалением материнства», они превращаются из супруги в мать, поглощенную материнством целиком и полностью, подменяя супружескую сексуальность на чувственность материнства.