Немецкое предпринимательство в хозяйственном комплексе Юга России, 1868-1934 гг.

В целях ограничения немецкой колонизации в приграничных губерниях при непосредственном участии военного министерства были приняты законодательные акты, носившие ограничительный или запрещающий характер в сферах социального статуса и экономической деятельности колонистов: 1 ноября 1886 г., 14 марта 1887 г., 15 июня 1888 г., 14 марта 1892 г., 19 марта 1895 г.[240 - Костюк М.П. Немецкие миграционные движения на Волыни (XVIII – начало ХХ вв.) // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект: Материалы международной научной конференции. Анапа, 26-30 сентября 1997. М., 1998. С. 37-39.]

Новым толчком для разработки ограничительных законов послужило переселение немцев в Сибирь в начале XX в. при проведении столыпинской аграрной реформы.[241 - См. подробнее: Розина Е.К. Столыпинская аграрная реформа в немецких колониях Саратовской губернии: Дис. … канд. ист. наук. Волгоград, 2005.] В 1908 г. в сибирской печати стали появляться первые статьи с сообщениями о «завоевании» немцами Акмолинской области.[242 - Вибе П., Баах С. Антинемецкая кампания в Сибирском регионе в начале ХХ века // Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие 1871-1941 гг. Материалы международной научной конференции. Москва, 13-16 октября 2001. М., 2002. С. 54.]

В 1910 г. министром внутренних дел П.А. Столыпиным на рассмотрение Государственной Думы был внесен законопроект «Об изменении временных правил о водворении в Волынской губернии лиц нерусского происхождения и о распространении действия этих правил на губернии Киевскую и Подольскую».[243 - Об изменениях временных правил о поселениях в Волынской губернии иностранцев и распространении действия этих правил на Киевскую и Подольскую губернии // РГИА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 1213. Л. 1.] В Москвег руппа немцев октябристов под руководством К.Э. Линдемана[244 - Линдеман Карл Эдуардович (1844-1929) – ученый. В 1876 г. получил степень доктора наук, а в 1880 г. был избран профессором, возглавлял кафедру общей зоологии, сельскохозяйственных вредителей и сравнительной анатомии позвоночных. После революции 1905-1907 гг. один из организаторов «Союза 17 октября», сопредседатель Московского ЦК, член Главного правления. В 1924 г. был избран профессором энтомологии в Симферопольском университете // См.: Lindeman K. Von den deutschen Kolonisten in Russland. Stuttgart, 1924. S. 5-8.] заявила,что предложенный законопроект нарушает основные гражданские права лиц иностранного происхождения и, прежде всего, немецких колонистов. Они обратились к думской фракции октябристов с предложением не допустить принятия этого закона.[245 - Баах С.В. Законопроект П.А. Столыпина об ограничении иностранного землевладения в юго-западном крае Российской империи // Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие 1871-1941 гг. Материалы международной научной конференции. Москва, 13-16 октября 2001. М., 2002. С. 67.] В результате в 1911 г. законопроект был отклонен.

Первая мировая война стала поводом для борьбы с иностранным, в том числе и немецким засильем. Все чаще стали звучать требования ограничить иностранцев в правах на занятие предпринимательской деятельностью в России и разработку недр.[246 - Пробуждение // Донское областные ведомости. 1915. 7 февраля.] Как сказал на заседании Государственной Думы депутат М.И. Скобелев: «Вопросом о немецком засилье желают покрыть все вопросы о действительном засилье».[247 - Государственная Дума. Созыв IV. Сессия IV. Стенографический отчет. Т.1. Пг., 1915. Стб. 513-514.]

Первым мероприятием в начавшейся кампании был Именной Высочайший указ Правительствующему сенату от 28 июля 1914 г. «О правилах коими Россия будет руководствоваться во время войны 1914 года».[248 - Сборник узаконений, распоряжений, разъяснений и циркуляров об ограничении неприятельских подданных и о правительственном надзоре за торгово-промышленными предприятиями. Пг., 1915.] Иностранныеподданныевоюющих сРоссиейгосударств лишались «всяких льгот и преимуществ, предоставленных <…> договорами или началами взаимности».[249 - Там же. С. 1; Справка по вопросу об ограничительных мерах, установленных в отношении неприятельских подданных // РГИА. Ф.1483. Оп. 1. Д. 36. Л. 1.]

В связи с этим на Совете съезда предпринимателей промышленности и торговли рассматривался вопрос об условиях, затрудняющих деятельность предприятий, принадлежавших германским и австрийским подданным. 9 августа 1914 г. в записке на имя министра торговли и промышленности С.И. Тимашева членами Совета обращалось внимание на следующие факты: предприятия германских и австрийских подданных работали с русскими материалами на нашем внутреннем рынке, давали заработок русским рабочим и были связаны целым рядом обязательств с русскими предприятиями. Признавалась желательность перехода предприятий в руки русских или подданных союзных государств, чтобы облегчить им возможность работы в более нормальных условиях. Поэтому с «точки зрения государственной необходимости не следует ставить препятствий к переходу имуществ германских и австрийских подданных в другие руки».[250 - Записка Совета съездов предпринимателей и торговли С.И. Тимашеву // РГИА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 109. Лл. 51-52.]

Неприятельские подданные, состоявшие на действительной военной службе и подлежащие призыву, либо высылались из России, либо отправлялись в отделенные губернии и области.[251 - Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1914. Отд. 1. II полугодие. Ст. 2104.] На основании данного указа председатель правления Торгового Дома Вогау и К

, он же один из членов правления «Рудник Карл» – Г. Д. Браун был вынужден отказаться от выполнения своих обязанностей, так как его высылали в г. Пермь.[252 - Рудник «Карл» // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 1804. Л. 35.] Одновременно было принято решение о введении в действие закона от 27 января 1903 г., а 20 августа 1914 г. этот закон с незначительными поправками был утвержден Николаем II.[253 - Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1914.. № 245. Отд. 1. С. 2338; Особый журнал Совета министров об ограничении торговых прав подданных иностранных государств, не предоставляющих русской торговле и мореплаванию равноправности с торговлей и мореплаванием наиболее благоприятной страны // РГИА. Ф. 23. Оп. 8. Д. 93. Лл. 16-18.]

22 сентября 1914 г. положение Совета Министров «Об установлении временных ограничений в отношении приобретения прав на недвижимые имущества, а также и заведования ими, подданными государств, которые состоят в положении войны с Россией» вводило запрет на право владения, пользования и приобретения неприятельскими подданными на недвижимое имущество, а также их участия в торгах на упомянутые имущества.[254 - Собрание узаконений и распоряжений правительства… Ст. 2421; Материалы о деятельности и ликвидации Особого комитета по борьбе с немецким засильем // РГИА. Ф. 1483. Оп. 1. Д. 1. Лл. 5-5об.] Издавая этот закон, правительство пыталось ограничить возможность подданных противника заработать на продаже своего имущества с целью вывоза денежных средств из страны в военное время.

С началом Первой мировой войны все чаще раздавались призывы к борьбе с немецким засильем. При этом обращалось внимание на акционерные компании, так как в правлении или держателями акций были иностранные подданные. Характерным примером антинемецких настроений может служить записка инженера Н.Б. Емельянова, который писал: «…представлялось бы необходимым теперь же принять систематические меры к избавлению нас и в будущем от немецкого засилья. <…> Борьба русского общества против немецкого засилья может дать прочные результаты лишь в том случае, если будет вестись под руководством государственной власти. <…> Несомненно, что при мощном руководстве и содействии правительства, вызванный войною порыв русского общества приведет к долгожданному освобождению родной промышленности и торговли от немецкого засилья».[255 - Докладная записка инженера Николая Борисовича Емельянова от 22 октября 1914 г. по вопросу о мерах борьбы с немецким засильем на имя министра внутренних дел // РГИА. Ф. 23. оп. 28. Д. 3097. Лл. 1-2 об.]

Начавшаяся кампания затронула не только немцев иностранных подданных, но и немецких колонистов, которые были подданными Российской империи. Составной частью антинемецкой кампании стала ликвидация немецкой топонимики. На основании циркуляров Министерства внутренних дел от 13 и 15 октября 1914 года (№ 52, 55) немецкие селения получали русские названия.[256 - Протокол Областного войска Донского по крестьянским делам присутствия // ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 3698. Лл. 59-61. Эти названия были опубликованы в газете «Донские областные ведомости» 25 ноября 1915 г.] В целях исполнения этих постановлений Окружное по крестьянским делам присутствие Области Войска Донского приказало переименовать почтово-телеграфное отделение «Остгеймское» в «Больше-Краснощековское», сельским лютеранским и католическим училищам присвоены вместо немецких русские названия, жители немецких поселений должны были при въезде указать на доске русское название села и число жителей.[257 - Постановление Таганрогского Окружного по крестьянским делам присутствия // ГАРО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 4741 а. Лл. 214-215.]

Однако, несмотря на то, что циркуляры были исполнены, коллежский советник военного министерства по главному штабу казачьего отдела Якимов недоумевал: «Министерство Внутренних Дел препроводило на благоусмотрение Военного министра ходатайство местного начальства Области Войска Донского о присвоении расположенным в названной Области поселениям с немецкими названиями русских наименований. <…> Вместе с сим прошу <…> сообщить <…> насколько соответствует интересам: 1) почтово-телеграфного ведомства – изменение названий весьма значительного числа населенных пунктов; 2) надзора за инородным землевладением – присвоение русских наименований тем поселениям, кои и после сего по существу останутся немецкими».[258 - О замене в Области Войска Донского немецких названий поселений русскими // РГИА. Ф. 1291. Оп. 124. Д. 55. Л.204.] Он не мог понять, зачем необходимо было производить замену, если от этого существующее положение не изменится. Будут только затрачены деньги, а в колониях по-прежнему будет проживать немецкое население, которое никакого вреда не приносило местному населению.

При переименовании колоний на местах руководствовались правилами, их когда-то негласно утвердил наказной атаман Войска Донского: «русское название присваивать посредством буквального перевода самих немецких названий или дав наименования по урочищам или по фамилиям прежних владельцев земли, если таковые фамилии были русскими, или, наконец, название поселения составлено из русского слова и немецкого, то образовать последнее, оставляя первое название; при этом иметь виду, чтобы при переименовании не было поселений с одним названием в одной волости».[259 - О присвоении немецким колониям русских названий // ГАРО. Ф. 301. Оп. 10. Д. 1391. Л. 5 об.]

Несмотря на то, что рекомендациями допускалось калькирование названий, на местах выявляли более основательные мотивы к переименованию, чем просто перевод. Например, поселение Мариенталь было расположено на земле, купленной переселенцами у генерала Д.И. Жирова, в результате ее стали называть Жировка, колония Ольгинфельд по местоположению примыкала к деревне Машино, имевшей второе название – Чипливка, или Чепелевка.[260 - Литвиненко В. Из историй названий приазовских сел // РЭЛГА. 2000. № 10. С. 6.] Иногда чиновники присваивали колониям названия, никак не связанные с предыдущими. Например, старшина Ростовского округа Сутулов в рапорте в Областное правление предлагал: «… представляю список колоний вверенного мне округа с немецкими названиями с указанием против каждого русского названия, коим желательно назвать колонию».[261 - О присвоении немецким колониям русских названий // ГАРО. Ф. 301. Оп. 10. Д. 1391. Л. 20.] Так, Руэнталь должна была именоваться не Спокойная, а Рябиевка; Блюменталь – не Цветочная Поляна, а хутор Веселый. Остальные колонии Донского края также получали новые названия. И в большинстве случаев они были русскими. Например, колония Штейнрейх получила название Писарев, Фиц – Петровский, Розенфельд – Николаевская и т.д.[262 - О переименовании немецких колоний // ГАРО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 4741. Лл. 201-203 об.] Однако можно отметить и частичное обрусение немецких названий: Принцфельд – Принцев, Абрамфельд – Абрамов, Балабановфельд – Балабановка[263 - Список поселений, колоний и отдельных хуторов Области Войска Донского, немецкие названия которых заменены русскими наименованиями, согласно постановления Областного по крестьянским делам присутствия // ГАРО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6440. Л. 31.]. Наблюдался и некий симбиоз немецких и русских слов: Клейн-Екатериновка, Ней-Греково, впоследствии получившие чисто русские названия Мало-Екатериновка, Ново-Греково.[264 - Литвиненко В. Из историй названий… С. 7.]

17 октября 1914 г. состоялось заседание особого правительственного междуведомственного Совещания по выработке ограничительных мер. В него вошли представители от различных ведомств: В.А. Березников от МИД; С.А. Шателен, С.С. Антонов от МФ; С.П. Веселогов, М.Б. Линден от мореплавания; А.Я. Чемберс от отдела промышленности; Н.П. Ланговой от министерства торговли и промышленности; Н.П. Балканов от министерства юстиции; В.С. Кошко от главного управления землеустройства и земледелия.[265 - Список представителей ведомств в особое междуведомственное совещание по поводу ограничительных мер, кои могли бы быть приняты в отношении прав подданных некоторых государств // РГИА. Ф. 23. Оп. 8. Д. 93. Лл. 69-70.] В ходе заседания было принято решение пересмотреть закон от 27 января 1903 года.[266 - Журнал особого совещания по выработке ограничительных мер кои могли бы быть приняты в отношении торговых прав подданных некоторых государств // РГИА. Ф. 23. Оп. 8. Д. 93. Лл. 84-84об.] Кроме того, члены совещания обратили внимание на необходимость выработать мероприятия для ограничения торговых прав подданных неприятельских государств.

С началом Первой мировой войны административные и военные власти стали проводить ликвидационные мероприятия в отношении промышленных и торговых предприятий подданных воюющих с Россией держав. В результате под ограничительные постановления попали предприятия, выполнявшие военные и государственные заказы.

В связи с этим министрам промышленности и торговли и военного ведомства стали поступать письма и телеграммы об отсрочке или отмене данных решений. Так, ответственный агент германского акционерного общества «Пиролюцит» Т.Б. Теплиц писал военному министру: «… распоряжением военных властей на арендуемой обществом у крестьян руднике в Екатеринославской губернии и уезде произведена реквизиция всего движимого имущества, повлекшая за собою приостановку работ на руднике <…> общество обязано поставкою марганцевой руды русским металлическим заводам, исполняющим заказы казенных ведомств <…> лишает заработка более 300 рабочих».[267 - Телеграмма Т.Б. Теплица Военному министру // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 1644. Л. 53.]

На совещании Совета министров 21 и 31 октября, 8 и 14 ноября 1914 г. обсуждался вопрос о необходимости принятия мер в отношении неприятельских подданных. Особое внимание было уделено немцам, так как в глазах населения они «остаются в положении до известной степени командного класса, сильного накопленными в России богатствами и тем влиянием в торгово-промышленных кругах, которое создалось в итоге своеобразного уклада нашей экономической жизни».[268 - Особый журнал Совета министров о некоторых, вызываемых военным временем, мерах // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 3118. Л. 211.]

По мнению гофмейстера Н.А. Маклакова, подобные настроения не могли иметь решающего значения для правительства, но совершенно не учитывать их нельзя. Это могло бы привести к самовольству со стороны населения в отношении к германцам и австрийцам и поставило бы государственную власть в трудное положение.

Представители местной администрации порой проявляли «усердное рвение» в принятии ограничительных решений в отношении немцев. 23 октября 1914 г. генерал-губернатор г. Одессы М.И. Эбелов издал постановление, запрещающее собираться немцам более двух человек, включая русских подданных, разговаривать на немецком языке на улице, иметь вывески на немецком языке, печатать газеты, книги, объявления. Виновные в нарушении могли быть подвергнуты заключению в тюрьму на срок до трех месяцев или денежному штрафу в размере до трех тысяч рублей, а «в особо важных случаях и высылке в отдаленные местности империи, не исключая и немцев русско-подданных».[269 - Постановление генерала М.И. Эбелова о запрещении собраний немцев и использование немецкого языка // Немцы в истории России. Документы высших органов власти и военного командования. 1652-1917. Документы / Сост. В.Ф. Дизендорф. М., 2006. С. 555-556.]

Это постановление вызвало неоднозначную реакцию со стороны Совета министров. 14 ноября председатель Совета министров И.Л. Горемыкин направил письмо начальнику штаба верховного главнокомандующего Н.Н. Янушкевичу с просьбой разобраться, действительно ли принятые меры целесообразны и «оправдываются настоятельными требованиями ограждения государственных интересов в военное время».[270 - Председатель Совета министров И.Л. Горемыкин – генералу Н.Н. Янушкевичу о постановлении генерала М.И. Эбелова (14 ноября 1914) // Немцы в истории России. Документы высших органов власти. С. 556-557.] Обращалось внимание на запрет одновременного пребывания взрослых мужчин немцев более двух, особенно в своих жилищах, так как чаще всего в семьях их было больше. К тому же «факт обыденной переписки немцев русско-подданных на немецком языке, при наличности в империи значительного числа подданных немецкой национальности, сам по себе едва ли может рассматриваться как доказательство преступной воли».

Генерал Н.Н. Янушкевич просил М.И. Эбелова дать объяснение по поводу постановления и внести изменения в него.[271 - Начальник штаба верховного главнокомандующего Н.Н. Янушкевич – генералу М.И. Эбелову о постановлении для лиц немецкой национальности // Там же. С. 557-558.] Генерал-губернатор г. Одессы считал немецкие колонии, расположенные на территории губерний Бессарабской, Таврической, Херсонской, Екатеринославской и Таврической «готовой базой для германского нашествия», потому что жили обособленно от русского населения.[272 - Генерал М.И. Эбелов – генералу Н.Н. Янушкевичу о запретительных мерах в отношении немцев // Там же. С. 558.] На сохранение симпатий к Германии указывало сохранение колониями немецких названий, нравов, быта и языка, так как эти факты не могли внушать доверия к немцам со стороны властей.

Для предупреждения открытых патриотических выступлений против немцев, М.И. Эбелов счел себя обязанным издать упомянутое выше постановление, чтобы не нарушать государственный порядок и общественную безопасность. Поэтому решил воспретить сборища и разговоры на немецком языке всем – германским, австрийским и русским подданным. Им сообщалось об уже высланных из Екатеринославской губернии немецких колонистов русских подданных по представлению губернатора в Томскую губернию, так как они проявили недоброжелательность и даже враждебность к русской армии.[273 - Там же. С. 559-560.] Незначительные изменения, предложенные М.И. Эбеловым, не изменили суть постановления. Позже такие постановления будут приняты в остальных военных округах.

15 ноября 1914 г. постановление «О некоторых мероприятиях, вызванных военным временем» запрещалось подданным и компаниям Австро-Венгрии, Германии, Турции производить платежи, пересылки и переводы денежных средств.[274 - Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1914 г. Ст. 2923; Справка по вопросу об ограничительных мерах, установленных в отношении неприятельских подданных // РГИА. Ф. 1483. Оп. 1. Д. 36. Л. .3; Именной высочайший указ правительствующему Сенату 15 ноября 1914 г. о некоторых мероприятиях, вызванных военным временем // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 3182. Л. 62.] Правительство также устанавливало контроль над деятельностью акционерных обществ, образованных в неприятельских государствах и получивших разрешение на производство операций в Российской империи. Одновременно было принято решение об опубликовании уставов акционерных компаний, в которых учредителями являлисьгерманскиеи австрийскиеподданны.е[275 - Алфавит акционерных дел. СПб, 1914. С. 90.] В уставы акционерных обществ вносился обязательный пункт: «Лица, поддерживающие воюющие с Россией державы, не могут принимать никакого участия в управлении и заведовании делами предприятия и имуществом общества».[276 - Устав Максимовского лесопромышленного и торгового акционерного общества. Ростов н/Д., 1913. С. 23.]

Департамент общих дел отправил в отдел промышленности и торговли секретную справку о предприятиях подданных воюющих с Россией держав. При определении «подданства» предприятия обращалось внимание не только на правление, но и на владельцев акций. Так, существовавшая в Петрограде «Русская акционерная компания Сименс и Шуккерт» являлась германской фирмой. Ее директором был Герц, а держателями акций: Цейтшель, Шпан, Генрих, Сименс, Вергельд, которые считались неприятельскими подданными; Каменка, Бренцель, Путилов, Шварц. Главным фактором, доказывающим «немецкий характер» предприятия, являлись «выпущенные на основной капитал акции в сумме 15 млн. руб., предназначенные к отправке в Берлин и Вену и лишь на сумму 1 млн. 800 тыс. руб. были оставлены фирмою для России, но из этой суммы большая часть акций была разобрана немецкими директорами».[277 - Справка о предприятиях, принадлежащих находящимся вне пределов империи подданным воюющих с нами держав // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 3097. Лл. 12-12об.]

Иностранным предпринимателям запрещалось приобретать акции и паи, выпускаемые акционерными компаниями и участвовать в собраниях акционеров этих обществ. При этом указывалось, что «в случае уклонения от выполнения указа виновники подвергнутся тюремному заключению сроком на один год четыре месяца и денежному взысканию в размере от 1 тыс. до 25 тыс. рублей».[278 - Докладная записка о развитии производительных сил России // РГИА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 109. Л. 20; Справка по вопросу об ограничительных мерах, установленных в отношении неприятельских подданных // РГИА. Ф. 1483. Оп. 1. Д. 36. Л. 6.]

На основании этого постановления полиция предлагала акционерным компаниям исключать из состава акционеров германских и австрийских подданных. Это требование увеличило поток прошений и телеграмм в Департамент общих дел отделения Торговли и Промышленности с просьбой об отмене данного требования.[279 - О ликвидации дел завода земледельческих машин акционерного общества «И.В. Клейнер и К

» в Таврической губернии // РГИА. Ф. 23.Оп. 28. Д. 951. Л.6.]

Указом от 15 ноября 1914 г. министр финансов по согласованию с министром торговли и промышленности получил право «устанавливать меры действительного наблюдения за поступлением и расходованием денежных сумм по: акционерным обществам, образованным в Австрии, Венгрии, Германии, Турции и допущенным к производству операций в России; товариществам полным или на вере, полным товарищем которых состоит или состоял во время объявления войны австрийский, венгерский, германский и турецкий подданный, находящийся ныне в рядах неприятельских войск; торговым и промышленным предприятиям в Империи, которые принадлежат находящимся вне пределов России подданным вышеназванных стран».[280 - О некоторых мероприятиях, вызванных военным временем // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1914 г. С. 2923.] Данный закон был необходим в условиях военного времени.

Необходимо отметить, что действие указа распространялось на иностранцев, занимающихся мелким, средним и крупным бизнесом. Экономическая деятельность подданных иностранных государств нашла отражение в различных сферах предпринимательства: финансовой, банковской, торговой и промышленной. В начале ХХ в. торговые дома и банки производили финансовые и имущественные операции, а акционерные общества совмещали промышленное производство с финансовой деятельностью.

На заседаниях Совета министров 19 и 23 декабря 1914 г. подчеркивалась необходимость на время ведения военных действий прекратить торгово-промышленную деятельность в России неприятельских подданных. При этом обращалось внимание на соблюдение «всемерной осторожности, ограничиваясь на первых порах применением намеченной меры лишь в отношении производства подданными неприятельских держав личных промысловых занятий и содержания ими торговых заведений».[281 - Записка П.Л. Барка И.Л. Горемыкину // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 3118. Л. 135.] Одновременно было принято решение подвергнуть подробному анализу все последствия мероприятий, направленных к ликвидации или сокращению деятельности таких предприятий.

31 декабря 1914 г. были утверждены особые правила о порядке надзора за акционерными обществами подданных враждебных России государств. На их предприятия назначался правительственный инспектор, который должен был вести «наблюдение за поступлением и расходованием сумм в целях предотвращения платежа, выдачи, пересылки или перевода денежных сумм, ценных бумаг, драгметаллов и камней, изделий из вышеназванных материалов вне пределов России австрийским, венгерским, германским, турецким учреждениям и подданным названных стран, непосредственно или через других лиц, в каких бы правовых отношениях они друг с другом не находились».[282 - Правила о порядке надзора за акционерными обществами подданных враждебных России государств // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1914 г. Ст. 3124.]

На торговое предприятие А.Ф. Деллингера и С.А. Файна, расположенного в Ростове-на-Дону и занимавшегося продажей мельничных машин и принадлежностей, правительственным инспектором был назначен надворный советник, старший бухгалтер ростовской конторы Государственного банка Попов. На завод гальванических элементов и техническую контору Б.С. Бендера в Харькове направлен статский советник, податной инспектор 1-го участка г. Харькова Грамматикати.[283 - Алфавитный список предприятий, подчиненных правительственному надзору // РГИА. Ф. 1483. Оп. 1. Д. 36. Л. 20а.] Правительственный инспектор был обязан не допускать хранения и помещения денежной наличности, процентных бумаг и векселей способами, не соответствующих указу от 15 ноября 1914 года. Разрешительной подписью инспектора должны были снабжаться чеки и другие платежные документы.

Сведения о назначении правительственных инспекторов и подчиненных им предприятий публиковались в «Правительственном вестнике» и «Торгово-промышленной газете». В конце 1914 г. насчитывалось 19 таких предприятий, 16 марта 1915 г. добавилось еще 11, 7 апреля 1915 г. – 23, 25 апреля 1915 г. – 16, 20 мая 1915 г. – 77, 14 августа 1915 г. более 200.[284 - Там же. Лл. 20а-41.] Инспектор выступал в роли стороннего наблюдателя с правом ревизии, при этом сохранялась коммерческая тайна предприятия. К тому же правительство не лишало права собственности иностранных подданных, а лишь сокращало возможность получения прибыли или приостанавливало платежи за пределами империи.

11 января 1915 г. положением Совета Министров подданным воюющих с Россией государств была запрещена выборка промысловых свидетельств на содержание торговых предприятий и личных промыслов. Кроме того, до 1 апреля 1915 г. акционерные общества и товарищества, образованные в неприятельских государствах или имевшие в составе своих правлений их подданных, подлежали закрытию.[285 - О выборкеподданными воюющих сРоссией государствпромысловых на 1915 год свидетельств // Собрание узаконений и распоряжений правительства… Ст. 157.] Однако обозначенный срок вызвал большое количество ходатайств со стороны промышленных и торговых компаний с просьбой о продлении срока действия закона. Министерством финансов отмечалось, что обозначенные меры могут «не только привести к значительным убыткам для владельцев закрываемых предприятий, но – что гораздо важнее – может повлечь за собой огромный ущерб для русских кредиторов, т.к. долговые претензии многих из них не истекают к означенному сроку и, следовательно, не могут быть даже предъявлены, <…> закрытие же <…> предприятий не может, не отразиться на платежеспособности их владельцев к явному ущербу для кредиторов».[286 - Записка министров финансов И. Барка в департамент окладных сборов // РГИА. Ф. 23.Оп. 28. Д. 3118. Лл.27об-29об.]

Начавшееся в октябре 1914 г. обсуждение Советом министров предложений по продолжению «репрессивных» мер в отношении немецких земель подданных Германии и России получило завершение в виде трех законов. 2 февраля 1915 г. выработанные документы были утверждены Николаем II.

Первый закон «О землевладении и землепользовании в государстве Российском австрийских, венгерских, германских и турецких подданных» должен был прекратить землевладение и землепользование лиц, являвшихся подданными воюющих с Россией государств.[287 - Собрание узаконений и распоряжений правительства 1915 г. Отдел 1. 1-е полуг. № 39. Ст. 559-564.] В течение шести месяцев со дня опубликования списков землевладельцы должны были продать свое имущество, по истечении этого срока их имущество продавалось с публичных торгов.

Предполагалось изъять около 300 тыс. дес. земли у иностранных подданных.[288 - Линдеман К.Э. Прекращение землевладения и землепользования поселян-собственников. Указы 2 февраля и 13 декабря 1915 г. и 10, 15 июля и 19 августа 1916 г. и их влияние на экономическое состояние южной России М., 1917. С. 17.] Обществам или товариществам, образованным на основании австрийских, венгерских, германских и турецких законов, получившим разрешение действовать в России, а также товариществам полным и товариществам на вере, образованным по действующим российским законам, если в их составе имелись неприятельские подданные, запрещалось производить действия в России. Названным лицам запрещалось приобретать, владеть и пользоваться недвижимыми имуществами в пределах империи или заведовать им в качестве поверенных или управляющих, а имевшие собственность должны были в принудительном порядке продать ее русским подданным или же их имущество продавалось с публичных торгов. Кроме того, они не имели права занимать должности председателей и членов совета, правления, распорядительного и всех других комитетов и другие руководящие посты, а также техников, приказчиков и вообще служащих обществ и товариществ.

Акционерные общества и товарищества австрийских, венгерских и германских подданных утрачивали права на недвижимые имущества, вытекающие из договора найма или аренды по истечении одного года со дня обнародования узаконения. Заведование и управление недвижимыми имуществами прекращалось по истечении двух месяцев со дня опубликования закона.[289 - Собрание узаконений и распоряжений правительства 1915 г. Отдел 1.1-е полуг.№ 39. Петроград, 1915. Ст. 559-564.]

Вторым законом «О землевладении и землепользовании некоторых разрядов состоящих в русском подданстве австрийских, венгерских или германских выходцев» волостные, сельские, селенные и мирские общества, образованные из бывших в австрийском, венгерском или германском подданстве поселян-собственников и других иностранных выходцев немецкого происхождения лишались права приобретать собственность, залога, владения и пользования недвижимыми имуществами, а также участвовать в публичных торгах на указанные имущества.[290 - Там же. Ст. 350.]

Указанные правила закона не распространялись на лиц, которые могли доказать: а) свою принадлежность к православному исповеданию от рождения или переход в православие до 1 января 1914 г.; б) свою принадлежность к славянской народности; в) свое участие или участие одного из своих родственников боевых действиях русской армии или флота против неприятеля в звании офицера или добровольца. Кроме того, закон не затрагивал приобретение прав на недвижимое имущество в порядке наследования.

На основании закона местные власти стали ликвидировать земли иностранных подданных на юге России. Это спровоцировало многочисленные жалобы в Государственный Совет и Совет министров. Так, Мария Кавер, являясь австрийской подданной, обратилась с прошением в Совет министров об изъятии её земель из действия ограничительного закона. Свою просьбу она мотивировала: 1) русским происхождением (до выхода замуж была причислена к войсковому сословию Усть-Медведицкой станицы); 2) православным вероисповеданием; 3) земля ей досталась по наследству от брата. В результате ее прошение было удовлетворено.[291 - Особый журнал Совета министров по всеподданнейшим ходатайствам австрийской подданной Марии Кавер об изъятии от действия ограничительных в отношении землевладения и землепользования правил // РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 3118. Лл. 184-185.]

Третьим законом «О прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских выходцев в приграничных местностях» были намечены губернии и области, в которых было запрещено проживать неприятельским подданным.[292 - Собрание узаконений и распоряжений правительства 1915 г. Отдел 1. Петроград, 1915. Ст. 566-568.] Область Войска Донского также вошла в запрещаемую зону проживания иностранцев.

Главные положения этого закона заключались в следующем: в западном и южном приграничном пространствах русским подданным из германских, австрийских или венгерских выходцев предоставлялось право добровольно продавать недвижимое имущество, находящееся вне городских поселений: в пределах 150-верстной полосы вдоль существовавшей государственной границы с Германией и Австро-Венгрией и в пределах 100-верстной полосы в Финляндии и балтийских губерниях, по берегу Черного и Азовского морей включая весь Крым и по Закавказью до Каспийского моря.

Действие третьего закона распространялось на имущества сельских обществ и отдельных лиц, которые приняли русское подданство после 1 января 1880 года.[293 - Выяснить, чем обусловлен выбор властей именно этой даты мы не смогли.] Однако он не затрагивал: отведенные обществам и лицам надельные земли; лиц инославного исповедания; принявших православие до 1 января 1914 г. или находившихся в нем по рождению; славянского происхождения; участников боевых действий русской армии и флота в звании офицера или в качестве добровольца, а также членов семьи по мужской линии; на вдов этих лиц.[294 - Статья была значительно изменена указами 13 декабря 1915 года, 10 июня и 19 августа 1916 года.]

Срок добровольной продажи недвижимости назначался: для 150-верстной полосы – до десяти месяцев, для 100-верстной полосы – до одного года и четырех месяцев со дня обнародования списков владений, подлежащих отчуждению. По окончании этого срока имущество продавалось с публичных торгов.

Фактически срочному отчуждению подлежали земли немцев Бессарабской губернии – 92 колоний (223 тыс. дес.), Херсонской – 187 колоний (около 367 тыс. дес.), 283 Таврической – (около 520 тыс. дес.), Донской области – 102 колонии (более 95 тыс. дес.), Кубанской области – 29 колоний (около 17 тыс. дес.), Войска Терского – 3 колонии (6 578 дес.), Закавказского края – 16 колоний (45 526 дес.). Всего 859 колоний и более 982 789 дес. Земли.[295 - Осташева Н., Берестень Ю. Ликвидационные законы // Немцы России. Энциклопедия. Т. 2. М., 1999. С. 126. Однако мы считаем названные цифры приближенными, т.к. установить точную численность колоний и размеры земли не представляется возможным из-за отсутствия полных данных. Например, из отчета П. Щекашурова известно о 168 колониях Области Войска Донского владевших 154 966 дес. 730 кв.саж. земли См.: РГИА. Ф. 1291. Оп. 84. Д. 41. Ч. 1.Л. 300-334.]

В результате в Области Войска Донского на основании этого закона у германского подданного Ф.П. Янцена при публичной продаже в 1916 г. Донской земельный банк почти даром приобрел землю (за 2 220 руб.), несмотря на то, что он заплатил за нее в 1908 г. 4 560 руб., а на момент продажи она уже стоила в 3 раза дороже.[296 - Опись имущества германского подданного Ф. Янцена в пос. Сербиново-Грузском Торицко-Харцызской волости Таганрогского округа // ГАРО. Ф. 301. Оп. 7. Д. 5058. Лл. 4-5 об.] На этом же основании были выселены немцы из польских земель, затем Волынской, Киевской, Черниговской, Подольской и Лифляндской губерний.

А.Ф. Керенский, представлявший партию трудовиков, на заседании Государственной Думы IV созыва, оценивал законы 2 февраля 1915 г. отрицательно, так как отнимались земли у немецкого крестьянства, которое полтора века проживало в пределах России. Он считал, что «земли же дворянские, земли вышедших из крестьянского общества и купивших десятки тысяч десятин никакому воздействию этого закона не подлежат. Когда нужно отвести народное негодование, отвлечь от подлинных виновников нынешней катастрофы, крестьянину бросают крестьянина, создавая новый факел вражды и ненависти».[297 - Государственная дума. Созыв IV. Сессия IV. Стенографические отчеты. Т. 1. Пг., 1915. Стб. 427. См. также: Новое время. 1915. 5 августа.]

9 февраля 1915 г. Сенат принял решение, что «все, без исключения, австрийские, венгерские, германские и турецкие подданные не имеют права на судебную защиту, независимо от того, пребывают ли они в России или нет».[298 - Вормс А.Э. Решение Общего Собрания Сената 9 февраля 1915 г. о лишении прав судебной защиты враждебных иностранцев // Вестник права. 1915. № 8. С. 233.] При этом оговаривалось, что дела, находящиеся в судопроизводстве с участием австрийских, германских, венгерских и турецких подданных независимо от состояния, приостанавливались, если возникли до начала войны и прекращались, если возникли после объявления войны.[299 - Там же. С. 234.] Этим постановлением Сенат противоречил своим же установлениям, так как в 1914 г. им было высказано мнение: «Если действующий закон не воспрещает иностранным государствам как юридическим лицам приобретать имущество в России, вступать на русской территории в частноправовые сделки, то, очевидно, они не могут быть лишены и права судебной защиты в русских судебных учреждениях».[300 - Беляцкин С.А. Война и правосудие // Вестник права. 1914. № 43. С. 1262.]