Злая память

Им бы действительно помогать своим сыновьям!.. – выпустив пар, Лютый заговорил более спокойно. – …Ну там, пленных на «халявные» доллары вызволять или заниматься поиском без вести пропавших. В конце концов, детей своих к серьёзным жизненным испытаниям готовить.

Взять, к примеру, твоего Цымбала. Ну, какой на хрен из него боец? Ханура ханурой – кожа, да кости. Его же лёгкий порыв ветра сдуть может. А парня на войну отправили. Где же были эти бабы, когда пацана в армию призывали? И кстати!.. – вдруг спохватился Лютый. – …Князев, ты чего этим матерям, мать их так, ответил?

– Ничего. Просто вызвал Побилата с вещами на КПП. Говорю им, дескать, хоть сейчас забирайте. Мол, мне он и даром здесь не нужен.

– И как же воспринял эти слова лейтенант? – то ли в удивлении, то ли в непонимании вдруг нахмурился Лютый. – Не обиделся? Домой не запросился?

– Нет. Послал всех куда подальше, и попросил впредь не отвлекать его от службы из-за подобных пустяков. А кроме того… Там же у шлагбаума, уже по моей просьбе, он написал ответ своим родителям. На том, собственно, и разошлись.

– Молодец, Сашка! Говорю тебе: толк из нашего Побилата обязательно будет. – удовлетворённо потер руки подполковник. – Пусть солдатней занимаются, а офицеров своих, мы им не отдадим. И ведь, что интересно. Откуда, вообще, они пронюхали о месте службы лейтенанта?

– Вопрос не по адресу. – пожал плечами Валерий. – Сами же говорили, будто бы, документы на него отправили. Очевидно там, и следует искать «доброхотов». А может, кто-то из штабных, на всякий случай, «проинформировал» начальство о ваших нарушениях.

– Зря ты так, майор. В «своих» я уверен. Считай, что я каждого из той или иной передряги, лично вытаскивал. Они, вроде как в долгу, передо мной… – коряво, но всё же доступно объяснил Лютый.

– И Михайленко?.. Он так же, среди должников затесался?

– Нет. Этот субъект достался мне «по наследству». Танкисты… То есть, бывшие хозяева твоих складов, сбагрив мне прапора, наверное перекрестились. А ты что ж, по-прежнему, с ним «в рамсах»?

– Придерживаюсь совета своего непосредственного командира, стараюсь держаться от него подальше. – припомнив пожелания Лютого, отшутился Валерий.

– Да и правильно делаешь. Чем меньше «дерьмо» ворошить, тем чище воздух. Мне же его, чуть ли не силой навязали. Сердцем чуял: троянского коня беру, и всё же взял. Уж в который раз убеждаюсь в том, что чаще нужно прислушиваться к своему внутреннему голосу, не идти на чужом поводу.

Вот и нынче. Когда ты рассказал мне о вчерашнем случае, у меня вдруг неприятное предчувствие возникло. Может, и в самом деле, погорячился я, оставив Побилата в части?

– Может быть, может быть… – буркнул Князев. – …Лично меня, это предчувствие с самого первого дня так и не покидало. – собравшись уходить, Валерий обернулся. – Одно лишь могу сказать абсолютно точно. В отношении Цымбала вы, товарищ подполковник, всё же не правы. Он, уж давно не «ханура». Парнишка окреп и поздоровел. На равных с остальными бегает кроссы. Отлично проявил себя во время нашего недавнего оцепления…

Возвращаясь на свои склады, Князев наблюдал привычную для этих мест картину. Окопы, блокпосты, повсюду солдаты, весенняя грязь распутица, слякоть. Обстановка, как всегда: вроде бы мирная, и всё же, неспокойная. Регулярные обстрелы, забытые и вновь установленные мины по-прежнему не позволяли перевести дух. Любые одиночные передвижения, были равносильны купанию в кишащей крокодилами реке.

Тот унылый пейзаж зоны боевых действий неожиданно натолкнул Валерия на простую и вполне логичную мысль.

«И ведь верно. Каким-таким образом вчерашние женщины-комитетчицы умудрились миновать столь опасные рубежи и беспрепятственно, не взирая на возможные акции боевиков, добраться до отдалённого объекта?

И кроме того, собираясь в обратный путь, они (кстати) так же отказались от предложенной им машины. Как, вообще, они ориентировались на чужой территории, если мне, боевому офицеру, понадобилось для этого, как минимум, три-четыре продолжительные командировки. Эх ты, Князев–Князев! Где же твоя былая боевая хватка? Стареешь, стареешь. Ведь тут и козе понятно, что их кто-то сопровождал. И самое главное, направлял в нужную сторону. Именно этот «кто-то» и знал здешний ландшафт, в обязательном порядке был знаком с местными. Что ж раньше-то я о том не докумекал?

Друг моего врага – мой враг. Пусть примитивно, пусть упрощённо, зато в самую точку. А как иначе? Те женщины, появившиеся вчера на КПП (как бы при этом, они себя не называли), быть может, и не враги, однако и друзьями или союзниками, их так же трудно назвать!..»

Примерно в этом ключе, рассуждая о «своих» и «чужих» Валерий и добрался до дальнего объекта. Прибыв на место, он первым делом распорядился вызвать к себе «виновника» сегодняшних хлопот.

«Ну, Побилат! Хочешь настоящей службы? Так я тебе её устрою. Хорош тебе прохлаждаться в тёплых складских ангарах. С данной минуты ты займешься своими прямыми обязанностями. Погоняю-ка я тебя с месячишко. Да так, чтоб припотел. Чтоб взвыл, попросил о пощады. На том мы с тобой и распрощаемся. Ну, а коль сдюжишь – так и быть, соглашусь я с Лютым, оставлю тебя в своем взводе. Эх, летёха! Считай, что армия для тебя, только сейчас и начнется.»

– Товарищ майор, разрешите доложить! Лейтенанта нигде нет. – уже через пять-семь минут растерянно доложил дежурный.

– То есть, как? – прикрикнул на солдата Князев.

– Всё обыскали. И помещения, и территорию. – дежурный продолжал неуверенно оправдываться. Он и сам понимал, что просто так, Побилат исчезнуть с объекта не мог.

– Бред какой-то. Он что ж, по-твоему испарился или улетел на воздушном шаре? – Валерий уж начал выходить из равновесия. – Ну, а прапорщик?.. Хотя бы он-то на месте?

– Я здесь, товарищ майор! – из-за спины дежурного предусмотрительно выглянул вышеупомянутый Михайленко. – Услышал шум, вот и поспешил. Честно сказать: я и сам в полном недоумении. С самого утра мы были на «оружейном». Чуть ближе к полудню, без каких-либо объяснений, лейтенант вдруг покинул ангар. Парень-то с гонором. К тому же, ни с чем ни считается; ни перед кем не отчитывается. Короче, сам себе на уме.

Я посчитал, что на обед он отправился. Вот и не придал данному обстоятельству какого-либо значения. А впрочем, куда он денется, с «подводной-то лодки»? Спит, поди где-то.

Валера, ты бы забрал его от меня. – будто читая мысли Князева и совсем уж по-свойски обратился к майору прапорщик. – Пользы от лейтенанта никакой. А в работе, ох, как мешает. Не далее как вчера, еле успел машину до заката загрузить.

– Дежурный, объявляй тревогу! Всех, без исключения, в ружьё! – игнорируя просьбы Михайленко, да и сам не особо веря в мистичность случившегося, Князев не упустил случая, лишний раз потренировать свой личный состав. За одно и проучить лентяев-дневальных.

Однако через каких-то пару часов интенсивного поиска, майору всё же было впору задуматься о присутствии на его объекте некой потусторонней силы, способной растворить человека в воздухе.

Побилат действительно бесследно исчез.

Оперативный опрос караульного наряда, дежурившего по периметру ограждений и на КПП, так же не дал ни зацепок, ни каких-либо иных положительных результатов.

Если полагаться на показания Михайленко, последним видевшим Побилата, то потеря офицера могла произойти где-то между двенадцатью и тринадцатью часами дня. В то самое время, когда Валерий вернулся из штаба. Именно в эти часы, по клятвенным заверениям караульных, никто из военнослужащих и уж тем более посторонних, границы объекта: ни «туда», ни в обратном направлении не пересекал. При этом, ни один из постовых ни на минуту с места дежурства не отлучался.

На всякий случай (не очень-то и рассчитывая на успех), майор организовал прочёсывание прилегавшей к складам местности. Но и там следов лейтенанта обнаружено не было.

Вновь переключились на внутреннюю территорию. Заново обыскали каждую кочку, каждый закуток, каждый квадратный сантиметр, заглянули и в те места, куда ранее никто никогда не заглядывал.

Ничего.

Нетронутыми и непроверенными оставались лишь складские ангары.

– Я обязан проверить складские помещения. Открывай свои закрома, товарищ прапорщик! – Валерий был сейчас настроен вполне решительно. – Кроме как там, искать Побилата более негде.

– Майор, ты часом, не охренел? – Михайленко прикрыл своим телом главные ворота. – Это, между прочим, стратегический объект. Потому и вход посторонним, категорически запрещен. Командир, не глупи. Хоть чем могу поклясться, что Побилата там нет, и быть не может.

– Плевал я на твои клятвы. У меня подчинённый пропал. Приказываю: немедленно предоставить доступ! – рявкнул Князев.

– Валера, постой. Ты погонами своими дорожишь? – вдруг совершенно спокойно поинтересовался Михайленко.

– Пугать меня вздумал?

– Да, причём здесь угрозы? Я и без того знаю, что погоны и звания для тебя, чуть ли не святое. Потому и попрошу учесть следующее. Как ты, майор, дорожишь своими погонами – так и я держусь за свою должность. Ведь по сути, ты сейчас собираешься открыть склады для банды махновцев. Может в начале, тебе стоит согласовать этот скоропалительный приказ с моим командованием? А уж после, получив допуск, действовать. Соблюдай субординацию, ни то ты таких тут дров наломаешь… – лицо прапора приобрело багровый цвет. Конечно, он опасался Князева. Впрочем, и за своей спиной он чувствовал сейчас надёжную защиту, потому как действовал Михайленко в строгом соответствии со своими должностными инструкциями.

Главным образом, прапорщик учитывал то обстоятельство, что если и решиться Князев выйти на командование, то будет он обязан и обосновать серьёзность сложившейся ситуации. А именно, доложить «наверх» об исчезновении своего офицера. Чего Валерий, как полагал Михайленко, делать вовсе не спешил, надеясь решить возникшую проблему на месте. То есть, своими силами, не вынося сор из избы.

– Михайленко, сучий ты потрох… Если мы немедленно не попадем на твои долбаные склады, то знай… – процедил сквозь зубы Князев. – …Чего бы мне это не стоило, но с объекта я обязательно тебя уберу.

– Будет приказ, будут и пломбы сорваны. – чувствуя за собой явное преимущество, стоял на своем прапорщик.

– Чёрт с тобой. Распоряжение Лютого тебя удовлетворит? – сообразив, что дальнейшими угрозами он ничего не добьется, майор предпочел пойти на кое-какие уступки. Ведь приближались сумерки, и главным сейчас было выиграть драгоценные минуты.

– Письменное. С указанием в том приказе, именно твоей фамилии, ответственной за вакханалию, которую ты собираешься здесь затеять. – усмехнулся Михайленко. Он всё ещё рассчитывавший на то, что майор ни с кем говорить не станет.

Однако Князев, вопреки умозаключениям прапорщика, тотчас развернулся и отправился в сторону радиоузла. Сейчас в душе Валерия клокотали гнев и злость. Ведь мало того, что у него (у кадрового военного) в мирной обстановки вдруг пропадает лейтенант, так над ним ещё и вздумал насмехаться обыкновенный прапорщик, обнаглевшая тыловая крыса.

Радист отчего-то встретил Валерия на самом пороге.