Злая память

А ему отвечают: «Нет. Царь зверей, это Рамзан Кадыров. А ты… Ты просто животное.»

При этом, Виктор сделал особый акцент на слове «звери», давая понять, что вкладывает он в него несколько двоякий смысл. Хотя офицеры, поняли бы это и без каких-либо дополнительных интонаций.

Именно сейчас, пожалуй впервые, Валерий мог наблюдать за своими бывшими бойцами несколько отстранёно, как бы со стороны. То есть, не взглядом их непосредственного командира, а как лицо постороннее и далёкое от спецназа. Офицеры суетились над закуской; шутили; о чем-то вспоминали. Как бы между прочим и совсем непринуждённо рассказывали о своих тяжёлых, боевых буднях, в которых каждый новый день мог запросто оказаться для них последним.

«Это и есть наши нынешние русские богатыри. Ни чета всевозможным заморским Рембо, с дутыми бицепсами и тупыми взглядами. Обычные и простые ребята. Хотя, нет. Они далеко не «простые». Конечно же, они осознают свою исключительность. Да только не выпячивают её всем на показ. Ведут себя естественно, без показухи и заносчивости.

Правильно. «Естественность» – самое подходящее для этого случая слово. Каждодневно рискуя своей собственной жизнью, они умудряются оставаться всё теми же парнями, легко относящимися к той непростой доле, которая на них выпала. Они умудрились не озлобиться, не оскотиниться, сохранить такт и уважение к собратьям по оружию.

И пусть кое-кто нынче говорит: дескать, спецслужбы в постсоветской стране разрознены, что существуют в них какие-то кланы, группировки, грызня. Будто бы ФСБ, ГРУ, СВР и Погранвойска – каждый из них сам по себе. У каждой службы, дескать, свои корыстные интересы.

Нет, я в это не поверю. Возможно, там «наверху», где-то близ Кремля – нечто подобное и имеет место. А здесь, в гуще военных перипетий, никто и никогда: ни то чтоб «ствол» в сторону коллеги обратил, слова грубого не бросит.

Вот уж точно: бывших чекистов не бывает. Не причём тут погоны, присяга или некогда единое, общее для всех ведомство. Здесь нечто иное, некий уровень подсознания. Потому как не возможно вытравить из нас, ни общий дух, ни схожесть мышление, ни заведомые приоритеты, ни годами службы привитое чувство товарищества!..»

– И всё же редко мы сейчас собираемся. Имею в виду, вот так. В неформальной, что ли, обстановке. – качая головой, посетовал приехавший капитан. – А помнится, подобные встречи у нас были чуть ли не регулярны. Помнишь Валера, как мы однажды погуляли у тебя на Родине? Славная была «пирушка».

– Ещё бы, мне не помнить. – как-то тяжело усмехнулся в ответ Князев. – Не каждый день, скажу я вам: мой Омск переживает внеплановую «высадку» бойцов спецназа. Всего-то семеро!.. А умудрились поставить «на уши» целый райотдел милиции. Быть может, именно поэтому нам и противопоказано собираться вместе. Как ты давеча подметил: в неформальной обстановке. Ведь мы, просто-напросто превращаемся в реальную угрозу для мирной общественности.

– Зачем же так категорично? – возразил Олег. – Вели мы себя вполне пристойно. Как нормальные люди приехали в гости к своему командиру. Без шума и скандалов отметили начало отпуска, полученные награды и звания. И по-тихому поехали на вокзал. Абсолютно ничто не предвещало того, случайно возникшего инцидента с местными блюстителями правопорядка.

Кто же знал, что прижмет тогда Витюшу, его мочевой пузырь… – Медведев искоса глянул на Горбунова, двухметрового светловолосого исполина, наполнявшего в тот момент стаканы водкой. – …Что помчится наш общий друг справлять свою нужду в близлежащие кусты. Те самые, что за остановкой общественного транспорта.

– Так ведь я вам сразу сказал о том, что на такси нужно было ехать. – смущаясь оправдался Горбунов («герой» тех самых событий). – А им, видите ли, вечерний город захотелось посмотреть. Ну, посмотрели?

И между прочим, на автобусной остановке кроме нас никого и не было. К тому же, смеркалось. По нормальному, меня бы никто и не заметил. Кто же мог заранее предвидеть, что в тех густых зарослях, «менты» обычно «пасут» подвыпивших работяг со второй смены местного завода, да бабки с них трясут, якобы, за те мелкие хулиганства.

Только я, понимаешь, струю пустил, только душу свою начал отводить, в долгожданной и опустошающей истоме. А тут. Хлабысь по почкам резиновой дубиной. Да ещё и со всего размаху. Дескать, чего это ты, грёбаный пролетарий, гадишь где не попадя. Мы же тогда по гражданке были одеты. Потому и спутали меня мент с каким-нибудь токарем или фрезеровщиком. А долбанул он меня со всей дури, как пить дать, из-за моей комплекции. Видать, опасался ответку получить, вот и решил, падла, сходу на испуг меня взять.

От внезапной боли, в глазах моих тогда жутко потемнело. И, между прочим, именно с того самого вечера, моя спина иногда постанывает. Короче, не смог я стерпеть не столько боль, сколько обиду и наглое к себе обращение. Вот и вдарил я тому «менту» промеж глаз. И за себя, и за весь рабочий класс.

– Витька, сдается мне, что рабочим классом, дело там вовсе не ограничилось. – от души рассмеялся Медведев. – Потому как пятки того мента просвистели над самыми вершинами кустарника. Вдарил ты ему не только за пролетариат, а ещё и за обедневшее крестьянство.

Когда ж, Витюша, ты принялся «отоваривать» и остальной наряд ППС, тут и нам пришлось кулаками помахать, отбивая тебя от обезумевшей ментовской свары. Как мухи на говно они слетелись, чуть ли не со всего города.

– Ты это кого «дерьмом» сейчас обозвал? – воинственно насупился Горбунов.

– Да, это я, так. Образно. – поспешил сгладить ситуацию Олег. – Главное, что закончилось всё, вполне благополучно. Никто не попал в руки врага. Все (пусть и каждый по своему), но до вокзала добрались. После чего и разъехались мы по своим домам.

– Благополучно? – тяжело вздохнул Князев. – Для вас, наверное, так оно и было: уехали и забыли. А я, как минимум, с месяц на улицу опасался выйти, морду свою показать. Город-то ещё долго слухами полнился. Болтали: дескать, милиция провела серьёзную операцию, накрыв крупную преступную группировку. Лишь семерым бандитам удалось избежать ареста. Скорее всего, те слухи сами «менты» и распространяли. Чтоб облажавшись, хоть чуть-чуть выглядеть поприличней.

– Валер, с чего это вдруг, ты надумал вернуться? – неожиданно подмигнул майору Виктор. – Ломка? В виду отсутствия привычной дозы адреналина?

– Почти угадал. Да, и скучно там баз вас, без оболтусов! – отшутился Князев.

Очевидно предчувствуя, что Горбунов собрался-таки доканать Валерия своими назойливыми расспросами, Олег поспешил вмешаться в только-только начавшийся разговор.

– Командир, ты случаем, нашу бывшую девчонку-переводчицу, у Лютого не встречал? Ну, Ирину?

– Нет. – на всякий случай, соврал Князев.

– Зря. Она же вслед за тобой от нас убежала. А тут, недавно столкнулся с ней в вашем штабе. И кое-как её узнал. Ох и похорошела, скажу я тебе, девчушка. Если бы ни Светка, жена моя. Уж я бы не упустил случая за ней приударить.

– Слышал я, Князев… Будто бы гражданская жизнь у тебя начала удачно складываться. – не унимался Горбунов. – Говорили: якобы, бизнес твой в гору прет. Так почему же?..

– Витюша, ну, ты чего пристал к человеку? Разве не видишь, Князь не желает касаться этой темы? – и Медведев в шутку зажал своей ладонью рот сослуживца. – Валерыч, как тебе на новом-то месте? Бардака много?

– Служится, в общем-то, нормально. Однако и здесь спокойной жизни, похоже, не будет.

– А теперь, командир, поподробнее. – с лица Олега вдруг исчезла привычная улыбка. – Давай, давай! Колись. Ведь с самой первой минуты я понял, что случилось у тебя нечто серьёзное.

– Уж куда серьёзнее. Офицер у меня с объекта пропал. – без каких-либо эмоций пояснил Князев.

После чего, за стаканом «горькой» он и поведал своим бывшим сослуживцам о случившемся.

Томно потягиваясь, Литвиненко вышел из казармы. Не спеша осмотревшись, он направился в сторону «курилки». Туда, где без дела слонялись двое солдат-первогодок.

– Пацаны, курево есть? – обратился он к тем самым лоботрясам.

– Пожалуйста, товарищ сержант. – Садиков протянул старослужащему открытую пачку. – Только у нас без фильтра. Устроит?

– Пойдет. – взяв сигарету и чиркнув спичкой, Литвиненко с сарказмом поинтересовался. – Опять, что ль кого-то похитили?

– Вроде, нет. – пожал плечами Чернышев.

– Что ж тогда, так тихо и безлюдно, словно все вымерли?

– А ты, разве не в курсе?

– Нет, конечно. Я же отсыпался после ночного караула.

– Гости у нас. Офицеры спецназа. Уж пару часов, как у Князева заседают. Вот и мы, по-своему расслабляемся.

– Ты-то, чертила, как определил, будто прибывшие, именно из спецназа? – ухмыльнулся Сашка. – На лбу у них, что ли, это написано?

– Ребята на КПП документы их видели. Да, и чего там определять-то? Посмотришь на них, и уж точно не ошибешься. Такие же, как и наш майор, два крупногабаритных «шкафа». Кулачищи, во какие! Прям, с мою голову.

– Ну значит, уже началось. – тоскливо выдохнул всезнающий дембель. – Из-за этого грёбаного Побилата, они по князевскую душу и примчались. Достанут теперь всех своими расспросами-допросами, очными ставками, служебными разбирательствами. Можете считать, что нашей нормальной службе пришел конец. Эх, и угораздило же лейтенанта к «чичам» попасть.

– Литвин, угомонись. – Садиков попытался тотчас внести ясность. – Эти двое, точно не проверяющие. Они просто так, навестить майора приехали.

– Слышь, салага. Ты бы не учил отца… Знавал я таких «гостей». – Сашка продолжал стоять на своем. – За два года успел насмотреться. Это по началу, они вроде как с благими намерениями. Разговоры ведут задушевные. А после, начинают темнить, крутить, под кожу лезут. Вечно чего-то рыщут. Чего роют, вынюхивают.

– И чего ж они роют?

– Известно чего. Козёл отпущения им нужен. О полковнике Буданове слыхали?

– Эт, которого посадили? – уточнил Садиков.