Цена хлеба. Защитникам Родины посвящается

Наступившим утром он ушёл. Ушёл молча, не сказав ни слова родным. Стараясь не тратить время на разговоры с встречавшимися на пути селянами, он миновал несколько кварталов и постучал в металлические, выкрашенные в зелёный цвет ворота. Салман оказался дома. Увидев вошедшего Сулейманова, он встал из-за стола и приветственно распахнул объятия. За ним, оставив нарды, поднялся и зашедший в гости Бабиев Казбек. Сообразно обычаю, оба обнялись с пришедшим и задали подобающие случаю вопросы. Глаза их не переставали излучать искреннюю радость, так как цель визита московского гостя была очевидной.

– Видишь Казбек, какие люди к нам идут! – воскликнул Цагараев, едва выслушав просьбу Апти – А я как раз размышлял: кого мне в заместители взять!

– Какой из меня заместитель! – запротестовал было Сулейманов – я ведь и в бою ни разу не был, кроме бизнеса в Москве не занимался ничем.

– Никаких возражений! – всё ещё посмеиваясь, но уже меняя тон на командный, отвечал Салман – Знаем мы про этот бизнес. Что с того, что повоевать не успел? У тебя же неоценимый опыт!

С этими словами он положил обе руки на плечи собеседника и, враз посерьёзнев, продолжил:

– Кстати, об опыте. Ты как раз вовремя объявился: надо нам одного предателя наказать. Да ты помнишь его – Мусаев Турпал. Продался он русским, шакал вонючий! Тявкает по их указке, людей от нашей борьбы отвращает.

Цагараев сделал короткую паузу и, не убирая рук с плеч свежеиспечённого заместителя, проникновенно произнёс:

– Это дело только тебе поручить могу! В помощь ещё четверых из соседнего села дам. Работать в масках будете, хотя своих и так узнать могли бы. Только ты к этой операции идеально подходишь: тебя уже ни по глазам, ни по движениям не распознать, а в селе ориентируешься, как и всякий местный!

Главарь закончил, но Апти не торопился с ответом. Когда-то, ещё в той, школьной жизни, ему очень нравилась внучка старика Турпала – Айман. Девушка училась в параллельном классе и какой-либо взаимности не проявляла, что в виду строгости местных обычаев подростка нисколько не расстраивало. Он совсем забыл о ней в Москве и вспомнил только сейчас, под пристальным взглядом двух пар настороженных глаз. Видя сомнения парня, Салман усмехнулся и, как можно безразличнее, заметил:

– Задание пустяковое, но вот премия за него внушительная. Сам бы пошёл, только узнают ведь, отродье собачье!

Слушая Салмана, Сулейманов изменился в лице. «И правда, что я теряю? – подумал он, досадуя на чуть было не овладевшие им сомнения – Подумаешь, Айман! Сколько таких было уже, а сколько будет!» Он, наконец, согласился, и оба его собеседника, выдохнув, украдкой переглянулись.

– Вот и молодец! – похвалил решение новобранца Цагараев – Сразу видно – мужчина в отряд пришёл!

Он потратил ещё несколько минут на объяснения плана намеченной операции, когда же по окончании инструктажа выяснилось, что возвращаться к отцу Апти не собирается, Салман обрадовался больше прежнего.

– Так даже лучше, – заявил он – у меня поживёшь пока. Пойдём, я твою комнату покажу.

Окутавшая землю ночь ничем от предыдущих не отличалась. Такая же ненастная, полная луж и шумом проливного дождя. Всё село давно погрузилось в сон, когда в ворота Мусаевых громко постучали. На стук вышел сам Турпал. Но как только он появился в раскрытых дверях дома, как перед ним возникли вооружённые люди в армейском камуфляже.

– Петров, прикрывать со двора! – крикнул один из них по-русски и старика грубо втолкнули в коридор.

В комнатах сразу закричали женщины, раздался плач разбуженного внука, и навстречу непрошенным гостям выбежал полуодетый сын. Впереди идущий военный задрал ствол автомата вверх и выпустил очередь. С потолка посыпалась штукатурка и древесная крошка, завыли рикошетирующие пули. Леча встал как вкопанный, но и самих нападавших рикошеты не оставили равнодушными. Все замерли, но уже знакомый голос поторопил:

– Почему остановились? Вперёд! И чтобы никаких очередей, стрелять только одиночными и по цели!

Мужчины пришли в себя и по комнатам затопали армейские берцы. В считанные секунды всех Мусаевых согнали в зал и усадили на пол. Люди сидели, молча наблюдая за суетой пятерых мужчин, выворачивающих ящики шкафов в поисках денег и драгоценностей. Вскоре, удовлетворив своё любопытство, те снова сгрудились перед своими жертвами.

– Фамилия! – воскликнул старший, обращаясь к старику.

Турпал назвал и тут же услышал следующий вопрос:

– Боевиков где прячешь?

– Какие боевики? – изумился хозяин дома и повёл рукой вокруг – Вот семья моя: жена, сын с невесткой и внуки. Больше нет никого!

Не произнося ни слова, стоявший ближе всех военный ткнул старика прикладом в лоб и тот, заливаясь кровью, опрокинулся навзничь. Снова закричали женщины и рывком поднялся на ноги его сын Леча. Но не успел он сделать и шага, как оглушительно хлопнул выстрел. Следом за ним раздалось ещё два, но они уже пришлись в бездыханно лежавшее тело. Закричала старуха, но тут же упала в крови. Последний выстрел заставил притихнуть женщину с девушкой, но испуганный детский крик продолжал разноситься по всему дому и за его пределами.

– Заткнуть и его? – спросил один из мужчин командира, но тот отрицательно повёл головой.

– Зачем, пусть орёт. – сказал он и, уже обращаясь к замолчавшим матери с дочкой, озлоблённо крикнул – А вы молчите, курицы!

– Сейчас мы их расшевелим! – рассмеялся вопрошавший и, закинув автомат за спину, шагнул к ним, но вынужден был остановиться под окриком старшего.

– Рано ещё, Ваня! – громко сказал он – Прежде хозяина надо в чувство привести.

Турпал и так был в сознании, но в голове шумело так, что голоса доносились, словно с улицы, всё тело охватила слабость и он, полулёжа, совершенно не имел сил поднять голову. Когда его обдали водой из ведра, старик почувствовал себя лучше. Он оглядел трупы жены и сына и перевёл взгляд на нависающую над ним фигуру.

– Где прячешь боевиков? – услышал Турпал всё тот же вопрос – Что молчишь, сволочь, русские слова перестал понимать?!

Он ничего не ответил, лишь молча разглядывал блестевшие из прорезей масок глаза и одетые в камуфляж фигуры.

Тогда Апти, так и не дождавшись ответа от Мусаева, с проскользнувшей в голосе издёвкой констатировал:

– Вижу, ты не хочешь разговаривать с нами. Что же, будем твоих женщин допрашивать.

Хозяин запротестовал, пытаясь привести какие-то доводы, но его никто не слушал.

По команде Сулейманова его подручные разорвали объятия дочери и потащили мать в соседнюю комнату. Оттуда сразу же раздались её крики, возня и громкое пыхтение мужчин.

– Слушай, командир! Может, пока они там со старшей занимаются, нам младшую допросить? – смеясь, спросил один из двух оставшихся в зале подельников.

– Подожди! – бросил Апти и снова склонился к сидевшему на полу Мусаеву – Почему бандитов у себя прячешь?

– Да он, наверное, вахаббист! – воскликнул всё тот же нетерпеливый помощник, и толчком ноги заставил старика снова растянуться на полу – И внучка его вахаббистка!

С этими словами он подскочил к девушке и рывком разорвал ночную рубашку до самого живота. Открылась девичья грудь и Айман задёргалась в тщетных попытках вырваться. Сжимавшие её объятия стали только крепче и широкая лапа-рука легла на обнажившееся тело.

– Может, здесь допрос начнём, командир, чего откладывать?! – хохоча, прокричал бандит.

Апти, ведя счёт времени, уже нервничал, но когда он увидел оголившуюся грудь девушки, то и его охватила страсть. Сулейманов шагнул к ней, ещё до конца не определившись в своих намерениях, но тут взгляд его упал на обращённые к нему глаза и он, словно столкнувшись с невидимой преградой, остановился. Что-то человеческое шевельнулось в его душе, и жалость к бывшей однокласснице вытеснило то чувство, которое овладело большинством членов его отряда.

– Оставь девчонку, нет времени на неё больше! – закричал он и со всей силы оттолкнул вцепившегося в девушку битюга.

Затем, повернувшись к топтавшемуся у выхода четвёртому соучастнику, скомандовал:

– Зови остальных, пусть с этой бабой кончают!

Тот, и так будучи не в восторге от каждой лишней минуты, проведённой здесь, с готовностью бросился в соседнюю комнату. Там снова заверещал женский крик, но сразу же оборвался. Через минуту оттуда вышли все трое, причём на одежде двоих явственно просматривались следы свежей крови. Уже догадываясь о произошедшем, Сулейманов заглянул в покинутую ими спальню и увидел лежавшую в тёмной луже обнажённую женщину. Через всё её горло кровоточила глубокая рана.

– А эту зачем убили? – набросился на временно подчинённых ему людей Апти.

В ответ ближайший к нему пожал плечами и, оправдываясь, произнёс:

– Ты же сам кончать приказал!

«Идиоты, сборище тупоголовых идиотов! – злясь, подумал Апти – Обесчещенная, но живая, она бы больше хлопот тейпу доставила!» Но содеянного не воротишь, а время уже поджимало и приходилось торопиться.

– Уходим! – отдал он приказ, и ночные гости исчезли, оставив после себя три трупа, еле живого старика, перепуганного мальчика и впавшую в шок девушку.