Её вой, как один нескончаемый, длинный день.
Сдирает с деревьев листы
и с меня листы, аж до ста. Но пока,
в каждом из них: «Кто ты? Кто ты? Где твои берега?»
Чёркаю. Чёрт, на «Люблю» ломается вся строка.
Это всё осень, якобы золотая.
Да, наблюдать забавно, когда твой кокон
прочен, и в нем ты бабочкой льёшь улыбки;
вечен. Ты ждешь таких же. Мои так зыбки.
И я скорее уже почернела, как лист,
от непогоды. Что ты… Это все осень. Осень, а не я.
Даже забавно мне наблюдать за ней,
как она разливается на «ха-ха».
Я каждый раз забываю перчатки и шарф.
Тянутся облака. Она
жёлтая и дрянная,
снова во мне разжигает свои паранойи;
это всё осень, якобы, золотая,
что я ощущаю присутствие
постоянно.
Строки осени
Сто строк
выплевывает мной проглоченный и всклоченный монолог,
прожеванный под сырость во мгле, не рушимой, в блиц
осени, тишиной, оставаясь во мне; не хватает лиц:
или сотен еще, или тысячи – ей не поправишь,
и под каждого не подстроишься из людей.
Это осень, еще одна осень, написанных глав, лишь
отличается тем, что я улыбаюсь
ей.
А, пускай, это будет не осень
А, пускай, это будет не осень, а новый взлет,
Новый занавес, рейс, да, попытка взобраться выше.
Это, вовсе, не боль, что мир рвет изнутри и скребёт,
Чтобы ты одичал и замерз на изломе крыши.
Это, вовсе, не так. Лишь простой объездной круиз,
Чуть туманнее берега, холоднее воды.
Не касание игл одиночества – это из-
Под лопаток виднеются крылья твоей свободы.
Они скоро совсем прорастут, расправляясь над
Тихим городом, что собирает воспоминания
В черновик, зарисовками улиц, почти без дат
На страницах, приобретая твои очертания.
Это, вовсе, не боль, что раскалывает и скребёт
Все основы и понимания, пеплом вышив.
Это точно уже не осень, а новый взлет,
Новый занавес, рейс, и попытка взобраться выше.
Высоковольтка
Оставьте меня, накрытую сентябрём,
Застывшую между абзацами – осень позволит.