Куклы во время шторма

– Или просто ему что-то понадобилось в магазине.

– Не знаю, по-моему, это не тот случай. Предчувствие. Я, кстати, заходил домой поесть. Мои решили, что я опять иду к Алле.

– Поесть? Тут ты не наелся?

– Не обижайся, но двух кусочков торта недостаточно для человека, который с утра ничего не ел. Я ведь так и не позавтракал.

– Я предлагала.

– А я торопился выбрать тебе подарок. Иди сюда. – Стас притянул меня к себе за талию.

– Зачем ты это сделал? – спросила я.

– Что?

– Сам знаешь. Зачем ты это написал?

– Это не я написал, это строчка из песни группы «Браво». Да-ай мне этот день, дай мне эту ночь, дай мне хоть один шанс – и ты поймешь: я то что надо! – довольно фальшиво исполнил он.

– Про день в открытке ничего не упомянуто, – хмыкнула я. – Про шанс тоже. Как и про то, что я что-то должна понять. Только про ночь.

– Ну… день провести вдвоем мы уже не смогли, шанс ты мне не дашь и понять ничего не поймешь, потому что у тебя есть такой замечательный благовоспитанный Геннадий… Где ты его откопала – на выставке старинных… э-э… скрипок?

Мои губы сами растянулись в улыбке.

– Он мой сосед. И это он тогда прислал мне новогоднее поздравление.

– О, точно. Как романтично…

Я перестала улыбаться.

– Ну конечно, это смешно. Со мной же нельзя вести себя романтично.

– …кстати, я не стал покупать букет, потому что знал, что твой джентльмен непременно притащит веник – это так «оригинально»… Что ты сказала?

– Со мной нельзя вести себя романтично, – повторила я. – Я гожусь только для одной ночи. После которой ты будешь жить долго и счастливо со своей невестой. Знаешь, я сейчас подумала, – а меня не очень устраивает такой расклад. Раньше устраивал, но все изменилось… то есть я изменилась. Дело не в Гене и не в ком-то еще, а именно во мне.

– Стой-стой. – У Стаса был такой вид, будто он не уловил смысл сказанного (я разве по-китайски говорю, что тут можно не понять?) – В декабре я предлагал тебе все. Не только одну ночь. Ты отказалась. То, что я написал тебе в открытке, было продиктовано скорее теми условиями, в которые поставила меня ты.

– Я же говорю, много воды утекло.

– Теперь ты бы согласилась быть со мной?

– У тебя есть невеста.

– А если бы не было?

Весь этот разговор мне не нравился. Более того, он причинял мне боль. И все-таки я должна была довести его до конца.

– Она никуда не делась бы. Ты бы все равно метался, теперь уже не от нее ко мне, а от меня к ней, что было бы для меня еще менее лестно, – иронично произнесла я. – А я… я не создана для отношений. Мне достаточно чувств.

– А они есть? – спросил Стас в лоб.

Я молчала, и он напряженно повторил:

– У тебя есть ко мне чувства?

– Да. Теплые.

– Это не то, что я хочу услышать.

– Я знаю. Ничем не могу помочь.

– Черт. Почему он? Почему этот юный Вертер? – Стас внезапно со всей силы ударил кулаком в стену – так, что стекло, под которым висела какая-то невнятная картина, оставшаяся еще от бабушки, испуганно звякнуло в раме.

– Похвально, что ты читал Гете, – сказала я, думая о том, что теперь у него, наверное, болит рука.

– Это все он. Этот… Геннадий. Чертов Геннадий. Я бы набил ему его благовоспитанную морду.

– Он здесь ни при чем, я же сказала. Просто раньше меня устраивали наши с тобой отношения, а сейчас нет. У нас больше ничего не будет. Можешь идти.

– Это третий раз, когда ты выгоняешь меня из своего дома.

– В прошлый раз была квартира моих родителей.

– Но дом-то тот же. Третий раз.

– Последний. Обещаю.

– Что мне делать?

– Иди к Алле, помирись с ней, скажи, что хочешь планировать свадьбу вместе, потому что это будет главный день не только в ее, но и в твоей жизни…

– Я не помню ее лица.

– О, я это уже слышала.

– Когда смотрю на тебя, я ничего больше не помню и не хочу помнить.

– В таком случае ты плохой жених.

– Совершенно верно. Нам с ней нужно разойтись. Я не готов к свадьбе.

– Делай что хочешь. Только пусть это не касается меня. Удачи тебе. – Я распахнула входную дверь.

– А если я никуда не пойду?

– Значит, мне придется вытолкать тебя силой.