Куклы во время шторма

Он встал из-за стола и шагнул ко мне, но в этот момент раздался звонок.

– Родители, – констатировала я.

На домашний телефон могли звонить только они. Остальные предпочитали связываться со мной по мобильному.

Стас с легкой досадой посторонился и дал мне выйти из кухни.

– Они приглашают нас на ужин, – с усмешкой сообщила я, вернувшись через пару минут.

– Нас? – переспросил он.

– А что ты удивляешься – сам же так старался им понравиться.

– Было дело. Во сколько нам надо прийти?

– В шесть.

– О, времени куча. Кстати, мы отвлеклись…

– Я помню.

Глава 12

– Поразительно, – произнес Стас, наблюдая, как я укладываю волосы стайлером перед зеркалом. – Родители моют тебя, кормят, одевают, а через каких-то двадцать лет ты уже не можешь прийти к ним, не приведя в порядок прическу.

– Я почти всегда делаю укладку, после того как посушу волосы феном, – сообщила я.

– Правда? Я не замечал.

– Ты вообще мало что замечал. Тебе фен не нужен?

– Мне? Терпеть не могу эту штуку. У меня голова сохнет быстрее. – Он загляну в зеркало из-за моей спины и небрежным движением поправил чуб. – Вот и вся моя укладка. Не хочешь опять в душ пойти, когда вернемся?

– А ты, конечно, у меня остаешься. Ну, кто бы сомневался. Твое стремление к чистоте, конечно, похвально, но… я еле успела напечатать то, что нужно.

– Я в ударе сегодня. – Стас обнял меня сзади за талию.

– Ты мне мешаешь, – сказала я. – К тому же ты сейчас обожжешься – стайлер горячий.

– Да ла-адно… ай!

– Ну вот, я предупреждала.

– Когда ты уже соберешься, а? Без двух минут шесть, между прочим.

– Все, все, я почти готова. Не нервничай – вряд ли мои родители станут относиться к тебе хуже, если мы опоздаем на три минуты. А если ты еще скупишь для мамы целый розарий или на ее глазах подаришь мне ключи от «Ламборджини», все пройдет совсем гладко.

– Кстати, я подумываю о машине. Не об иномарке, конечно… ты бы какую хотела?

– Что? – Я обернулась.

– Нет, ничего. Так и знал, что ты в этом не понимаешь… Ну скажи хотя бы, какого цвета.

– Стоп, при чем здесь я?

– Да я просто спросил. – У Стаса был слегка смущенный вид.

– Погоди, у тебя есть какие-то свои планы, связанные со мной, в которые ты при этом меня не посвящаешь.

– Эй, я пошутил.

– Точно?

– Да точно. Не получится пока с машиной. Надо еще поднакопить… Ну что ты так смотришь? Идем уже.

Если кого-то и можно было обвинить в официальности, неуместной в отношениях родителей и детей, так это мою маму. Она снова надела свое праздничное платье, но на сей раз еще и испекла пирог.

– Слушай, не стоило так стараться, – шепнула я, садясь за стол рядом с ней.

– Это всего лишь шарлотка, – застенчиво отозвалась она, и я ощутила легкое угрызение совести за то, что вынудила маму оправдываться.

– Интересно, почему никто больше не идет ужинать? – Я ощутила потребность что-то сказать.

– Отец показывает твоему парню свою коллекцию пепельниц.

Пепельницы были папиной страстью с ранней юности.

– О, как это мило, – пробормотала я. – Тебе очень идет это платье, мама.

– Тебе твое тоже. Оно новое?

– Да, купила пару дней назад.

– Очень симпатичное. Может, наденешь его на Новый год? Кстати…

Она не успела договорить – на пороге кухни появились папа и Стас.

– Очень богатая коллекция, – проговорил последний с искренним восхищением.

– Собираю с пятнадцати лет, – с удовольствием ответил папа. – Девочки, мы тут обсудили кое-что в нашей… хм… маленькой мужской компании. Это насчет Нового года.

– Я как раз собиралась сказать Иде… – начала мама.

– Но скажу все-таки я, – бодро перебил ее папа, и я с ужасом поняла, что произойдет в следующую минуту.

Меня пытаются связать по рукам и ногам. Притянуть за уши к шаблону «счастливые отношения». И это только начало. Скоро родители начнут прикидывать, какого цвета будут глаза у наших со Стасом детишек.

– Мы просим вас обоих явиться к нам тридцать первого декабря в двадцать один ноль ноль для торжественного провожания старого года и последующей встречи нового, – серьезно произнес папа и тут же засмеялся. – Ида, Стас уже дал согласие.