Судьбой приказано спастись

Маньяк начал медленно проводить остриём скальпеля над грудью девушки. Видимо от боли, девушка пришла в себя. Широко раскрытыми от ужаса глазами она смотрела на него, не в состоянии ни крикнуть, ни шевельнуть даже губами. После этого мерзавец коснулся скальпелем её груди и стал медленно проводить им по её обнажённому до пояса телу. От невыносимой боли она застонала, а маньяк тупо засмеялся.

Всё происходящее видел и слышал Кузьма, подкрадываясь незаметно и бесшумно всё ближе и ближе. К счастью, попутный ветер заглушал легкий шорох его шагов, который временами всё равно возникал даже при его осторожном перемещении. Когда Кузьма подошёл совсем близко и в свете луны смог разглядеть лежащую на земле девушку, он вздрогнул – ему показалось, что это Вероника. Но даже, если это и не она, он всё равно должен во что бы это ни стало высвободить девушку из лап этих извергов.

Мысли в его голове молниеносно создали план спасения девушки. «Надо их отвлечь для начала и желательно поодиночке. Выманю пока того, что стоит ко мне ближе», – подумал Кузьма и тут же издал устрашающий медвежий рёв. Парень точно знал, что этот тип обязательно пойдёт в его сторону, услышав такой дикий рёв. И действительно, услышав громкий, протяжный звук, похожий на медвежий рёв, маньяк насторожился, но из любопытства решил увидеть собственными глазами источник этого звука и, подняв рядом валявшуюся сухую берёзовую корягу, направился в сторону кустов, за которыми скрывался Кузьма. Второй тоже повернул голову в его сторону, но остался стоять на месте.

Стоило маньяку с корягой в руках сделать несколько шагов, как вдруг, словно поражённый молнией, он замер на месте. Перед ним, как будто из-под земли, мгновенно появился восточного типа парень, который, не дав даже времени опомниться, быстро и мощно толкнул его руками в грудь так, что маньяк, как будто от удара ядра, согнувшись, отлетел и, описав в воздухе дугу, упал спиной на землю, успев только издать гортанный беззвучный стон.

Не мешкая ни секунды, Кузьма сразу набросился на второго и, повалив того на спину, взял его за волосы и стал затылком бить о землю в бешеной ярости, злобно и дико рыча при этом по-медвежьи.

Вероника, слыша этот рёв, заставила себя приподнять голову и чуточку приоткрыть глаза. Она была испуганно ошеломлена, видя словно в тумане, как кто-то бьёт кого-то головой о землю и при этом беспрестанно страшно рычит, как медведь. То ли от увиденного, то ли от боли в груди она тихо застонала. Услышав стон, Кузьма быстро отбросил от себя маньяка, и тут же кинулся к ней.

Освободив руки девушки, Кузьма прикрыл осторожно её грудь и нежно погладил её по лицу. Несмотря на своё тяжёлое состояние, Вероника приоткрыла глаза и удивлённо посмотрела на Кузьму, одарив его еле заметной улыбкой. Радость от новой встречи с бывшим её попутчиком помогла ей немного прийти в себя. Кузьма, ещё недавно находившийся в состоянии настоящего зверя, от её взгляда, исполненного нежной благодарности, превратился одномоментно в стеснительного и смущённого парня. Глядя на него, она еле слышно спросила: «Это ты?»

В ответ парень только робко на неё посмотрел, как будто извиняясь, и опустил глаза. В темноте не видно было, как его щёки слегка покраснели. Видя его стеснение, Вероника медленно подняла свою дрожащую руку и, слабо коснувшись его щеки, вновь потеряла сознание. Испугавшись за девушку, Кузьма бережно поднял её на руки, прижал к груди и что было сил побежал прочь с этого проклятого места.

Убегая, юноша успел заметить, как один из маньяков тихо уползал, произнося какие-то нечленораздельные звуки, но парню было не до него – он сейчас очень боялся за Веронику, за её здоровье. Только он мог ей помочь сейчас, но как? Он не знал, что делать в такой ситуации. Мысли путались, мешая прийти ответу на жизненно важный сейчас вопрос. К счастью, в памяти Кузьмы возникли слова отца о том, что люди не оставляют друг друга в беде, потому что несчастье может случиться с каждым человеком – и он решил идти за помощью к людям.

Такое единственно верное, по мнению Кузьмы решение, придало ему сил и юноша без передышки нёс Веронику уже около двух километров, но она так и не приходила в сознание. Но вот, наконец, она очнулась и тихо произнесла: «Пить…» Пытаясь исполнить её просьбу, Кузьма осторожно положил Веронику на землю и осмотрелся по сторонам. Невдалеке он заметил небольшую лужицу, а чуть поодаль, за редкими зарослями кустарника – какое-то строение. Набрав в ладони воды, он дал девушке немного глотнуть и, смочив ей лицо, снова взял девушку на руки. Приблизившись к зданию, парень положил её на скамью в надежде, что рано или поздно кто-либо из этого дома выйдет и обратит внимание на израненную девушку. Сам же подошёл в стоявшей неподалёку бочке, видимо, с дождевой водой, решив тоже немного утолить жажду. Сделав несколько глотков, он обернулся и, к своей радости, увидел, как к Веронике подошли две женщины в белых халатах. Спрятавшись за бочку, он наблюдал, как те осмотрели девушку, помогли ей подняться и, взяв под руки повели внутрь здания. На счастье обоих – Кузьмы и Вероники – в здании находилась больница, а две женщины были медицинскими работниками.

Примерно с полчаса Кузьма не сводил глаз с дверей здания и, только окончательно убедившись в том, что Вероника осталась в больнице, он облегчённо и радостно улыбнулся. Теперь он был полностью уверен, что она попала к хорошим людям, так как видел, как женщины в белых халатах гладили её лицо и с улыбкой её успокаивали. «Значит, они ей помогут», – с облегчением подумал Кузьма. Перед уходом он решил напиться воды из бочки и освежить немного лицо, но, заметив подъезжающую к этому зданию по хорошо знакомым ему уже приметам служебную машину милиции, мигом забыл про воду и осторожной, но быстрой поступью незамедлительно бросился обратно в сторону кладбища. Добравшись до места своего недавнего пристанища на дереве и почувствовав сильную усталость, он погрузился в глубокий, здоровый сон.

Как выяснилось позже, появление Кузьмы с Вероникой у больницы было очень своевременным. За то время, пока Кузьма нёс Веронику на руках, она потеряла не слишком много крови, что помогло ей быстро восстановиться. Наблюдая, как две женщины вели Веронику к зданию больницы, Кузьма мечтательно задумавшись, решил: «Я буду сюда приходить всегда, и буду ждать, когда она выйдет из этого дома, чтобы её всегда охранять потом». Но таким мечтам Кузьмы не суждено было сбыться, так как его самого ожидал ряд неприятных событий, одно из которых могло даже завершиться для него крайне печально.

Глава 9

В гостях у пожилой женщины

Утром одного ненастного дня, как обычно блуждая на окраине города с мыслями об отце, Кузьма приметил невдалеке маленький деревянный домик, окружённый садом, за которым виднелся небольшой лес. Приглядевшись внимательней, он увидел, как из леса медленно вышла старушка, едва таща на себе объёмную связку высохших веток, и направился в её сторону, движимый желанием помочь пожилой женщине. Добравшись до ограды своего дома, старушка, сделав шажок пошире, вдруг зашаталась, схватилась за спину и, сделав по инерции ещё пару шагов, упала. Кузьма немедленно бросился к ней и, освободив от упавших на неё веток, осторожно приподнял старушку.

Открыв глаза, она испуганно посмотрела на невесть откуда взявшегося незнакомца, но, увидев на его лице приятную улыбку, успокоилась и тихо произнесла:

– Спасибо, родненький мой. Но раз ты оказался рядом со мной, то, будь добр, помоги мне до своего дивана добраться.

Кузьма легко подхватил её на руки и понёс в сторону дома. Войдя в дом, Кузьма помог устроиться ей на диване. Старушка попросила его взять со стола термос и налить из него воду в резиновую грелку, которую она вытащила из-под диванной подушки. Пристроив грелку себе под спину, она прилегла, а Кузьме предложила, указав рукой на свободное рядом место, присесть ненадолго около неё..

– Ко мне, родненький мой, редко кто наведывается. Ты очень кстати оказался здесь. Одной трудновато было бы добраться до дома – спину не на шутку прихватило. До сих пор побаливает. Скажи мне на милость, кто ты такой и откуда? – спросила старушка, но в ответ Кузьма только молчаливо улыбнулся. – Ты прости, что я тебя об этом спрашиваю, прежде, как положено, не накормив тебя с дороги. Я вот только чуточку отдохну и накормлю тебя. По глазам видно, как ты очень хочешь есть. Правда, ведь? – ответа снова не последовало. – Но что я не спроси, опять молчишь? Наверное, у тебя не осталось сил говорить, пока нёс меня на себе, – предположила она, улыбнувшись, а потом и вовсе засмеялась. Поддержав её добрый юмор, Кузьма тоже засмеялся. – А раз так, – обрадовалась хозяйка домика, – то давай, мы с тобой сделаем так: я буду тебе подсказывать, что где лежит, а ты по моей подсказке будешь собирать на стол – а потом вместе поедим. Согласен?

В ответ парень широко улыбнулся и многократно закивал головой в знак согласия.

– Вот я смотрю сейчас на тебя и дивлюсь, как ты похож на моего мужа. Хотя он у меня по национальности был казах, а ты чем-то смахиваешь на китайца. Но вы оба так похожи друг на друга: оба смуглые, с худощавыми лицами, но особенно глазами вы оба одинаковые. Конечно, мой муж умер давно… Когда я открыла глаза и увидела перед собой тебя, я вдруг вначале даже опешила, подумав, не померещилось ли мне. Передо мной как будто возник живой образ моего мужа в молодости. Но потом отогнала эти мысли. Этого не может быть, так как его уж нет в живых.

Слушая её внимательно и следя за её руками, указывающими в нужных направлениях, он понимал, что и где из посуды и еды лежит, так что через каких-то полчаса они уже усаживались обедать. Кузьма придвинул столик прямо к дивану, а сам сел напротив. Сидя на своём любимом диване и неспешно кушая, пожилая женщина любовалась своим симпатичным и юным непрошеным гостем. Она глядела на него, проникаясь все больше необъяснимо тёплой материнской любовью к этому незнакомому до сего дня парню.

– Знаешь, вот смотрю я на тебя, и удивляюсь такому совпадению. Даже ешь ты так же, как кушал мой муж, – произнесла с улыбкой старушка, – без спешки, задумчиво и с добрым взглядом. Прямо как ты сейчас. Я никогда не забуду, как с ним мы познакомились. Это было в одно летнее жаркое утро. Увидев меня, обмахивающуюся платочком, он подошёл ко мне и вытащил свой платок. Он стал им тоже обмахивать мне лицо, приговаривая: «Эта жара не то что у нас в Казахстане». Потом он стал говорить о своей республике, в конце громко назвав свое казахское имя. Оно было труднопроизносимое для меня. В ответ на это я улыбнулась, помню, тогда и сказала: «А можно я буду тебя звать Кузьмой?» В ответ на мою такую для него непонятную просьбу, мой будущий муж засмеялся и сказал: «Называй, как хочешь, лишь бы это тебе нравилось». Вот так он и стал для меня Кузьмой.

Услышав своё имя, Кузьма неожиданно с удивлением посмотрел на неё и широко заулыбался.

– Ты что, не слышал такого имени? – удивилась женщина. – Хотя в наше время оно, действительно, очень редкое.

В ответ на её вопрос парень, продолжая смеяться, отрицательно закачал головой. Удивлённая такой реакцией, женщина в ответ тоже засмеялась, бросая на него вопросительные взгляды, а потом вдруг выпалила:

– Раз ты таким вдруг стал радостным, может, тебя тоже Кузьмой зовут?

В ответ, даже вскочив с места, Кузьма утвердительно начал кивать головой.

– Родненький мой, если б ты знал, как я рада, что угадала. Ты не представляешь, как я сейчас вдруг стала счастлива. Как будто в молодость вернулась. – Немного потупив взгляд, после небольшой паузы она продолжила: – Это было бы хорошо, но только это не вернуть уже никогда. Если бы ты знал, мой родненький, как в старости жить с постоянными и одними только мыслями о прошлом, когда всё больше и больше появляется желание снова быть молодой. Но не тут-то было: тело медленно, невзирая на это желание, дряхлеет, и все болезни выходят понемногу наружу. А ведь в молодости я, как и все, была красивой и спортом по-настоящему занималась: я на коньках хорошо бегала и даже выступала за свою страну, представляешь. А в те времена бегали ведь только на улице с постоянно согнутой спиной. При этом сразу не замечали, как она при таких тренировках быстро становится потной, а на улице лютые морозы часто в тот период бывали. И так целую зиму; и не один год, а несколько лет утомительных тренировок. Вот и получила в память о большом спорте воспаление, о чём нисколько не жалею. А теперь вот, чуть на улице холод или когда на спине тяжесть какую на себе несёшь, начинает сразу же спину прихватывать. Конечно, не раз обращалась и к врачам. Но те говорят всегда, надо ложиться лечиться в больницу. Лечь-то, конечно, легла бы, но тогда по хозяйству некому было бы хлопотать. Вот и приходится постоянно только грелкой лечиться. Как говорил всегда мой тренер, это самый верный способ лечения воспаления спины в сельской местности в пожилом возрасте. А я, живя на окраине, тоже, считай, что сельский я житель, хотя и числюсь городской жительницей.

В последнее время, Кузьма, у меня спина стала побаливать также после разных воспоминаний. Особенно она разболелась до того, когда ты меня подхватил. Ты как раз вовремя возле меня оказался. А теперь у меня ты в гостях, чему очень рада.

Видишь ли, родненький мой, ведь очень редко, кто у меня в гостях-то бывает, кроме моей подруги. Она только на днях у меня была. За неделю, что она у меня была, мы многое вспомнили. Представляешь, я с ней вместе училась в физкультурном техникуме. Потом вместе добровольцами, как спортсменки, пошли на войну. Почти всю войну вместе и провоевали. Только в конце войны нас перевели в разные места. Она войну заканчивала связисткой в Белостоке – в Польше как раз и располагалась одна из дивизий второго Белорусского фронта. А я в качестве медсестры войну закончила в Берлине. После войны я так и работала медсестрой до пенсии, а моя подружка до пенсии проработала учительницей физкультуры в уютном селе Семилей в Мордовии. Как хорошая лыжница, она очень этот вид спорта там подняла. С ней у нас ещё одно сходство есть: нам обеим лично награды вручали два легендарных маршала. Ей – Рокоссовский, а мне – Жуков. О себе не скромно говорить, за что получила награду. Скажу только, что маршал Жуков просто так, лично, не станет её вручать. А вот о награде моей подружки, Анны Андреевны Жидкиной, я всегда рада рассказать. Во время привала группы связисток, в которой была и она, её, как самую молодую попросили принести что-то очень нужное. Она отошла от своих, а когда вернулась, на том месте была большая воронка от взрыва бомбы и никого уже не было в живых. От страха она зарыдала и бросилась к стоявшей недалеко зенитной установке. Не умея стрелять, она палила вверх куда попало. И представляешь, Кузьма, она случайно сбила вражеский самолёт, который стал гореть, а потом и вовсе упал. А в это самое время на эту позицию прибыл маршал Рокоссовский и стал, можно сказать, свидетелем всего происходящего. Он снял со своего кителя награду и вручил лично ей. Потом обнял её и сказал: «Я так хочу, чтобы ты осталась жива …» Вот такие, родненький мой Кузьма, на войне бывали случаи. Конечно, война это страшная зараза, но глядя сейчас на прошлое, многие из нашего поколения всё же довольны своей жизнью, хотя и очень трудной. И ты, Кузьма, если тебе будет тяжело в жизни, не ругай никогда свою судьбу. Там, на небесах, Бог всё видит и точно знает кому доверить страдания, а кому прожигание в жизни. – Сделав паузу, она подправила грелку и продолжила: – Ладно… Не будем утомлять жизнь мыслями о прошлом. Поговорим о настоящем, которое надо очень беречь. Извини, что разболталась по душам с тобой, даже не сказав тебе до сих пор своего имени: меня баба Наталья зовут, – представилась бабушка и, зевнув от подступающей сонливости, прикрыла глаза и уже через минуту уснула.

Посидев возле неё недолго, Кузьма встал, накрыл её одеялом и стал тихо убирать со стола. Убедившись, что баба Наталья крепко спит, он со сложенной в тазик грязной посудой неслышно вышел во двор, аккуратно вымыл посуду водой из бочки, слегка нагретую солнечным теплом, и, немного просушив, отнёс обратно в дом. Вернувшись во двор и увидев у сарая воткнутый в пень топор, Кузьма занялся рубкой хвороста и веток, лежащих во дворе. Быстро перерубив всю кучу, он принялся их аккуратно складывать под невысоким навесом сарая. Закончив труды и воткнув топор на место, он зашёл в дом. К тому времени баба Наталья уже успела проснуться. Она подошла к нему и по-матерински обняла:

– Спасибо тебе большое, родненький мой, за то, что чистоту за собой оставил и помог с дровишками. Я всё в окно видела и, знаешь, в душе радовалась, что любишь трудиться. Как бы я хотела увидеть твоих родителей и поклониться им за то, что вырастили и воспитали такого сына, – со слезами в голосе сказала старушка.

Но, сказав это, женщина вдруг стала заметила, что лицо Кузьмы внезапно помрачнело. Почувствовав, что в душе парня происходит что-то неладное, она нежно прижала его голову к своей груди, а Кузьма, лишенный с младенчества материнской любви и ласки и впервые за всё время скитаний ощутив искреннее человеческое сострадание к себе и душевную теплоту, неожиданно для себя заплакал.

Погостив у бабы Натальи ещё несколько дней и убедившись, что спина её сильно не беспокоит, в одно раннее утро Кузьма ушёл так же внезапно, как и появился в её жизни, оставив на столе записку со словами: «Я буду к вам приходить. Вы очень хорошая бабушка».

Кузьма выполнил своё обещание: периодически навещал бабу Наталью, работая у неё по хозяйству и ухаживая за пожилой женщиной, но всегда уходил внезапно, не прощаясь. Она никогда не знала точно, когда он появится снова, но каждый его визит был для одинокой старушки огромной радостью, впрочем, как и для самого Кузьмы.

В очередной раз уходя из её дома, он интуитивно почувствовал вдруг, что долго с ней не увидится, потому что твёрдо решил, что не смеет возвратиться сюда до тех пор, пока не найдёт отца. Он поклялся себе, что когда найдёт его, то обязательно придёт к бабе Наталье и от всей души поблагодарит её за любовь и душевную теплоту по отношению к нему; и так же по-доброму и ласково обнимет старушку, как обнимал его часто отец.

Удаляясь от дома бабы Натальи Кузьма вновь окунулся в воспоминания о таёжной жизни, где отец всегда был рядом. Каждый раз, когда отец и сын завершали какую-либо работу, Святослав, крепко, но ласково обнимая сына, благодарил его за компанейский труд. Кузьма хорошо помнил слова отца: «Сынок, труд с радостью – это всегда полезный труд и он всегда тебе в нужный момент поможет в жизни». Именно беседы с отцом на разные темы в перерывах между делами и во время походов по тайге стали для Кузьмы единственным и бесценным источником знаний об окружающей жизни, на которые он мог сейчас опираться.

Кузьме вспомнилось, как однажды ранней весной они отправились в тайгу за берёзовым соком. Отец научил его делать особым образом выемки на березах и добывать сок, который был особенно полезен для изнурённого долгой зимовкой в пещере организма. Часто после еды вместо чая они пили отвары из трав, собранных в лесу. Например, в случае легкого недомогания и физической слабости они с папой делали отвар из листьев и кореньев левзеи. Это помогало очень быстро восстанавливать силы. О полезных свойствах этого травянистого растения Святославу рассказал как-то один из солагерников, с улыбкой сославшись на то, что не случайно эту траву обожают олени. Выкапывая корни этого растения своими копытами и тут же на месте их поедая, олени тем самым обеспечивают себе быстрое восстановление резвости бега. Как-то за чашкой «чая» из левзеи, рассказ о свойствах этого растения Святослав завершил своим излюбленным выражением: «И это, сынок, научный факт». Будучи ребёнком, Кузьма вряд ли правильно понимал выражение «научный факт», да это ему и не нужно было. Главное, что так сказал его папа. А если он так сказал, значит, это правда и сомнениям не подлежит.

Воспоминания об отце и их совместной жизни в тайге придавали Кузьме сил в поисках своего отца, а особенно помогали тогда, когда терялась уже всякая надежда найти его.

Как и предчувствовал Кузьма, его отсутствие в гостях у бабы Натальи по причине поисков отца длилось на этот раз значительно дольше предшествующих, но и на этот раз закончилось неудачей. Юноша был так этим разочарован, что как никогда нуждался в чьей-либо поддержке, и баба Наталья в этот момент была именно тем человеком, к кому просилась его душа. Впрочем, была и другая причина, почему, так и не найдя своего папу, он всё же появился здесь. Может быть, непрерывные дожди в последнее время, а, может, холода стали причиной того, что в одну из своих ночлежек на дереве в парке Кузьма почувствовал слабость. Вернувшись в домик на окраине, он уныло встал у дверей и безотносительно посмотрел на старушку. Заметив, что её гость совсем не улыбается и немного дрожит, баба Наталья дотронулась до его лба.

– Да у тебя жар, родненький мой, и ты весь дрожишь. Давай скорей раздевайся и в постель. – Она, быстро подошла к стоящей у окна кровати и, откинув одеяло, позвала его: – Кузьма, родненький мой, иди сюда скорей и залезай вот под это тёплое одеяло. Видать, ты не на шутку заболел, срочно надо лечиться, а то осложнение получишь.

Кузьма послушно снял с себя одежду и аккуратно, как учил его отец, сложил её на стул, хотя от приступов слабости его бросало в дрожь и шатало из стороны в сторону.

– Вот и хорошо, что лёг, мой прилежненький Кузьма, – проговорила старушка, удивлённо замечая, что даже в состоянии явной болезни парень не изменяет своей привычке складывать всегда свою одежду аккуратно. Достав из тумбочки аспирин, она набрала в стакан воды и подала всё это Кузьме. – Давай вот, прими таблетку и запей её водичкой. Вот так хорошо. А теперь, давай лежи, грейся и обязательно постарайся заснуть. Во сне болезнь быстрее уходит. А я в это время супу приготовлю тебе куриного, – сказала она, погладив Кузьму по голове. Поцеловав его в покрасневшие от болезни глаза, она плотно подоткнула вокруг него одеяло и принялась хлопотать на кухне.

Проведя около двух часов в беспокойном сне, Кузьма приоткрыл глаза и окинул взглядом дом. Увидев, что её гость проснулся, баба Наталья подошла к нему и, потрогав ладошкой его лоб, поняла, что высокой температуры уже нет. Она немного помогла больному сесть и опереться о спинку кровати. Потом налила в миску горячего супа и ласково попросила: – Дорогой мой Кузьма, даже если не хочешь сейчас есть, но тебе надо это обязательно сделать. Попробуй через силу поесть. А потом опять таблетки попьёшь, и также ещё надо будет поспать.

После порции ароматного куриного свежего супа парень основательно вспотел и, снова приняв из заботливых рук старушки аспирин, скоро вновь забылся в тревожном сне. Баба Наталья, не отходившая от изголовья его постели, услышала, как через некоторое время Кузьма закашлял, отчего проснулся и снова начал сильно дрожать. Его состояние так напугало пожилую женщину, что она, не раздумывая о дозировке лекарства, отсчитала сразу три таблетки и, протянув их Кузьме, скомандовала тихо: – Глотай все! – а потом, накрыв его одеялом, молила Бога о помощи.

До самого утра не сомкнув глаз просидела она рядом, вытирая лоб больного от выступающего пота. В эту тревожную ночь, Кузьма был для неё, наверное, самым дорогим на свете человеком. Под утро озноб ослаб, и Кузьма проспал почти до самого обеда. Проснувшись и придя в себя, он улыбнулся, легко приподнялся и сел на кровати, растерянно оглядываясь вокруг. Баба Наталья до слёз за него обрадовалась, но всё же немного пожурила ласково для порядку:

– Кузьма, дорогой мой, чего ты встал? Тебе ещё лежать надо, чтоб организм твой окрепнул. – В ответ на её слова, Кузьма широко улыбнулся и полез обратно под одеяло. – Я рада, что ты у меня такой послушный. Сейчас тебе попить немного компоту принесу. А потом, чуть попозже, тебе покушать горяченького супу дам. Ну а потом опять спать будешь. Сон – это самое лучшее средство от любой хвори, – и, наклонившись к нему, поцеловала его, накрыв плотнее одеялом. Кузьма почувствовал, как на глазах его выступили слёзы. Он был сейчас безмерно благодарен бабе Наталье за поистине материнскую любовь и заботу. Смутившись от нахлынувших на него впервые в жизни таких чувств, он с головой накрылся ватным одеялом, не в силах сдерживать всхлипывания, перешедшие в безудержные рыдания. Это был плач человека, перенёсшего тяжёлые испытания, но никогда не жаловавшегося ни на суровые условия жизни в тайге, ни на изматывающие будни безрезультатных поисков своего отца. Он рыдал, словно волк, загнанный в капкан безысходности незнакомой ему «цивилизацией», а баба Наталья сидела у его постели, глядя на его сотрясающееся от рыданий тело, скрытое одеялом, и вытирала платком нахлынувшие на неё слезы сострадания…

Благодаря неусыпной заботе бабы Натальи сильный организм молодого парня переборол болезнь, и уже через пару дней Кузьма был здоров. Он понимал, что должен снова идти за отцом, но оставить старушку, не попрощавшись, он не мог. Заговорить тоже всё же ещё не решался, поэтому, взяв бумагу и карандаш, коряво написал всё, что хотел сказать: «Когда найду своего папу, может, и свою маму найду, которая, как и я, очень давно тоже упала с неба, и которая тоже, может быть, как и я, живой осталась, я тогда опять приду к вам, бабушка Наталья. Вы для меня самая любимая бабушка. Не обижайтесь, что вас надолго оставляю одну. Я вас никогда не забуду».

Он смущённо положил эту записку перед сидевшей на диване бабой Натальей, и опустил виновато перед ней глаза. Та суетливо быстро надела очки и стала внимательно читать. Прочитав, она посмотрела на него и попросила присесть рядом: