Я планировал взорвать мавзолей

То, что КГБ имел неограниченную власть, было правдой. В то время люди из КГБ за валютные операции арестовали дочь генсека – Галину. Это так оказывали на Брежнева давление, показывали, кто в империи настоящий хозяин и этим подталкивали престарелого генсека к инфаркту. (Позже оказалось, что таким образом жаждущие еще большей власти комитетчики прочищали дорогу для своего шефа – Андропова.)

Весточка от любимой.

Бывало, идем на объекты, а Петр предлагает пройти по другой улице – хочет из тайника забрать весточку от любимой. Вынув записку, читает ее и блаженно улыбается: "Вот так женщина! Вот умница!" – и приложив руку к сердцу, говорит: "Моя, душой и телом моя".

Когда же, наконец, встретятся, то уже, как те голубки, любуются друг другом, целуются.

Вот как-то Петр приходит сам не свой, чуть не плачет.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Моя Нина забеременела, и аборт делать не хочет. Я уже ее и так, и этак уговариваю, а она уперлась на своем: буду рожать, хочу стать мамой. Говорит: уже пора – старею… Ну, что делать?.. Где жить?.. И как жить на наши учительские зарплаты? Нет, это не власть, это натуральный фашизм! А мы, здоровые балбесы, любим только себя, нам плевать на свой несчастный народ! Преступно, преступно молчать! Нужно протестировать! Но как!? Что делать? Что!?

Умоляюще посмотрел мне в глаза:

– Может, в твоей деревне кто часть дома сдает квартирантам? Расспроси! Я соглашусь на любые условия.

Мы тогда долго разговаривали. Я, как только мог, всячески утешал, успокаивал товарища.

В гостях у брата.

Петр не раз приглашал меня в гости к своему брату Арсену, который жил в Понебели, – селе, которое находится за шесть километров от города. Арсен был рад гостям – всегда стол накрывал, на котором был тот самодельный коньяк, самогон, горячие и холодные блюда, салаты.

В отношении проблем, Петр доверительно рассказывал следующее:

– Братик имеет на сберкнижке 4000 рублей, согласен мне занять половину. А вот совестно брать, потому что он дочку хочет устроить в институт, а это, сам знаешь, без доброй взятки не обойдется. Совестно оставить братика без копейки. А тут еще и моя Нина с новостью: "Врачи сказали, что аборт делать уже поздно". И я ее понимаю: она любит меня и, как каждая женщина, хочет стать матерью. Ну как же жить дальше? Хоть бери и в петлю лезь…

Я успокаивал товарища, сочувствовал, обещал еще раз расспросить односельчан, слышали ли, кто в селе планирует принять квартирантов. Мне было очень жаль товарища, – это же надо, чтобы человеку так не везло…

"По-правде, по-правде Библия – книга жизни, источник мудрости!..".

Мой единомышленник, как почти все в то время, был атеистом. Я решил исправить этот недостаток: рассказывал ему о сотворении Богом мира и человека, жизни библейских героев, жизнь и добровольную смерть ради нас, грешных, Сына Божьего – Иисуса Христа. Давал Петру почитать одолженную у соседа Библию. Возвращая Святую Книгу, друг искренне руку прикладывал к сердцу, глаза возводил к небу и радостно, блаженно высказывал свои впечатления: "Вот это книга! Вот это книга! Правда, правда, – Библия – книга жизни, источник мудрости!..".

"Вот у Иисуса Христа было 12 учеников, а ты у меня – один…".

Я был рад таким отзывам, интересу товарища к вероисповеданию наших предков. Гордился тем, что спасаю душу заблудшую и часто говорил:

– Вот у Иисуса Христа было 12 учеников, а ты у меня – один!

Петр любил слушать меня. Иногда мы спорили. Я убеждал, что тело умирает и сгнивает, а бессмертная душа предстает на суд перед Богом.

Мой ученик возражал:

– Да нет, главное здесь, на Земле, пожить в свое удовольствие. Брать от жизни нужно все что сможешь, потому что живешь то один-единственный раз!

На примерах из Библии, я снова и снова убеждал друга, что его мировоззрение ошибочно. И хотя он и имел высшее образование, но пожить в свое удовольствие, у него почему-то не получалось. Каждый день у меня копейки одалживал, и пирожки с ливером покупал. Жадно ел и сетовал на власть, при которой дошел до такой жизни. Я искренне жалел Петра. Он приглашал меня к себе в общежитие, к брату Арсену в село, и мне уже стало как-то неудобно не пригласить его к себе.

Дома угощал товарища, мы ели из одной миски. Давал также для его беременной Нины клубнику, малину, яйца, молоко. Бывало, мы так увлекались игрой в шахматы и политическими разговорами, что друг опаздывал на последний автобус. Тогда я отправлял жену в другую комнату и стелил ему на кровати рядом с собой. Утром умывались, завтракали и шли на автобусную остановку.

Одна история нашей искренней дружбы.

Вот подробно одна история нашей искренней дружбы. После "пятиминутки" часто заходили в кафе, на кофе с его самодельным коньяком. Петр просит:

– Одолжи мне три рубля, – куплю на завтрак пару пирожков, а потом угощу тебя пивом.

Прошлись по объектам. Заходим в бар. Петр заказывает пиво. Неспешно смакуем и ведем задушевную беседу. Народу в баре много. Накурено, грязно и шумно, – люди разговаривают, спорят, пересыпая речь, как у нас водится, отборной бранью.

Петр улыбнулся:

– А знаешь, на чем "палились" немецкие агенты во время минувшей войны?.. На чистоте языка. Нацисты вербовали агентуру из числа белоэмигрантов. Те хорошо знали родной язык, но… но, это уже была не та страна, не те люди, которых они когда-то покинули. Здесь уже царила широкомасштабная ложь, цинизм, озлобленность, а это порождало отборный мат-перемат, – люди ругали твою и его мать. Но вот интересно: "Его" – это кого имеют в виду? Чью мать?..

Сделав паузу, как это делают перед итогом, продолжал:

– Так вот, бывшие белоэмигранты не умели так, как все мы, использовать мат для связи слов и, попав под подозрение, проваливались. Ты только посмотри – показал глазами на любителей пива – строители коммунизма. Вот они. Украсть или обмануть кого, а потом эти деньги пропить или прогулять с проститутками… А такие и должны быть люди при социализме: послушными, трудолюбивыми… и не способными самостоятельно думать.

Почему? А потому что раб, который задумался и понял, что он раб, становится опасным для хозяина. А вот ты – не раб. Ты – исключение из правила. Одно удовольствие работать с тобой. Смотри Николай, будь очень осторожным – у нас не любят тех, кто думает…

– Ну, а если война – продолжал мой друг – всех их, как стадо баранов, партбюрократы погонят в бой, защищать их номенклатурные дворцы и дачи. Что, разве не так? Вот сейчас воюем в Афганистане. Перед каждым выбор: идти в армию и воевать, убивать людей в течение двух лет, или получить три года лагерей за отказ от выполнения своего "священного долга" – защите Родины в… Афганистане! Ты, и все они пойдете как миленькие!..

Глаза Петра стали холодные, злые:

– А куда ты нахрен денешься? Про штрафные батальоны слышал? На троих одна винтовка, и вперед через минные поля, на верную смерть! Впереди враг, сзади НКВД с пулеметами. Оглянешься – они же тебя и убьют.

Отхлебнув пива, Петр кисло усмехнулся и грустно констатировал: – А в газетах и книгах пишут о массовом героизме советского народа…

– То, что власть сделала из нас рабов, это ты, верно, подметил – подхватил я тему разговора.

Вот тебе пример: Перед годовщиной их революции, или дня Международной солидарности трудящихся, на всех предприятиях активисты заставляют каждого работника расписаться, что тот обязательно выйдет на эту праздничную демонстрацию. А если по правде, то каждый может что-то придумать, чтобы не идти. Я же не хожу и ничего: жив и здоров. Выходят на эту демонстрацию, потому что не хотят неприятностей. Но кто заставляет каждого кричать "Ура!"? Проходит колонна мимо трибуны, на которой возвышаются кровопийцы, вся партийная номенклатура, а из громкоговорителя раздается: "Да здравствует родная Коммунистическая партия – вдохновитель и организатор всех наших побед! Ура, товарищи!".

И все в колонне бодро отвечают: "Ур-р-ра! Ур-р-ра!! Ур-р-ра!!!".

В это время вся эта сволочь на трибуне аж цветет от удовольствия. А вот ты представь себе такую картину: вождь на трибуне и… пустая площадь – никто не вышел приветствовать тирана.

Мой друг с интересом смотрел на меня и улыбался.

Я продолжал:

– Раб не виноват, что родился рабом, но если он гордится этим, то он, действительно, быдло и хам!

Петр аж причмокнул языком и покачал головой:

– Ну ты и парень! Впервые имею такого друга. Одно удовольствие работать с тобой!..

В это время мимо нас прошла высокая, стройная девушка, и я невольно ею залюбовался.

Петр, перехватив мой взгляд, сказал поучительно:

– Ноги, действительно, красивые, а лицо – дебильное. Она такая, как и все советские люди – что видят то и знают. Через пять минут тебе с ней станет скучно. Коля, никогда не смотри на ноги, не смотри на красоту. На сердце, на душу смотри. Моя Нина хотя и не фотомодель, но душу имеет золотую и ум незаурядный. За что и люблю…