Встань и иди

– Не думайте, что мы настолько наивны, чтобы полностью принимать на веру слова Зия-уль-Хака. Но это заявление ко многому обязывает пакистанские власти.

– По-видимому, – включился в беседу Пономарев, – это заявление является реакцией Пакистана на статью в газете «Правда».

– Понятно, что пакистанцы забеспокоились, – поддержал его Косыгин. – Они почувствовали, что не только вы, но и мы оказываем на них нажим.

Тараки оживился. Было видно, что статью он читал, и она ему понравилась.

– «Правда» очень своевременно выступила с осуждением происков против нашей страны, – сказал он. – Эта статья произвела глубокое впечатление на соседей. Я, конечно, согласен с вами в том, что необходимо принимать меры политического воздействия и что война – очень рискованная вещь. Было бы излишним подробно останавливаться на вопросе о том, почему пакистанцы, иранцы, американцы и китайцы ведут против нас подрывную деятельность. Я хочу лишь подчеркнуть, что мы были и останемся вашими друзьями, что мы никогда не будем ни с кем так близки, как с вами. Мы учились и учимся у Ленина. Мы хорошо знаем ленинские указания о том, как строить свои отношения с соседними государствами. Мы стремимся к хорошим отношениям с соседями, но нам мешают американцы, которые занимаются подрывной деятельностью против нас. Они проводили такую же политику против молодой Советской республики в прошлом, ведут ее сейчас против Кубы, Эфиопии, Мозамбика, Южного Йемена. Мы противостоим этим проискам, делаем все, чтобы править страной не силой оружия, а завоевывать авторитет революционно-демократическими преобразованиями в интересах трудового народа. На эти цели мы уже израсходовали 200 миллиардов афгани. Народ это чувствует и понимает, кто его друг, а кто – враг. Наши противники изменили тактику и стали кричать о том, что Афганистан стал просоветским, прокоммунистическим, что в стране находятся 10 тысяч советских специалистов, которые всем заправляют.

Тараки испытующе посмотрел на Косыгина и продолжил:

– Мне хотелось бы затронуть вопрос о нуждах афганской армии. Мы бы хотели получить бронированные вертолеты, дополнительное количество бронетранспортеров и боевых машин пехоты, а также современные средства связи. Если будет изыскана возможность направить персонал для их обслуживания, то это будет очень большая помощь нам.

– Речь, видимо, идет о вертолетах МИ-24, которые имеют пуленепробиваемую броню? – спросил Устинов, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Таких вертолетов вам будет поставлено шесть в июне – июле и еще шесть – в четвертом квартале этого года. Может быть, нам даже удастся приблизить сроки поставок.

– Мы очень нуждаемся в таких вертолетах, – обрадовался Тараки, – и было бы хорошо, если бы они поступили вместе с пилотами.

– Мы можем направить специалистов, – уклончиво ответил Устинов, – которые будут обслуживать эти вертолеты на аэродроме, но, конечно, не боевые экипажи. Вам нужно готовить своих пилотов. В этом году заканчивают учебу 190 афганских офицеров, среди них – 16 летчиков и 13 вертолетчиков. Они могут управлять боевыми машинами. Через главного военного советника в Афганистане генерала Горелова мы передадим вам список выпускников по специальностям.

– А может быть, нам взять вертолетчиков из Ханоя или из какой-либо другой страны, например, Кубы? – сказал Тараки. Он никак не хотел смириться с мыслью, что бороться с оппозицией ему придется своими силами.

– Думаю, что соцстраны вряд ли пойдут на это, – сказал Косыгин. – Вопрос о направлении людей, которые сели бы в ваши танки, самолеты, вертолеты и стреляли в ваших людей – это очень острый политический вопрос. Как я уже говорил ранее, мы много помогали и помогаем Вьетнаму, но вьетнамцы никогда не ставили вопрос о направлении наших вертолетчиков. Они сами говорили нам, что им нужны только технические специалисты, а боевые экипажи они сформируют из своих людей. У нас учится 400 афганских офицеров, их список у вас имеется. Отберите нужных вам людей, и мы можем выпустить их досрочно.

– Конечно, мы сделаем это, – в голосе Тараки послышались нотки разочарования. С какой-то потаенной обидой он сказал: – Если вы не согласны дать своих пилотов, то мы поищем в других странах. Мир большой. Нам нужны преданные люди, а среди афганских офицеров, которых направили на учебу в Советский Союз раньше, есть много братьев-мусульман и прокитайцев.

– Вам самим нужно разобраться с людьми, которые обучаются у нас, – сказал Косыгин. – Братьев-мусульман мы можем отправить обратно, а тех людей, которым вы доверяете, выпустить досрочно.

– Хорошо, мы сделаем это, – вынужден был согласиться Тараки, поняв, что уступок не будет. – Однако трудность заключается в том, что мы не знаем людей, принадлежащих к контрреволюционным группировкам, поименно. Нам лишь известно, что при Дауде в Советский Союз засылались члены организации «Братья-мусульмане» и прокитайской группировки «Шоалее Джавид». Мы постараемся разобраться.

– Вот и хорошо, – с удовлетворением констатировал Алексей Николаевич. – Вчера вечером мы направили в Кабул наше решение о крупных военных поставках, о поставках 100 тысяч тонн пшеницы, о повышении цены на афганский природный газ с 24 до 37 долларов за 1000 кубометров. Успели ли вы ознакомиться с этим документом?

– Нет, – растерянно ответил Тараки.

Косыгин заглянул в бумаги:

– Тогда я приведу лишь некоторые цифры. В марте вам будет дополнительно и безвозмездно поставлены 5 самолетов, 8 вертолетов МИ-8Т, а также бронетехника: 33 БМП-1, 50 БТР – 60пб, 25 бронированных разве дывательных автомобилей, 50 зенитных установок на подвижных средствах, зенитные комплексы «Стрела». 18 марта к вам направлено 4 вертолета МИ-8, 21 марта поступит еще 4 вертолета.

– Благодарю за такую большую помощь, – обрадовался Тараки. – В Кабуле я более подробно ознакомлюсь с этим документом. Но мне хотелось бы сказать, что 100 тысяч тонн пшеницы нам недостаточно. Помещики, у которых отбирается земля, не засеяли ее, в ряде мест посевы уничтожены.

– 100 тысяч тонн пшеницы вам будут поставляться по мере того, как вы сможете ее принимать на границе и завозить в страну, – пояснил Алексей Николаевич. – У вас, очевидно, будут трудности с транспортировкой. Как говорят специалисты, ваши перевалочные пункты смогут обработать только 15 тысяч тонн пшеницы в месяц. Пока эти 100 тысяч будут перерабатываться, мы решим, что можно сделать в дальнейшем.

Устинов сказал со значением:

– В связи с дополнительными поставками военной техники, видимо, возникнет необходимость в направлении в Афганистан военных специалистов и советников.

Тараки это предложение обрадовало:

– Если вы считаете, что такая потребность существует, то мы, конечно, примем их, – сказал он и тут же снова взялся за свое: – А не разрешите ли вы использовать пилотов и танкистов из других социалистических стран?

Косыгина эта настырность Тараки начала раздражать.

– Когда мы говорим о наших военных специалистах, – подчеркнул он, – мы имеем в виду техников, которые обслуживают машины. Я не могу понять, почему возникает вопрос о пилотах и танкистах?

– Хорошо, мы посмотрим, как можно использовать тех афганских военных, которые были направлены к вам на учебу, – скрепя сердце согласился Тараки. – Может быть, мы попросим вас принять на обучение людей, которых мы подберем сами.

– Конечно, мы примем их, – согласился Устинов.

Косыгин взглянул на часы и сказал:

– Будем подводить итог нашей беседы. Мы ускорим поставки военной техники, окажем вам помощь в строительстве мощной радиостанции. Вы будете подбирать пилотов для вертолетов из числа офицеров, получивших подготовку у нас. Если у вас возникнут какие-либо другие просьбы и пожелания, то вы можете сообщить о них через советского посла и главного военного советника. Второе. Нам представляется важным, чтобы у себя в стране вы укрепляли социальную опору, привлекали на свою сторону народ, не допускали того, чтобы между правительством и народом возникало отчуждение. И, наконец, последнее. Не для обсуждения, а в порядке пожелания мне бы хотелось высказать соображение о необходимости очень осторожного и бережного подхода к своим кадрам. Кадры нужно беречь, всесторонне и хорошо разбираться с каждым человеком, прежде чем вешать на него какой-либо ярлык.

– Идет ли речь об офицерах и генералах? – насторожился Тараки.

– И об офицерах, и о генералах, – сказал Косыгин и добавил: – А также и о политических деятелях. Но повторяю, я говорю это не для дискуссии, а лишь выражаю наше пожелание.

– В целом мы стараемся бережно относиться к нашим кадрам, – заве рил его Тараки. – Однако гератские события показали, что в нашу среду проникли братья-мусульмане.

Косыгин примирительно продолжил:

– Мы не предъявляем к вам никаких претензий. Мы просто говорим о том, что ошибки в кадровой политике очень дорого обходятся. Мы это испытали на себе. При Сталине многие наши офицеры сидели в тюрьмах. А когда разразилась война, Сталин вынужден был их направить на фронт, и эти люди показали себя подлинными героями. Многие из них выросли в крупных военачальников.

Тараки напоследок спросил:

– Насколько я понял из состоявшейся беседы, вы предоставляете, и будете предоставлять нам помощь, но не гарантируете нас от агрессии.

Косыгин терпеливо объяснил:

– В такой плоскости мы с вами вопросы не обсуждали. Мы говорили о том, что сейчас наиболее эффективными являются средства политической защиты вашей страны. Вы не должны понимать нас так, как будто бы мы оставляем вас на произвол судьбы.

– Существует три вида поддержки, – стоял на своем Тараки, – политическая, экономическая и военная. Два вида помощи вы нам уже оказываете, а как вы поступите, если на нашу территорию будет совершено нападение извне?

Косыгин, не задумываясь, ответил:

– Если будет вооруженное вторжение на вашу территорию, то это совершенно иная ситуация. Мы делаем все для того, чтобы такого вторжения не было.

– Я ставлю этот вопрос потому, что Китай настойчиво подталкивает пакистанцев против нас, – пояснил Тараки.

– Мы направили соответствующее послание президенту Пакистана и премьер-министру Ирана.

И все же Тараки, не оставляя надежд добиться главного – согласия советского руководства на ввод своих войск, спросил:

– По возвращении в Кабул должен ли я сказать членам нашего Политбюро, что Советский Союз будет оказывать ДРА только политическую поддержку или и другую помощь?

– Да, мы будем оказывать вам и политическую поддержку, и большую помощь по линии военных и других поставок, – сказал Косыгин. – Это решение нашего Политбюро. Об этом вам скажет и Леонид Ильич Брежнев на встрече, которая начнется через 10 минут.

Брежнев принимал Тараки в своем роскошном кабинете на Старой площади. Он вышел навстречу гостю, пожал руку и когда все расселись, без долгих предисловий сразу же перешел к главному:

Мы с чувством глубокого облегчения восприняли весть о подавлении правительственными войсками мятежа в Герате. Это хорошая новость. Но из событий в Герате необходимо сделать серьезные выводы. Правительству Афганистана нужно приложить максимальные усилия, чтобы исправить положение, которое привело к этим волнениям. Но и этого недостаточно. Конкретные шаги должны быть направлены не только на устранение угрозы, нависшей над правительством страны, но и на укрепление завоеваний революции. Чрезвычайно важно сохранить единство правящей партии, а не скатываться к междоусобице. У вас очень слабо организована пропагандистская работа.