Всё начиналось в юности

В эти праздники на его берегу было пустынно. То ли нынешние выпускники предпочитали ходить в "поход" в другое место. То ли сказалось отсутствие в школе любимой всеми учительницы. Евдокия Федотовна серьезно болела и вынуждена была уйти из школы. Ребята перед походом зашли к ней домой. Болезнь сильно изменила ее, но она оставалась все такой же отзывчивой, доброй и хотела знать о своих учениках буквально все. Поэтому в доме Серовых они пробыли довольно долго.

На озеро прибыли позже, чем рассчитывали, и на пустынном берегу по началу даже немного загрустили. Но молодость есть молодость. Постепенно развеселились. Немного выпили, потанцевали и даже попели. По традиции развели костер и, когда притомились, уселись вокруг него и принялись за воспоминания. Попутно перемыли косточки всем отсутствующим.

Почти все девчонки перебрались в город. Многие продолжили учебу. Кто в институте, кто в колледже, кто на курсах. Парни, за небольшим исключением, ушли служить в армию. Даже те, кто категорически этого не хотел. Деревенским ребятам труднее получить отсрочку от призыва. А чтобы "закосить", требовались деньги, которых у большинства попросту не было.

Игорь Сомов добился своего и поступил в военное училище. Он учился уже на втором курсе, и в июле будущий танкист должен был приехать в очередной отпуск.

Митька Оглоблин под видом слабого здоровья отвертелся от армии и поступил учиться на повара. Но проучился не долго. Пристрастился к наркотикам и его быстренько отчислили. Сейчас болтается где-то в городе.

Костя Шлягер подписал контракт и служит в своих родных десантных войсках. Флюгер получил условно-досрочное освобождение из тюрьмы и, по слухам, прибился в райцентре к местным бандюкам.

Одним словом, встреча одноклассников удалась, хотя парней было всего четыре человека. Они, и в их числе Димка, были в центре внимания. Заводилой был оптимист Витька. Острослов и пересмешник, он изрядно поднаторел на студенческих вечеринках и выдавал все, на что был способен. И потому девчонки с ним не церемонились. Димку они щадили. Все присутствующие, "по большому секрету", знали о его непростых взаимоотношениях с Маринкой и видели: радость от встречи у него неполная.

Он действительно ждал встречи с ней, а она не приехала. Мало того, Димка очень рассчитывал на эту встречу. Еще ранней весной он все-таки собрался с духом и написал ей письмо. Письмо получилось формальное и скучное. Живу нормально, служу как надо, свободного времени совсем нет. О чем еще может писать солдат? В ответ получил аналогичное послание. Учусь, очень интересно, завалена работой, часто вспоминаю Большую Гору. Все у них сводилось к такому состоянию, о котором очень удачно сказал поэт: "Увидеться, это б здорово! А писем он не любил…".

Оба они рассчитывали, что встреча в Большой Горе даст толчок их чувствам, они выйдут на ту духовную близость, которая в первую очередь и объединяет любящие сердца. Но накануне Света привезла отвратительную весть: Маринка попала под машину и лежит в больнице. И потому Димка задавал себе тот же самый вопрос, что мучил и Маринку. Неужели им не удастся встретиться?

*

Однако судьба давала ему шанс. Билетов на прямой поезд до города, где была расквартирована часть, не было. И он поехал через Москву.

Димка уезжал из родительского дома с двояким чувством. С одной стороны – удовлетворение от встречи с родными и друзьями. С другой – неудовольствие оттого, что "изменения к лучшему", о которых с утра до вечера трещало телевидение, в село, ставшее ему родным, приходить не торопились. И это чувство не было навеяно какой бы то ни было пропагандой. Несмотря на юный возраст, он сам без подсказки впервые ощутимо уловил, как деградирует и вымирает русская деревня. У людей отсутствовала нормальная, приносящая хороший доход работа. Народ даже в праздничные дни перестал петь песни и ударился в повальное, угрюмое от безысходности пьянство.

Из-за отсутствия личного опыта и знаний он пока только инстинктивно почувствовал несправедливость нового порядка. Россия продолжала жить по законам города Глупово, которые хорошо описал Салтыков-Щедрин. Со сменой власти все перевернулось из одной крайности в другую. Иначе говоря, свобода одних была заменена несвободой других. Те, кто при прежних порядках считал себя униженным и оскорбленным, мстительно торжествовали. Те же, кто полагал себя человеком свободным и равноправным прежде, теперь были унижены и оскорблены.

Этот отпуск послужил для молодого паренька своеобразным толчком. Он и раньше подмечал отдельные моменты несправедливости в жизни. Сейчас он принялся осмысливать их всерьез.

По прибытии в Москву ему повезло. Удалось сразу же купить билет до конечной станции. До отхода поезда оставалось пять часов, и он начал действовать. Для начала поехал на квартиру, где жили Серовы. По счастливой случайности мать Марины оказалась дома.

– Так вы и есть тот самый Дима? Марина рассказывала мне о вас, – примерно такими словами встретила она свалившегося, как снег на голову, солдата.

Елена Григорьевна напоила его чаем и постаралась выведать о нем максимум сведений. Димка коротко рассказал о себе и попросил адрес больницы, в которой лежала Маринка. Елена Григорьевна попыталась отговорить его, мотивируя тем, что в больнице не приемные часы, но он настаивал, и она пустила в ход более весомые аргументы.

– Я, конечно, понимаю, у вас с Мариной чувства, но Дима, имейте ввиду, думать о личном счастье ей пока рано. Сначала нужно окончить институт…

Димка не сдавался.

– Елена Григорьевна, я все это понимаю… Я ведь и сам после армии собираюсь учиться… Но сейчас мне просто необходимо встретиться с ней! Поддержать ее!..

И мать, пытавшаяся оградить дочь от нежелательных (с ее точки зрения) знакомств, заколебалась. В конце-концов до той поры, когда дочери невтерпеж захочется замуж, еще есть время. А за это время, как говаривал обещавший шаху научить осла разговаривать Ходжа Насреддин, или шах умрет, или осел сдохнет.

Димка заметил ее колебание и бросил на весы последний аргумент.

– Вы не волнуйтесь. Я заехал совсем ненадолго. У меня через три часа поезд.

– Хорошо, – приняла решение Елена Григорьевна, – едем в больницу. Чтобы снять препятствия со стороны главврача, я сама вас провожу…

В больнице их провели в комнату посетителей, где, несмотря на не приемные часы, уже сидели три женщины и мужчина. Маринка вылетела к ним взволнованная и растрепанная и немедля затараторила:

– Привет, мам! Ох, Димка, ну не можешь ты без сюрпризов! Почему не позвонил?! Почему не предупредил?!

Димка слегка растерялся. Он хотел обнять девушку, но в присутствии посторонних не решился этого сделать и лишь протянул ей руку.

– Это у тебя сюрпризы. Пообещала, что приедешь в село, а вместо этого прыгнула под машину!

Присутствующие в комнате прервали свой разговор и с интересом принялись разглядывать солдата и девушку. А Маринка обхватила его руку и уставилась синими глазищами на своего "Динозавра". Она сравнивала его с тем одноклассником, с которым рассталась более полутора лет назад, отмечала произошедшие в его облике перемены, а в голову ей лезли какие-то совершенно не нужные в данный момент слова.

– Я мечтала об этой поездке… Мне Большая Гора до сих пор снится, но… судьба-злодейка!..

Он так же, не отрываясь, смотрел на нее. Несмотря на больничную бледность, она стала еще симпатичнее и привлекательнее. Отвечал ей тоже малозначительными фразами.

– Мы были на Мраморном. Вспоминали школьные годы, жаль, что тебя не было…

Под строгим взором матери и любопытными взглядами посторонних они стояли друг против друга, крепко взявшись за руки. Как герои фильма "Семнадцать мгновений весны", многозначительно смотрели друг на друга, не раскрывая своих подлинных чувств, и говорили какие-то пустяки для окружающих. Говорили совсем не то, о чем думали, что переживали. Они подпитывали друг друга своей энергией, своей любовью, одновременно, с помощью словесной шелухи, отгоняя от себя любопытные и назойливые взгляды посторонних. Такая странная беседа совсем незаметно для них затянулась на полчаса. Наконец подошел момент, когда оба почти одновременно поняли: пришла пора расставаться.

– Мне пора… Иначе я опоздаю на поезд, – с виноватой интонацией в голосе сказал он.

– Да, да… – закивала она, – ты только не забывай меня…, пиши и звони при первой же возможности. И обязательно сообщи дату твоей демобилизации…

– Сообщу, – улыбнулся он своей скромной улыбкой, – служить осталось шесть месяцев…

Он в последний раз сжал ее руку. Поцеловать девушку в присутствии матери и посторонних он так и не решился. После этого повернул лицо в сторону Елены Григорьевны, как-то стандартно, по военному отчеканил: "до свидания!", резко повернулся и твердой походкой уверенного в себе человека направился к выходу.

После его ухода у матери с дочерью состоялся непростой разговор. Елена Григорьевна повторила то, что перед этим внушала Димке.

– Дочь, ты не замуж ли собралась? В любовные игры тебе играть еще рано. Сначала ты должна окончить институт и стать независимым самостоятельным человеком.

Марина все еще находилась под впечатлением встречи. Сегодня она впервые почувствовала, что от ее избранника исходит сильная мужская энергия. Она первый раз восприняла его не как робкого и скрытного одноклассника, а как сильную личность. Поэтому она не пошла на соглашательство с матерью.

– Влюбляться, мама, в моем возрасте не рано. Вспомни себя и папу…

Елена Григорьевна, все это время анализировавшая Маринкину и Димкину "болтовню", на дерзкий ответ дочери разразилась целой проповедью.

– Да, мы с папой познакомились студентами, но поженились только после окончания института. В то время были нормальные нравы. А вы сейчас чуть не с пеленок торопитесь в постель. Без образования… Без работы… А расхлебывают родители. И потом, мы с папой были людьми одного круга. А тебе с этим деревенским парнем через полгода совместной жизни даже не о чем будет разговаривать! Не говоря уже о том, что он загубит твою карьеру.

Марина выдержала атаку матери и дала твердый отпор.

– Мама, я уже взрослая. Позволь мне в этой жизни кое-что решать самой! А тебе я обещаю: сидеть на вашей шее я не стану!

После этого разговора делиться с матерью секретами она перестала.

А Димка вовремя успел сесть на поезд. Он ехал под впечатлением встречи и обдумывал планы после демобилизации. Но поговорку: "Человек предполагает, а Господь располагает…" – люди придумали не зря. Впереди сержанта Кузнецова ждала "маленькая победоносная война", которую уже задумали те, кто "рулил" Россией, той самой Родиной, которой Димка присягнул на верность.

Как и всякая другая, эта война принесет кому-то высокий рейтинг, престиж или просто большие деньги. А кому-то причинит только горе. Кто-то после ее окончания ощутит радость победы. В ком-то останется горечь поражения и жажда реванша. А для некоторых молодых ребят из поколения "пепси" она станет войной самой первой… и последней…

Глава 4

О второй чеченской войне сказано и написано немало. Аналитики всех мастей исписали гору бумаги и стерли языки, разглагольствуя об ее причинах. Что только не приводится в доказательство того, что война была неизбежной.