Всё начиналось в юности

Одни твердят о сепаратизме чеченцев, их "исторической" или даже "генной" ненависти к русским. Другие делают упор на геноциде, устроенном в Чечне по отношению к славянским народам, "склонности" чеченцев к терроризму. Третьи все сводят к "русскому шовинизму" и стремлению великороссов душить любое "национально-освободительное" движение.

Неискушенному человеку разобраться во всем этом не просто. Однако, если исходить из обычного в таких случаях вопроса: кому эта война была выгодна? – все более или менее становится на свои места. И вот здесь выясняется: война эта была выгодна и Западу, и российской власти, которую именуют обычно "Кремлем".

Официальная точка зрения Кремля, а, значит, и всей российской пропаганды, подчеркивает: война была своеобразной защитой от экспансии Запада. Запад во все времена не оставлял попыток разрушить Государство Российское до самого его основания. Уж слишком большие богатства хранятся в недрах Евроазиатского континента, всю северо-восточную часть которого контролирует Россия. И если вспомнить историю, все самые кровопролитные войны страны Западной Европы затевали именно с Россией. Затевали и неизменно проигрывали. И вот, наконец, победа в холодной войне и стремительное крушение государства СССР…

Ястребы Запада вдруг почувствовали запах полной и окончательной победы над "инакомыслящими" славянами. От эйфории у них закружилась голова. Почудилось: еще нажим, и развалится на части сама основа славянской цивилизации – Российская Федерация.

Лучшим фитилем для того, чтобы взорвать федерацию изнутри, на тот момент была Чечня. В случае ее отделения и получения полной независимости примеру мятежной республики могли последовать другие народы. Чтобы выжить, Россия должна была защищаться и задавить сепаратизм в самом зародыше. Такова главная официальная версия возникновения второй войны, версия для народа.

Но за высоким патриотичным фасадом этой версии были укрыты причины глубинные, внутренние. Эти причины лежали в сфере интересов тех людей, которые во время развала Советского Союза сумели "приватизировать" главные богатства страны. Войну затеяли воры высшего порядка, но не потому, что планировали нажиться на войне, а потому, что они испугались перспективы в одночасье потерять все, что им удалось хапнуть. Война им была нужна, чтобы спасти свою власть.

Новые хозяева кладовых природы почувствовали угрозу с двух сторон. Первая – внешняя. Распад России означал для них потерю контроля над богатствами, равных которым нет ни в одной стране мира. Не приходилось сомневаться: в слабой стране эти богатства очень быстро приберут к рукам акулы Запада. Значит, допускать распад страны было нельзя. Но одновременно нельзя было слишком усиливать государство и развивать в нем демократию по типу западной. В этом случае на волне народного недовольства, путем мирных выборов, к власти могла придти оппозиция.

Это была вторая угроза – внутренняя. Допустить победу ни правой, ни левой оппозиции силы, в руках которых находились реальная власть и богатства, не могли. При победе правой оппозиции неизбежно начался бы передел собственности. При победе оппозиции левой природные богатства снова могли отойти в собственность государства.

Внутренняя опасность была более реальной. На выборах девяносто шестого года население в большинстве своем проголосовало против действующей власти. С большим трудом, при помощи различных уловок и откровенных фальсификаций властям удалось "сделать" перевес голосов в пользу старого и немощного президента, но испуг остался. На повестку дня встал вопрос: как сохранить власть в руках кланов, поделивших Россию, и хорошенько приструнить оппозицию?

И серые кардиналы нашли красивый пиар-ход. Не дожидаясь очередных выборов передать власть в стране молодому энергичному преемнику, который бы стал гарантом "порядка", сложившегося в стране. А чтобы народ поверил преемнику и поддержал его, в ход был пущен старый, как мир, способ: сделать преемника героем небольшой победоносной войны. А так как неудовлетворенность исходом первой войны в Чечне ощущалась повсеместно, то нет ничего удивительного в том, что противником России и на этот раз стал "международный терроризм" в лице чеченских "боевиков-террористов". Те по-прежнему мечтали "отделить Ичкерию от империи" и потому лозунг преемника: "Замочим бандитов в сортире" – быстро приобрел популярность.

Народ поверил в молодого руководителя. Поверила в него и армия: "Этот даст наконец-то возможность добить бандитов в их логове".

Подлили масла в огонь и усиленно внедряемые в сознание людей призывы к толерантности (терпимости). В основе толерантности лежит принцип взаимного признания и уважения между людьми, способность их жить вместе и вести диалог. Принцип вроде бы хорош. Но в российской действительности все правила и системы запретов, направленные на поддержание толерантности, приняли одностороннее толкование.

К примеру, ты можешь сколько угодно ругать олигархов, можешь критиковать их жадность, называть их при этом "новыми русскими", никто на тебя и пальцем не покажет. Но если ты огласишь отличную от русского национальность олигарха, тотчас станешь "русским фашистом", экстремистом, тебя обвинят в разжигании межнациональной розни. Инородцы, которых Россия пригрела в своей лубяной избушке, успешно использовали эти односторонние запреты. А коренной народ почувствовал свою уязвимость. Это порождало у людей неудовлетворенность, которая частично нашла выход в войне с "кавказцами".

И все же главная причина перевешивала все прочие. Война была нужна как способ спасения обанкротившейся власти.

*

Непосредственным поводом к войне стало летнее вторжение чеченских боевиков в Дагестан и осенние взрывы жилых домов в Москве и других городах России.

Откуда толкали боевиков на провокацию в Дагестане из Кремля ли, как утверждал Запад, или с Запада, как утверждал Кремль, гадать нет смысла. Как бессмысленно и небезопасно искать виновных во взрывах жилых домов. Суть в другом. И Западу и российским властям эти провокации сыграли на руку. Каждая сторона стремилась к российско-чеченскому конфликту, чтобы достичь своих целей.

Достигать цели, поставленные российской стороной, должна была оплеванная правозащитниками и журналистами армия. Те самые нищие офицеры и прапорщики, которым уж какой год обещали достойную жизнь и зарплату. Да еще молодые ребята из поколения "пепси", только вчера вставшие под ружье.

Чтобы создать боеспособную группировку, командный состав и пригодные для ведения боя подразделения собирали по всей стране. К счастью, офицеров, имеющих боевой опыт, к тому времени из армии уволили не всех. Хуже обстояло дело с солдатами. Для того, чтобы воевать с опытными боевиками, нужен был опытный солдат. Его не было. Контрактников – кот наплакал. А те, кто служил срочную, из-за отсутствия средств знали о боевой подготовке только понаслышке.

Группировку войск приходилось собирать со всех военных округов по крупицам. В первую очередь на войну были отправлены части и подразделения постоянной боевой готовности.

Инженерно-саперная бригада, в которой служил Димка, входила в состав Северокавказского военного округа, и обойти ее война никак не могла. Война вошла в сознание всех, кто служил в бригаде раньше, чем начались боевые действия. В часть приехал начальник инженерных войск округа генерал-майор Красин. Бригада была построена для строевого смотра, и солдатская молва тут же разнесла негласную весть: предстоит марш на границу с Чечней, а значит – впереди новая война.

На войну отправляли солдат, прослуживших не менее года. Демобилизация тех, у кого осенью заканчивался срок службы, откладывалась на неопределенное время.

На строевом смотре Димка впервые увидел генерала Красина вблизи. Даже ответил на заданные генералом вопросы. Впечатления на него генерал не произвел. Может, оттого, что фамилия его была в чем-то созвучна с фамилией недоброй памяти предпринимателя Краснова. Может, не произвел впечатления внешний вид генерала.

Коренастый, среднего роста, пытливый взгляд и какой-то негромкий некомандный голос. Речь с преобладанием южнорусского говора, в котором только при отдаче приказа появляются категоричность и металлические нотки. И, что самое главное, генерал совершенно не выпячивал своего генеральского достоинства.

По какому-то интуитивному представлению, ну и по современным телефильмам, конечно, Димка считал: генералы должны быть высокими и надменными небожителями, к которым на простой козе въезд строго запрещен. А этот вполне миролюбиво разговаривал с офицерами и солдатами. Задавал вопросы и сам без всякой напыщенности и спеси отвечал, если задавали вопросы ему.

В силу своей молодости и отсутствия опыта Димка не мог пока знать, что генералы тоже бывают разные. И действуют на войне они по-разному. Есть рабочие генералы. Они собственно и организуют бой и операцию. А есть и те, которые "руководят" войсками не снимая белых перчаток. Эти – снимают пенки, если война идет успешно, и усиленно ищут козлов отпущения, если войска постигла неудача.

Предстоящая война не являлась исключением. Генерал Красин был типичным "рабочим" генералом. И этому генералу предстояло сыграть в судьбе юноши определенную роль.

*

В начале октября, чуть менее чем за три месяца до последнего года второго тысячелетия, российские войска вошли в Чечню. Начались боевые действия, и все споры о том, кто и зачем устроил провокации в Дагестане и взрывы жилых домов затихли. Нет, политики в столице по-прежнему толкли воду в ступе и продолжали вести дебаты о необходимости войны и ее вероятном исходе. Но тем, кто воевал, заниматься бесплодными дискуссиями стало некогда. Нужно было выполнять приказ.

Все время, пока войска продвигались к Грозному, война носила партизанский характер. Краткие стычки с противником происходили постоянно. Боевики чаще всего действовали из засад и нападали внезапно. Они учли опыт предыдущей войны и, чтобы отвести удар от мирного населения, редко занимали оборону в населенных пунктах. После стычек старались быстро отойти, чтобы перегруппироваться и атаковать на новом месте.

Все изменилось, когда война прикатила в Грозный. Здесь пришлось воевать лицом к лицу. Город был заблаговременно подготовлен к круговой обороне. Группировка боевиков под командой Басаева поклялась оборонять столицу Чечни до последнего солдата.

Периметр обороны был разбит на секторы. Эти участки самолюбивые чеченцы назвали "фронтами". Командиры отрядов стали именоваться "командующими". Здесь окружившие город федеральные войска вступили в постоянный огневой контакт с противником и боевые действия приобрели черты "настоящей" войны, суть которой прописана в Боевом уставе, точнее в его разделе "Бой в городе".

Федералы тоже учли опыт прошлой войны и воевали более грамотно. Шапкозакидательских настроений не было и в помине. Не было лихих атак "с шашкой на броне". Теперь любой, от генерала до солдата, понимал: противник не просто загнанный в угол фанатик, а опытный, по азиатски хитрый и коварный враг. Поэтому воевать с ним нужно "на полном серьезе".

Грозный был окружен внешним кольцом войск. Внутри этого кольца была создана группировка, непосредственно штурмовавшая город. В ней, на острие войск, действовали отряды и группы штурма и разграждения. В состав этих групп входили представители родов войск и специальных войск. Задача групп штурма – очищать квартал за кварталом и сжимать внутреннее кольцо до полной капитуляции противника.

Все это было хорошо спланировано в штабе группировки федеральных войск в Ханкале. Однако легко начертить все на бумаге. На практике дело обстояло хуже. Войска штурмовали город день за днем, а продвижения вперед почти не было. Обороняющиеся то и дело контратаковали и восстанавливали утраченные накануне позиции.

Почему это происходило? Причин неудач в таких случаях всегда много. Отсутствие должного опыта у наступавших, плохое взаимодействие и знание местности, деморализация психологически слабо подготовленного личного состава. Особенно от больших потерь, которые неизбежно несут в таких случаях наступающие. Не последнюю роль сыграло упорство и остервенение, с которым оборонялся противник, хорошо подготовивший город к обороне.

В результате штурм города затянулся на несколько месяцев.

*

Димка снова оказался в одной роте с Толиком Кашиным. Саперные батальоны и роты, отправлявшиеся на войну, формировались практически заново. Из них убрали всех молодых солдат и пополнили личным составом из других частей и подразделений. Дополнили до полного штата офицеров и прапорщиков. В роте старшего лейтенанта Марусева тоже произошли изменения. На должность командира взвода, которым временно командовал Димка, был назначен лейтенант Тягунов, только-только окончивший военно-инженерное училище.

Офицеры части в основе своей были настроены на войну решительно. Сказались неудовлетворенность исходом первой войны и обещания командования. В случае окончательного разгрома "боевиков-террористов" офицеры как герои-победители должны были получить многое. Награды, очередные должности и воинские звания, жилье и, конечно же, долгожданное повышение денежного содержания.

Солдаты, в отличие от офицеров, относились к войне по-разному. Некоторые, и таких было немало, считали войну ненужной и не хотели "умирать не понятно за что".

Другие, их тоже было много, прониклись чувством патриотизма и напускали на себя браваду: "именно нам предстоит замочить террористов в сортире".

К последним относился и Толик Кашин. За время службы он заметно изменился. Толик, как это свойственно слабохарактерным парням, попавшим в мужской коллектив, хорохорился и пыжился, пытаясь показать себя в армейской среде более весомым. Свою природную доброту пытался прикрыть грубоватыми манерами, шутками и совершенно несвойственным ему цинизмом. Теперь он не соглашался, как ранее, со всеми подряд, а пытался спорить и доказывать свою правоту. Правда, лишь с теми, кого не опасался.

Когда известие о том, что их отправляют в Чечню было объявлено официально, Димка поругался со своим другом чуть не до драки.

– Вот и хорошо, – искренне радовался Толик, – не добили бандитов в прошлую войну, добьем сейчас!

Димка не понимал, как можно радоваться войне. Он был убежден: конфликт можно было разрешить политическим путем, без войны, и попытался притушить не мотивированную радость друга.

– Дурак ты, Толик! Войной с этим народом ничего не решить. В прошлом веке уже пробовали.

– Не было бы дураков, не по кому было бы умных равнять! – как обычно отъелся Толик. – А раз ты умный, должен знать: горцы признают только силу. И чтоб притихли, им надо капитально расквасить морду!

– Так мы не на кулачную драку идем, а на войну. Нам придется убивать их, а они будут убивать нас. Так что мы можем не дожить до того времени, пока они поумнеют и притихнут.

– Ну и что? – нагло улыбался в ответ Толик. – Родина нас не забудет! Лучше умереть героем, чем от наркотиков и водки в деревне!