Восемь пуль людоеду

Девушку звали Наташа, она оказалась студенткой архитектурно-строительного института и жила совсем недалеко от станции метро, всего в нескольких минутах ходьбы. Она проживала вместе с родителями, и у нее было два младших брата.

А что дама будет заказывать?

Дама заказала французский салат и пельмени в горшочке.

А что дама будет пить?

Нет-нет-нет! Только кофе!

А может, все-таки – «Старый замок»?

Ну хорошо, пусть будет «Старый замок»…

Минут через сорок он уже не представлял, как раньше мог жить без этой девушки. Он был влюблен! Так же страстно, как и тогда, много лет назад, когда случилась та страшная история, о которой никто не знал, кроме него самого и старых кедров в таежной глухомани…

В тот вечер они долго сидели в кафе. А когда он проводил Наташу до дома и за ней захлопнулись тугие подъездные двери, он окончательно понял, что снова влюблен. Как мальчишка. И ни минуты не может жить без объекта своей страсти.

Ночью он плохо спал. Практически глаз не сомкнул, так и проворочался всю ночь с боку на бок, превратив простыню в пропитанный потом комок. Наташа ни на секунду не шла у него из головы; чтобы заснуть, он даже нарочно попытался думать на отвлеченные темы, но это не помогало.

Успокоение не пришло и на следующий день. Он ни о чем не мог думать, ничего не мог делать. Думал только о ней, о своей Наташеньке. Около трех часов дня он наконец не выдержал и позвонил ей домой (она оставила ему номер телефона).

По ее голосу он понял: она давно ждала этого звонка. Старалась не подавать виду, но ждала. Они договорились встретиться. В том же самом кафе, в восемь часов вечера.

В этот раз на встречу он поехал на автомобиле, купив у торговки букет цветов, и вчерашний вечер как бы повторился вновь. С той лишь небольшой разницей, что теперь они были гораздо ближе друг к другу. Он держал ее руки в своих, и она не возражала против этого.

А потом они целовались. Он был в восторге, он наслаждался собственными ощущениями.

Потом они целовались у него в машине.

– Я хочу, чтобы ты увидела мой дом, – сказал он. – Я уверен, тебе понравится…

Наташа не возражала. Он купил бутылку шампанского, и они отправились к нему домой. Он волновался, как малолетка – он уже очень давно не был с женщиной, много-много лет. Ему даже показалось, что это с ним впервые. Он был влюблен и вовсю наслаждался этим…

Но когда ночью он неожиданно открыл глаза и увидел перед собой совершенно незнакомое, желтое от лунного света лицо, он почувствовал опустошение. Наташа крепко спала и была по-прежнему прекрасна, но он не узнавал ее и вообще не мог понять, как еще несколько часов назад мог сходить по ней с ума. Теперь он хорошо видел, что это совсем не та женщина из его сна – совершенно на нее не похожа. Как он мог перепутать?

Опустошение как-то очень быстро перешло в раздражение, а то, в свою очередь, – в ненависть. Он встал с кровати и какое-то время смотрел на спящую девушку. Сердце у него забилось сильно и гулко, почти болезненно, и он все пытался угадать, предвестником чего это может являться, но в голову ничего не шло. Его заполняла ненависть, и скоро она заполонила его полностью.

Но зато теперь он знал, как поступит.

Он прошел на кухню, пошарил на полках, нашел топорик для рубки мяса, взял в ванной таз и вернулся в спальню. Потряс девушку за плечо.

– Просыпайся, – сказал он.

Наташа открыла глаза. Зевнула, закрывая рот маленькой ладошкой.

– Что, уже утро?

– Нет, еще ночь.

– Понимаю, – девушка улыбнулась. – Сегодня ты не оставишь меня в покое…

– Не оставлю, – сказал он.

И взмахнул топориком.

Костя Жмыхов пришел ночью. Непрерывно зевая, Антон впустил друга в квартиру, показал жестом: «Проходи на кухню», и, закрыв дверь, направился следом за ним, подтягивая трусы.

На кухне Костя по-хозяйски залез в холодильник, распечатал бутылку лимонада и облокотился на подоконник. Антон сел на холодный табурет, обняв себя за плечи.

– Как дела с работой? – поинтересовался он. – Нашел что-нибудь?

После окончания техникума они с другом уже второй месяц искали работу, но ничего подходящего не подворачивалось. Это раздражало. Отец звал Антона к себе на стройку, но его это не устраивало: во-первых, он ни в чем не хотел зависеть от родителей, а во-вторых, не желал расставаться с Костей. Друзья решили работать вместе. В мечтах это выглядело очень просто, а на деле оказалось почти нереальным.

– К черту работу, – сказал Костя, поправляя черную повязку, которая прикрывала ему выбитый в детстве глаз. – Все это лажа.

– Да? – сказал Антон. – И какая же муха тебя сегодня укусила?

– Муха тут ни при чем. Просто сегодня я встретил одного своего старого приятеля, и он подал мне одну интересную мысль.

Антон не стал спрашивать, что это за интересная мысль. В первую очередь он предпочел поинтересоваться:

– И что это за приятель?

Вопрос был резонный. Многочисленные «старые приятели» Костика порой подавали ему настолько «интересные» мысли, что Антону зачастую не оставалось ничего другого, как только разводить руками и качать головой. Иногда ему стоило больших трудов убедить своего друга, что все его «интересные мысли» не более чем обычная чепуха, авантюры, в которые здравомыслящий человек не станет влезать ни за какие коврижки.

– Ты должен его помнить, это Серега Кошкарев, он учился в нашей школе, в одном классе с твоей сестрой.

Антон покивал – Кошкарева он помнил. Этот квадратноголовый огромный парень, на весь Овражий славившийся своей недюжинной силой и вместе с тем беззлобным нравом, некогда был влюблен в Ирину, но поскольку характер имел стеснительный, то напрямую признаться в своих чувствах не находил смелости и лишь однажды решился передать записку объекту своей страсти через ее младшего брата. Антон к этому поручению отнесся со всей серьезностью, записку вручил из рук в руки, правда, не преминул сделать парочку язвительных замечаний. Ответа от Ирины Кошкарев так и не дождался. Она не хотела его обижать, но подходящего ответа так и не смогла придумать. Тошка очень переживал по этому поводу – ему страшно хотелось, чтобы сестра дружила с этим мощным, всеми уважаемым парнем, и он никак не мог понять, как она посмела отказать ему.

Говорят, с тех пор Кошкарев многого добился. Особо крупным бизнесменом он не стал, но имел довольно широкую сеть торговых киосков в городе и окрестностях, раскатывал на импортном автомобиле и пользовался сотовым телефоном.

– Да, я помню Кота, – сказал Антон. – Но не могу представить его в качестве поставщика «интересных идей».

– Ты все поймешь, как только услышишь, ЧТО он мне предложил. Ты помнишь старый Дом пионеров?

– Помню, – сказал Антон. – И что с того?

– Там есть большой подвал, который сейчас никто и никак не использует.

– Да-да, я знаю этот подвал, одно время мы там играли. Но мне непонятна связь между нашей работой и этим подвалом.

– Сейчас все поймешь. У меня уже давно бродили кое-какие мысли относительно этого подвальчика – я хотел сделать там что-то вроде забегаловки. Днем это было бы обычное кафе, а ночью – ресторан, возможно даже со стриптизом.

– Хм, – сказал Антон. – Со стриптизом? Ничего себе идейка!

– Вот и я говорю – это было бы здорово! – обрадовался Костя, видя, что друг огорошен его сообщением. – Такие заведения очень прибыльные, особенно если учесть, что во всей округе пока нет ни одного подобного. Если мы будем единственными, то и все клиенты будут только нашими.

– Ты так говоришь, будто мы уже решили открывать этот ресторан.