Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга первая

– Я – старший офицер пятого королевского полка, находящегося под личным командованием Гая Фолди, министра внутренних дел Авалории! – выкрикнул задетый его пренебрежением Ноули.

– Что-то это ничего мне не говорит, – хмыкнул Вест. – Может, отбросим формальности и побеседуем спокойно и по существу того вопроса, который меня интересует?

– Нет, – непреклонно ответил Виллимони и сдержанно фыркнул сквозь зубы от боли: блестящий кинжал, вдруг появившийся у Айрена в свободной руке, полоснул его по плечу. Кровь медленно закапала из глубокой раны.

– Неужели?

Вест склонился к Ноули так близко, что тот мог видеть остервенелую ненависть в его глазах, озарённых сумасшедшим светом неверного факела. Та фанатичная бездна, которая сквозила в узких чёрных зрачках палача, могла бы впечатлить кого угодно, но только не Виллимони. Он равнодушно хмыкнул:

– Можешь угрожать мне, можешь пытать, можешь убить меня, но я ни слова не скажу о формуле.

– Ты не знаешь, что я – прирождённый палач, – похвастался Вест. – Я ещё не пытал тебя со знанием дела. Я могу жечь тебя вот этим огнём, – он махнул факелом у Ноули перед носом, – я могу делать глубокие надрезы у тебя на коже и потом заливать туда кипящую смолу… Могу бросить тебя вариться в чан с обжигающе горячим маслом… Или… ты не слышал о старинной пытке «уголёк в ухо»? Всё это и не только я могу пустить в ход… Неужели ты не боишься?

Ноули презрительно смотрел в безумное лицо Айрена. Нет, ему не было страшно, ведь он знал, ради чего умирает в медленных дьявольских муках. Сердце офицера грела надежда на то, что однажды Их Величества удостоят его посмертного ордена мужества, и имя его будет вписано на страницы истории Авалории…

Мечтательная улыбка, тронувшая его губы, рассердила Веста Айрена.

– Ах, ты ещё смеешь ухмыляться! – взревев, как раненый зверь, палач замахнулся своим кинжалом…

– Отойди, Вест, – твёрдо приказал знакомый Ноули голос.

Это был Бирр Кавер, один из друзей Марты Сауновски. Стоя на пороге камеры, он с неодобрением смотрел на палача и на его жертву. На невыразительном, как у многих потомков гибридов, лице молодого человека трудно было прочесть хоть какие-то эмоции, однако Виллимони чувствовал исходящий от него гнев.

Айрен медленно опустил нож, но его исказившиеся черты не разгладились, его дыхание не стало тише.

– Его надо убить, Бирр, – страстно заговорил он, указывая в сторону Ноули рукояткой кинжала. – Он – мерзкий, подлый, грубый скот. Он должен умереть!

«Куда больше это краткое, но информативное описание подходит к тебе», – злорадно подумал Ноули.

– Я согласен с тобой, дружище, – устало улыбнулся Бирр, – но мы, тем не менее, не имеем права кончать с офицером.

– Почему?! – яростно рыкнул Вест.

– Потому, что мы пообещали это Марте, – убеждённо произнёс Кавер и сложил руки на груди, точно пресекая все дальнейшие споры.

Но Вест Айрен проигнорировал и характерный жест, и запрещающие слова друга. Обретя волю в глубинах подземных уровней города, этот человек провозгласил сам себя законом, судьёй, Королём и божеством. Он не мог поверить, что на его территории кто-то смеет указывать ему, как следует поступать.

Смешно копируя Бирра, Айрен сложил могучие волосатые руки на груди и презрительно хохотнул:

– Пообещали? Я не помню об этом. Сауновски, наверное, уже тоже. Или ты, Кавер, грешным делом подумал, что нашей подруге есть дело до какого-то там имперского офицера?

– Да, я так думаю, – смело сказал Бирр. – Марта не пустоголовая дурочка; если она заступалась за эту скотину, – он пренебрежительно указал в сторону злобно фыркнувшего Ноули, – значит, она имела на то веские причины. Она ничего не забудет, Вест. Но, даже если ты оказался прав, и она уже ничего не помнит, мы-то знаем, что давали обещание.

– Обещание, обещание, – раздражённо протянул Вест. – Кому вообще нужны эти обещания? Мы уже не жильцы! Зачем нам нужно сохранять жизнь пленнику, который после нашей гибели будет вальяжно разъезжать по городским улицам в золотых каретах?

– Обещание, – железным голосом напомнил Бирр.

– Но ты хочешь убить его! – громовой призыв Веста, казалось, сотряс стены подземной тюрьмы. – Я знаю, ты хочешь!

– Хочу. Но не могу, – твёрдо отрезал Кавер. – Я не стану обманывать свою старинную подругу; это было бы неправильно.

– Никто не пытается склонить тебя к обману! – горячо заговорил Вест. Кажется, его пустую голову озарила некая идея. – Марта запретила НАМ убивать пленника, но она не говорила, что это не может сделать кто-нибудь другой…

Ноули прерывисто вздохнул: его палачи нашли-таки выход из создавшегося неудобного положения. Он не мог сказать, что счастлив встречать свою смерть, но в то же время погибнуть было лучше, чем терпеть череду бесконечных садистских пыток. «Байна, – с отчаянием подумал он, – вот и пришёл конец твоему брату! Хоть бы ты помнила обо мне! Хоть бы ты знала, что я умер так, как полагалось истинному подданному Короны!»

Он уже ничего не боялся – блаженная волна ледяного равнодушия нахлынула на него, утопив в себе и его душу, и его разум. Он с честью выполнил свой воинский долг – он не сказал врагам ни слова о формуле, несмотря на мучительнейшие пытки, которым его подвергали в этой крошечной камере. Кеблонские повстанцы лишают его жизни, не найдя иного способа сломить его дух. Один этот факт доказывает то, что Виллимони знал с первых минут своего заключения: он намного выше и сильнее столпившихся здесь мучителей.

Одаривая врагов последним взглядом, офицер постарался вложить в него всю ненависть и всё презрение, на которое только был способен. Он не ожидал, что Вест и Бирр ухмыльнутся ему в ответ.

– Думал, ты один умеешь корчить зверские рожи, да, мальчишка? – с радостной злобой спросил палач. – Мы тоже мастаки по этой части.

– Ты ожидал, что мы убьём тебя собственными руками? – задумчиво спросил Бирр Кавер. Его скользящий взгляд был обращён к стене, точно он разговаривал с нею, а не с Виллимони. – Ты обманулся.

– Тебя казнят крысы, – хрипло протянул Вест Айрен.

Тебя казнят крысы. Садизм этого выражения отозвался в душе Ноули мрачным холодным ветром. Он ничего не мог поделать с собой – его взгляд медленно выполз за пределы светового круга, в обитель мрака, где бойко шуршали в грязной соломе крысиные хвосты. Он вспомнил, насколько эти создания противны и кровожадны, во внезапной красной вспышке перед глазами увидел их острые зубы, круглые глаза и грязные когти, услышал, как издалека, сдавленное попискивание… Крысиная казнь считалась самой позорной в Авалории. Её применяли только к тем преступникам, злодеяния которых были столь ужасающи, что разумные создания не смели коснуться их. Теперь Ноули с готовностью признавал: Вест Айрен родился палачом.

– Что скажешь, парень? – кровожадно осведомился великан, с бесшабашной наглостью рассматривая поверженную жертву.

– Я так и знал, что у вас не хватит смелости казнить меня самим, – надменно заявил Ноули.

– Как бы то ни было, ты всё равно умрёшь, – вздохнув, произнёс Айрен. – Может, у тебя есть какие-то пожелания, которые мы с радостью передадим твоей семье или твоим товарищам, таким же свиньям, как и ты сам?

Ноули не ответил ничего: эти подлые люди не имели права знать о Байне. Он мог попросить спасти её только Марту Сауновски – ту самую бесстрашную девчонку, которая почему-то вызвала в нём уважение.

– Значит, ты будешь молчать, – угрюмо проговорил Бирр. – Что же, мы не заставляем тебя говорить. Думаю, крысы развяжут тебе язык.

– Идём, Кавер, – позвал его Айрен, отходя от пленника. – Если Сауновски узнает, что этого гада сгрызли крысы, мы скажем,… что забыли запереть камеру. Она не будет жалеть. О тебе никто, даже твои правители и твой командир, не пожалеют, парень, – насмешливо рассмеялся он Ноули в лицо.

– Зато я служил своей стране по мере своих сил, я ни на секунду не становился подлым предателем! – выкрикнул он. – Я умру с незапятнанной совестью!

– Поражаюсь этим имперцам, – в негромком голосе Бирра звучала потаённая горечь. – Они говорят, что не были предателями, хотя все эти месяцы воевали против своих же сограждан! Скажи, Ноули, неужели ты, запуская в наши стены гигантские булыжники, не думал, что они могут стать могильной плитой безвинному младенцу или немощному старику? Ты думаешь, они тоже бандиты и предатели?

Ноули молчал: он знал, что сейчас Бирр Кавер пытается обмануть его, сбить с правильного пути. На самом деле мирные жители Кеблоно давно эвакуированы в соседние с городом поселения по специально организованному гуманитарному коридору; об этом с каменной уверенностью докладывал господин Фолди на одном из раутов во дворце Их Величеств. Почему он не должен верить своему командиру?

Видимо, на его лице всё же отразились обуревавшие его чувства. Заметив их через плечо, Бирр вздохнул даже с какой-то горечью:

– Всё ясно. Ты не веришь нам. Я тоже не поверил бы, если бы не жил в осаде и не видел каждый день, как погибают мирные люди.

– Хватит болтать с ним, Бирр, – нетерпеливый Вест уже приплясывал на пороге камеры. – Он не раскается, он по природе своей – гадкий червь. Его исправят только крысы. Через пару недель от него не останется даже костей.

– Он заслуживает этой участи, – согласился Бирр и подошёл к Ноули ближе – проверить, надёжно ли тот скован.

Кандалы были крепки как никогда, и вырваться из их плена было не под силу даже двум таким, как Виллимони. Он и не пытался шевельнуться – каждое, пусть и мимолётное, движение вызывало режущую боль в сломанных костях. Ноули чувствовал себя таким слабым и ничтожным, точно он вчера появился на свет и может выражать своё настроение лишь при помощи звуков и взглядов. Звуки, как он успел заметить, больше не раздражают Кавера и Айрена. Посему ему оставалось лишь одно: с испепеляющей ненавистью всмотреться в эти лица.

– Ты можешь пялиться на нас хоть круглыми сутками, – подметил Вест, проверяя кандалы вместе со своим другом. – Но это не освободит тебя.

– Он скован, – заключил Бирр, отходя от пленника. – Теперь можно уходить.