В чужих морях

– Потому что они этого не ожидают.

12

Шлюпка приближается. Тень набегает на лицо Диего, когда рядом с генералом он видит меня. После ссоры мы не разговаривали. Он причаливает к кораблю и протягивает руку первому пленнику.

– Добро пожаловать на борт к нашему генералу. Он хороший человек.

Это он, судья! Разжирел еще больше с тех пор, как я его видела. Он пытается встать сам, отказываясь от руки Диего, опираясь на трясущиеся, как у новорожденного козленка, ноги. Повернувшись к человеку в облачении священника, сидящему позади него, он возглашает:

– Заметьте, падре! Я поднимаюсь на борт только под угрозой насилия. – Он тычет украшенным рубиновым перстнем пальцем туда, где мы ждем на носовой палубе.

– Никакого насилия, – говорит Диего. – Мой генерал хочет просто поговорить с вами.

Судья поднимается на борт. Его взгляд перебегает с генерала на меня и обратно, он застывает как вкопанный, так что идущему следом священнику приходится подтолкнуть его в спину.

При виде него мне хочется провалиться сквозь палубу.

– Вы находите уместным, – брызжет слюной судья, – приветствовать представителя его превосходительства вице-короля Новой Испании, стоя бок о бок со шлюхой? И это на Страстной неделе!

Генерал окидывает судью высокомерным взглядом.

– Кэри… – предлагает он львиногривому джентльмену ответить вместо него.

– Вы оскорбляете нашу гостью, алькальд, – говорит Кэри. – Она уже некоторое время путешествует с нами. Помогает с приготовлением пищи.

Я смотрю на него с удивлением. Я и не предполагала, что он меня заметил.

– Знаю я, чем она вам помогает, – брюзжит судья. – Я ее знаю. Она стояла передо мной.

Диего толкает судью в спину рукоятью шпаги.

– А теперь, – тихо говорит он по-кастильски, – вы стоите перед ней. И я предупреждаю, следите за тем, как вы с ней разговариваете.

Судья сжимает и разжимает кулаки, его пухлые пальцы, перетянутые множеством колец, напоминают тамале[15 - Традиционное мезоамериканское блюдо – тесто из кукурузной муки, обернутое кукурузными или банановыми листьями, приготовленное на пару.]. Путана ди дио, мне еще придется за это заплатить.

С ревом и хохотом англичане взбираются на борт. Они увешаны алтарными облачениями и распятиями. Друг к другу они обращаются не иначе как «падре». Гнусный Пайк сдергивает с шеи дамасский алтарный покров и вытирает им пот со лба. Потом плюет на него и трет кровавый порез на предплечье. Священник наблюдает за ними, прижав руку к животу, как будто его сейчас стошнит.

Генерал прерывает молчание.

– Это единственные мужчины в городе? – Он осматривает их, как бычков на базаре.

– Единственные, кто не умеет быстро бегать, – говорит Диего. – Священника мы нашли в церкви, где он поклонялся изображениям и ложным идолам. Естественно, мы позаботились о них ради спасения его души.

– Пайк позаботился о них, – смеется один из моряков.

– Судья заседал в здании суда, – продолжает Диего, – отдавал приказ о новых зверствах в отношении какого-то бедняги, который воспользовался случаем и сбежал в горы. Судебные чиновники также сбежали. Что же касается алькальда, вы сами видите, что бегать он не в состоянии.

– Как вы смеете вмешиваться в правосудие Новой Испании! – кричит судья. – Подсудимый был беглым рабом и поджигателем!

Генерал поворачивается и тихим, ровным голосом говорит в лицо судье:

– Не рассказывайте мне о правосудии Новой Испании. Я видел, как ваш вероломный вице-король держит свое слово. Я был в Сан-Хуан-де-Улуа, когда он напал на флот моего кузена Хокинса после заверений, что нам не причинят вреда. Вы знаете, сколько моих соотечественников погибло от его подлости? Скольких из тех, кто пережил его трусливое нападение, приволокли на эшафот и сожгли? Сколько он украл у нас? Сколько товаров и сокровищ мы потеряли вместе с кораблями, которые он потопил?

– Нет! – вдруг выкрикивает генерал. – Ваш вице-король убил достаточно моих соотечественников. А теперь я узнаю в Вальпараисо, что в тюрьме Лимы есть еще заключенные, ожидающие сожжения!

– Они еретики! – возражает судья, но уже тише. Его глаза перебегают с палубы на горящее здание суда на берегу.

– Нет, добрые христиане, – понижает голос генерал. – Капитан Окснам путешествовал со мной. Я хорошо его знаю.

Он разглаживает камзол и отворачивается от судьи.

– Далее. – Он говорит громче, чтобы все люди, столпившиеся вокруг, могли услышать. – В отличие от вашего вице-короля, меня не нужно бояться, поскольку я умею держать слово. На моем корабле вашим жизням ничто не угрожает, так же, как и моей. Но сначала вы должны кое-что для меня сделать.

Он направляется к трюму. Перехватив мой взгляд, он жестом приказывает следовать за ним.

– Теперь идите познакомьтесь со своими новыми апартаментами, – говорит Кэри.

Судья и священник семенят вперед, уворачиваясь от острия шпаги Диего, то и дело упирающегося им в спины.

Я собираюсь последовать за ними, но останавливаюсь, чтобы посмотреть, что такое матросы пытаются втащить на борт.

Добыча, выгруженная из шлюпки, свалена на палубе тремя кучами: провизия, оружие и сокровища. Однако сейчас десяток матросов тянут канат, надрываясь от усилия.

– Тяни! – кричит Пайк, и груз показывается над бортом. Что-то огромное, сияя и отбрасывая солнечные лучи обратно в небо, с громким гулом переваливается на палубу. Матросы ревут от восторга.

Малхайя диос! Я невольно вздрагиваю и крещусь. Это церковный колокол Уатулько.

13

Когда я догоняю пленников, они направляются в трюм, где генерал собирается показать им награбленные сокровища и клетку, в которой держат Паскуаля.

Вместо того чтобы пойти за ними, я сворачиваю к кают-компании. Мальчишки уже накрывают на стол, расставляют блюда с фруктами из города. Я беру гуаву и ем у окна, выходящего в сторону берега. Дым от горевшего в гавани корабля рассеялся, но все еще чернеет высоко в воздухе. Небо ясное. Дымное облако будет видно за много лиг во всех направлениях.

За всю мою жизнь здесь, в Новой Испании, я ни разу не видела, чтобы с чиновником королевства или священником обращались подобным образом. Эти англичане прошли Южными проливами, все время грабя и нападая – и все же испанцы не могут их поймать. Как долго фортуна будет благоволить им? А сколько продлится мое везение? Ведь о себе я тоже не забываю. Когда инквизиторы пришли за хозяином Саймонсом в Сьюдад-де-Мехико, этого оказалось достаточно, чтобы бросить меня в камеру, обвинив в том, что он заразил меня ересью. Три месяца я провела в темноте с крысами. Простая служанка в его доме, мне тогда не было и шестнадцати.

А что будет, если меня найдут здесь, с лютеранами, творящими подобные безобразия? Каким будет мое наказание? У меня всего одна шея, которую можно сунуть в петлю, и одно тело, которое можно сжечь, но боюсь, этого им будет мало.

Шаги приближаются к двери каюты. Генерал говорит тихим и мягким голосом. Если бы я не знала языка, то могла бы подумать, что он успокаивает плачущего ребенка, так нежен его голос. Но он говорит:

– Ваш вице-король непременно пошлет за вами, чтобы получить сведения обо мне. Вы должны будете передать ему, чтобы он не смел убивать Окснама и других англичан, насильно удерживаемых в Лиме, потому что, если они будут убиты, это будет стоить ему жизней двух тысяч испанцев. Я сам лично перевешаю их и отправлю ему их головы.

Генерал улыбается, открывая дверь. Он входит первым, за ним судья и священник с разинутыми от ужаса ртами. Увидев меня, судья снова приходит в ярость.

Львиногривый офицер Кэри следует за генералом, как тень. За ним другие из ближайшего окружения: четверо джентльменов, толкающих друг друга локтями, чтобы занять место поближе. Входят судовой кок Легг и боцман Винтер, затем капеллан Флетчер.

Диего идет последним. Мужчины неохотно расступаются, давая ему пройти к генералу.

Я наливаю каждому по кубку вина и собираюсь уйти, но генерал кладет руку мне на плечо.