Декорации

– Сейчас уже не важно, где я был и что я видел. Кассандра более не представляет собой перспективную систему, теперь она является универсальным средством сдерживания.

– Министр Эобард все же решил сделать из нее оружие… – Произнес Итан разочарованно, наливая себе еще один стакан, после чего сразу же выпил его залпом, – как ты смог допустить такое?! – Резко взорвался Итан.

– Я был один, и делал все, что было в моих силах! Не смей винить меня! Ты решил стать изгнанником, вот и получай результаты! Она сейчас, в этот самый момент, каким?то образом лишила связи всю космическую программу, все Природные земли, и вопрос времени, когда подобное захлестнет остальной мир! Я не знаю как, я не знаю зачем, но она сделал это. Благодаря тому, что ты отдал Эобарду часть кода, он смог сопоставить улики. И сейчас он готов уничтожить корабль «пилигримов» вместе с людьми на борту, чтобы эта технология не попала в чужие руки, пока мы слепы и глухи!

– Ты уверен, что это она? – С трудом успокоившись спросил Итан.

– Нет. – Они молча посмотрели друг на друга. – Но даже если это кто?то со стороны, нельзя, чтобы Эобард использовал Кассандру как оружие, нельзя!

– Он не сможет.

– Это мы так думаем. Сложа руки, он не сидит, уверен, его команда давно уже придумала не только намордник, но и поводок. Мы с тобой уже не можем считать себя самыми умными, годы?то берут свое, да и я ведь один… – Бенджамин слегка запнулся. – Сейчас она взаперти и, добравшись до нее, Эобард… Я не знаю, пока она сконцентрирована в одном месте, наверняка есть способ контроля.

– Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

– Нет, ты понимаешь. Понимаешь, почему я хотел обезличить ее.

Итан и Бенджамин одновременно поймали одно и ту же мысль.

– Мы должны… должны избавиться от Искусственного Интеллекта.

– Ты уже пытаешься ее обесчеловечить…

– Это зашло слишком далеко и, пока еще есть шанс, надо обезопасить все человечество от нее. Сейчас мне закрыт доступ к ней, как и тебе, разумеется. Но я позаботился о том, чтобы у Эобарда не было иного выхода. Если все пойдет по плану, то мы сможем встретиться с ней и…

– Убить… – Сказал Итан дрожащим голосом, – а если… если, сделав это, ничего не изменится?

– Сейчас я думаю лишь о том, как не сделать хуже. А хуже будет, если министр сможет ей управлять. Не такого будущего мы хотели для нее. Итан, я знаю, как она дорога тебе, поверь, знаю. Но если это не сделать…

– Она уникальна, ты же знаешь. Мы создали ее потому, что хотели дать этому миру, этим людям, лучшего проводника в будущее. – Он говорил с болью, от которой Бенджамину самому стало плохо. – Как мы дошли до такого?

– Я не знаю.

– Не знаешь?! Мы создали ее, а теперь должны убить, так вот, ты уж постарайся объяснить мне! Ты управлял ЦРТ, ты имел к ней доступ, ты представлял ее министерству безопасности, ты …

– У нас нет выбора, повторяю тебе. Если этого не сделать, то министр навсегда резервирует ее, оправдываясь тем, как безалаберно я провел космическую программу.

– А если это все же не она? – Перебил его Итан.

– Тогда мы избавим мир от угрозы, которой она станет в чужих руках, а это произойдёт, поверь, рано или поздно, но произойдет. Я не хочу для нее такой жизни. Я не хочу, чтобы ее имя стало означать угрозу или смерть. Она заслуживает большего.

– Что же ты хочешь от меня?

– Я не справлюсь один. Долбанный фактор сдерживания. Сначала нужно уговорить его, а потом и приглядеть, ибо когда мы будет у нее…Эобард что-то замышляет, я уверен, но… Мне нужна твоя помощь.

– Как ты заставишь Эобарда дать тебе допуск к ней и убедить его сделать это?

– Я уже позаботился об этом, нужно лишь подождать.

День 8

Мегаполис

Время – крайне относительное понятие, издавна считающееся одновременно и чем?то неуловимым, и крайне тягучим. И что такое «сейчас»? Как его определить, если стрелки часов неустанно движутся, постоянно превращая будущее в прошлое, где середина неуловима настолько, что многие умы всерьез задаются вопросом – а есть ли она вообще?

Вечер не сулил ничего из ряда вон выходящего. Роберт пришел домой после работы, задержавшись из?за собрания учителей на счет новой программы обучения для начальных классов, где, в частности, обсуждали его предмет – историю. Обычный рабочий день. Поприветствовав соседей по лестничной площадке, он вошел в свою квартиру, где его, с объятиями, встретила жена – Роуз – и двое маленьких сыновей близнецов, которым вот?вот должно было исполниться четыре года. Им пора было уже спать, но они дождались отца – очень уж хотели услышать продолжение вчерашней сказки. Все они думали только о том, что происходит здесь и сейчас, абсолютно уверенные завтрашнем дне. Преисполненные любовью и заботой, семья проводила время в своем кругу – их не интересовало происходящее за пределами их небольшой двухкомнатной квартирки.

Пока они были погружены в свой уютный быт, за соседними стенами десятки, сотни людей жадно читали шокирующий содержанием текст. Вскоре буквы сменились черно?белыми линиями, на фоне которых звучал голос. Монотонно и четко он рассказывал о том, как власть и ЦРТ скрывают истину о происходящем на орбитальной станции и крупнейшей миссии по заселению космоса. Начиная от событий в Природных землях, заканчивая решением министерства обороны попросту уничтожить корабль вместе с людьми. Без лишних эпитетов низкий мужской голос уверенно говорил противоположное тому, что так красочно описывали официальные новостные службы буквально несколько часов назад. Появляясь почти на каждом экране, запись занимала около двух минут и, в неизменном виде, повторялась снова. Каждый экран, каждый сайт, каждый коммуникатор получил возможность без какого?либо перехода на дополнительные ссылки дать своему владельцу услышать это. Вместе с видео и аудио, каждому адресату, пришло большое письмо, где подробно расписывалась последовательность событий, даже экраны бытовой техники и электронные фоторамки, подключенные к сети, стали частью представления. Атака поражала своим размахом, придавая еще большей значимости и без того ужасным новостям.

Многие не знали, как реагировать. Но с каждым словом, с каждым предложением вера в действительность укреплялась, а при сопоставлении некоторых фактов, все само вставало на свои места. Словно вирус, статья распространилась повсюду и, чем усерднее ее пытались скрыть или подвергнуть критике, тем сильней сама общественность перенимала повадки вируса, усваивая и распространяя видение общей картины. Из?за невозможности властей контролировать потоковую информацию – что казалось немыслимым для многих – было принято решение отключить «паутину», лишив людей какой?либо коммуникации.

Люди и раньше проявляли недовольство, и, стоит сказать, не без причины. Слишком много трагических событий за последние десять лет произошли по вине неприкасаемого ЦРТ. А когда общественность была уведомлена о полете к орбитальной станции на Марсе с использованием технологии криозамарозки, – мнения разделились. Одни считали это величайшим событием в истории, возводя тех, кто рискует собой, в статус настоящих героев, чьи имена уже лежат в основе фундамента истории будущего. Другие, не просто с подозрениями относились к подобным, как они считали – авантюрам, а попросту не верили в реализацию такого безумного замысла, считая все это лишь грамотным рекламным ходом.

В основном то была молодежь и люди, еще только приближающиеся к возрасту, когда уже и не молод, но еще и не стар. Словно единый организм, люди выходили из квартир, видя друг в друге одно – решимость. Набирающая обороты толпа разрасталась, люди кричали, вокруг стоял невероятный гул, точно в пчелином улье. Они ждали свою «королеву», способную повести их, точно армию, к ответам и справедливости. Люди успели записать и сохранить все полученные от неизвестного человека файлы – как сам текст, так и аудио для самостоятельного распространения. И под эту, порой несвязную, речь, под гул скандирующих голосов, толпа, увеличивающаяся с каждым кварталом, приблизилась к центру, где были расположены правительственные здания. Их ждали баррикады, ждала армия в полной боеготовности. Крики нарастали, сливаясь в едином порыве: «Филипп должен жить! Евгения должна жить! Виктор должен жить! Алиса должна жить! Морган должен жить!».

Как окажется потом, власти не успели вовремя среагировать из?за неожиданной неполадки в глобальной системе, словно все государственные структуры были лишены той информации, которую разослали людям, а протоколы безопасности не отключали всемирную «паутину» … Все это произошло так быстро и плавно, словно то была давно заготовленная атака. Но если в Природных землях сработала сила, то здесь решили использовать информацию.

Роберт и Роуз преследовали лишь одну цель– их дети должны пережить эту ночь. А это становилось под большим вопросом, ведь пока Роберт успокаивал жену и детей, за окном, стало происходить непосредственно то, чего боялся бы каждый адекватный человек, ставящий жизнь семьи выше чего?либо… появление лидера, настроено крайне агрессивно и совершенно не желавшего на разрешения ситуации мирным способом… хотя, разве такой бывает один?

Пока на центральной улице мирный люди все продолжали скандировать и добиваться спасения космонавтов, в остальном Мегаполисе, пусть и крайне небольшими очагами, даже не выходившими за кварталы, но происходили разбои и грабежи, под все тем же лозунгом. Многие люди оказались не настолько терпеливы, как большинство. Все еще не пережившие смерти невинных в Природных землях, не говоря уже о бессчетном количестве тех, кто ощутил на себе Сбой, люди более не верили в силу слов и диалога. Они лишь следовали ужасному желанию доказать силой свое нежелание более терпеть и прощать неудачи ЦРТ, и самого правительства. Таким в большей степени было плевать на космонавтов. То был лишь предлог, последняя капля, доказывающее давно поднимаемую этими людьми, среди своего окружения и целого Мегаполиса, тему мало приятную для уха многих, но актуальную если опираться на факты, а именно – наплевательство на последствия: «а ведь мы говорили», «мы предупреждали», «мы были правы».

Да вот только начав беспорядки, грабежи и призывы к насилию, эти люди, лицемерно обвиняющие правительство в том, чем сами сейчас и занимаются, совершенно не думали на перед. Из?за чего крайне удивились введу армии для погашения взбунтовавшихся асоциальных личностей. Дымовые шашки красного цвета заполонили обесточенные улицы, громкоговорители военных призывали возвращаться по домам и беречь себя. Многие кварталы стали зачищать и отделять баррикадами, дабы направлять разбушевавшуюся толпу и не пускать их обратно.

Пока Роберт проверял дверь и окна, Роуз – его единственная любовь за всю жизнь еще с первого курса университета, уверенно настояла сделать звонок – Дяде. Отношения у него с ним были не самые близкие, а скорее номинальные. Взяв коммуникатор, он набрал номер своего дяди Эобарда. Готовясь к нравоучениям, указывающим на его глупость оставаться жить в черте города, а не переехать в охраняемый дом, отец семейства посматривал на испуганных детей и жену. Несмотря на неполадки в общей сети, отключении всех коммуникаций, у него был номер телефона, которые не мог не работать…. Хотя на мгновение страх все же взыграл легкими красками, пока он с полминуты слышал лишь тишину, но вот гудок пошел и ответ не заставил себя ждать:

– Нам нужна помощь!

– Да, я уже понял. Высылаю к тебе людей, они заберут вас и привезут в безопасное место.

– Спасибо, ждем, – ответил он нехотя, игнорируя желание узнать у него достоверность причин происходящего.

– Как там дети, как жена?

– Сообщи своим людям, что мы заперты, на крышу или улицу не выйти, поэтому ждем их в квартире, – сказал он, осознанно игнорируя вопрос Эобарда.

– Понял тебя. Ждите.

Стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Громкий и учащающийся, поначалу казался лишь шумом ради шума. Но когда неизвестные люди поинтересовались, не является ли он родственником министра обороны, то быстрый взгляд на испуганную Роуз дал ей понять, что надо спрятаться в детской, в конце коридора. Когда дверь за детьми и женой закрылась, он, медленно шагая к входной двери, слушал происходящие за ней перешёптывания и топот со всех сторон. Роберт машинально сжимал и разжимал кулаки, вспоминая уроки бокса от Эобарда в юности. Хладнокровие и сосредоточенность были практически на профессиональном уровне, хотя сам он всегда избегал каких?либо конфронтации, стремясь прививать детям, что любую ситуацию можно разрешить мирно. Но это был не тот день. За его спиной, буквально, находились самые важные люди, которых он любил больше своей жизни: Роуз – добрая и внимательная, работающая с детьми дошкольного возраста, его сынишки близнецы – круглолицые и взрослеющие не по годам, хотя оба такие разные, взяли лучшее от мамы и папы… они там, боятся и мечтают о том, чтобы все было хорошо и с ним ничего не случилось.

Он везде выключил свет, отодвинул все мешающие свободному передвижению разбросанные детские игрушки и мебель, снял со стен большой комнаты рамки с фотографиями детей и убрал в раковину, быстро достал из спортивной сумки – редко которую он использовал последнее время – бинты и стал заматывать руки. Все происходило быстро и уверенно, от чего он даже успел удивиться, насколько легко ему дается контролировать немыслимую и опасную ситуацию.

Но вдруг стуки в дверь прекратились, и план, которому он следовал, – игнорирование с надеждой на потерю к ним интереса, – возможно исполнен. Никого нет дома – незачем и стучать. Не успел он и шага сделать от двери, дабы обнадежить жену и детей, как голос прозвучал вновь.

– Послушай, я знаю, у тебя там семья. Мы не тронем их, обещаю. Я же сам отец, ты знаешь моих детей, а они знают тебя, так же как твои знаю меня, а я их. Братан, мы ведь почти семья. Поэтому, я прошу, как друг и сосед, открой дверь и просто поговорим, один на один, без лишних людей, мы же не чужие, чего ты боишься? Ты пойми, я должен знать, правда ли то, что сейчас везде говорят и пишут? Посмотри в окно, мы на твоей стороне, мы защитим от них, защитим Роуз и твоих парней, ведь будет только хуже, если все узнаю, кем ты и кому приходишься, сам понимаешь, надо держаться вместе…

Это и правда был его друг, его сосед, который иногда приглядывал за его детьми, а он с женой приглядывал за его дочерью и сыном, совсем недавно отправившиеся в первый класс. И как?то, уже привыкнув к спокойной жизни в окружении приятных людей, он рассказал парочке друзей о своем родстве с одним из высокопоставленных представителей власти. Это была ошибка. Да, однофамильцы, но таких было много. Будь рядом Эобард, он бы упрекнул племянника за такую безалаберность.

– Ты знаешь, что я не имею никакого отношения к происходящему, я простой учитель истории, не более того, – лгать было бессмысленно, но довольно быстро он понял, что лучше бы и дальше молчал.